Дежавю

– А потому мы решили, что тебе нужно полное оснащение, – на одном дыхании произнёс отец, и в этот же самый момент двое говоривших разошлись и позади появилась огромных размеров коробка, разрисованная фломастерами и завязанная большим красным бантом.

Гордей подошёл к представшему перед ним вплотную предмету и, едва решаясь, взял лежавшие рядом ножницы. Отложив в сторону бант, разрезав бумажный скотч, он неловко отодвинулся, дав коробке уронить свои стенки. И что перед ним оказалось? Абсолютно всё, что может пожелать начинающий и не только музыкант вроде него самого. Друг на друге, немного покосившись, стояло коробок 10, все разных размеров, и все они в совокупности представляли собой полное оборудование для звукозаписи! Тут были и наушники, и микрофоны, и аудиоинтерфейс, и ещё разные приборы и установки, которым обычный человек не то, что радоваться, и улыбаться не станет. А Гордей засветился. Улыбка широко засияла на его лице, сразу как он взглянул на все эти вещи. Затем улыбка переросла в выражение искренней благодарности и любви к своим родным, и вот он уже поворачивается, чтобы обнять каждого, стоящего позади, как вдруг взрывается вторая хлопушка, стреляя конфетти прямо ему в лицо. Оказалось, мать уже давно присоединилась ко всей семье, и решила таким образом завершить этап поздравления.

Уже намного быстрее отойдя от шока, Гордей, смахивая с себя и выплёвывая конфетти, подбежал к близким и в одну охапку обнял всех троих. Руки мгновенно переплелись в ответ, образовав своего рода семейное древо.

– Огромное, огромное вам спасибо! Вы… Вы, наверное, представляете, насколько я сейчас счастлив! Спасибо, вы у меня самые лучшие!

Тёплые слова растрогали сестру, так что она первая выпуталась из этого кокона, чтобы вдруг не заплакать, и предложила отправиться на кухню и позавтракать. Все поддержали идею и удалились. Выходя из комнаты, Гордей случайно заметил, что солнце, хоть и светило за окном, не ослепляло никого внутри и не заливало лучами коридор, как в соседней, его собственной, комнате. Эта мысль длилась ровно три секунды, а затем и вовсе исчезла, подгоняемая желанием поскорее разобрать подарок.

Завтрак в семье уже вполне стал целым ритуалом, который соблюдался вот уже около десяти лет. Обычно это происходило так: мама готовила кашу, папа заваривал и разливал по кружкам чай, сестра нарезала хлеб и сыр, а Гордей всем делал бутерброды. Сегодня, однако же, был тот редкий случай, когда налаженные ритмы сбились, но по предначертанному пути: спонтанно возникла идея вручить подарок утром, а потому хозяйка семейства всё приготовила сама. Далее всё по привычному маршруту: приступая к первому приёму пищи, они обсуждали новости, чтобы и кругозор расширить, и завтракать, ощущая, что «вместе». Из-за стола вставали одновременно, а посуду мыли по очереди, меняясь ежедневно и соблюдая правило: если готовил – не убираешься. Так, по причине того, что каждый заранее знал свои домашние обязанности, не возникало споров и сопротивлений. «Идеально», – скажет кто-то, но нет, и в такой дружелюбной и заботливой атмосфере иногда поблескивали искры разлада, которые трудно затушить и в один день. Но все мы попросту люди, и кому не приходилось сталкиваться и бороться со злостью?

Придя в комнату после семейного завтрака и решив проверить свой телефон, Гордею пришлось сесть на кровать, оставаясь в недоумении от прочитанного. Около десяти сообщений от друга повисли на экране блокировки, каждое хлеще другого. По ту сторону экрана, оказывается, произошло какое-то ЧП, требующее незамедлительного появления и срочной помощи самого Гордея. Занятно, что, кроме представленной информации, ничего конструктивного больше не было – место заполонили эмоции и печатные крики с обвинением Гордея в медлительности.

– О чёрт… – Гордей ринулся одеваться. Впервые за пять лет дружбы он столкнулся с такой эмоциональностью и даже агрессивностью, так что ясно было одно – медлить нельзя.

Схватив оставленный на тумбочке телефон, Гордей побежал к выходу, успев на прощанье крикнуть:

– Я гулять, скоро вернусь!

Дворы сменялись отдельными домами, большие дороги – маленькими, и вот он, наконец, у нужного дома. Каково же было разочарование, когда, разблокировав телефон, Гордей обнаружил в нём сообщение с адресом – и пунктом назначения было вовсе не обиталище друга. Злость на себя взяла верх, и возникло резкое желание швырнуть телефон об асфальт – из-за невнимательности Гордея друг мог оказаться в большой беде.

И вот он снова бежит, задыхаясь, короткой дорогой, крутя в голове мысль: «Лишь бы успеть, лишь бы успеть». И вот он на месте. Оглядываясь по сторонам и не видя никого знакомого, Гордей снова нервно смотрит в телефон.

«Всё в порядке. Я просто хотел, чтобы ты встретился с Анабель».

Что?!

Гордея быстро проморгал и постарался вглядеться в увиденное. А сообщение взяло и исчезло, поразив ещё больше.

– Что, чёрт возьми, с тобой такое?! – чётко выговаривая каждую букву, Гордей полушёпотом ругался, записывая голосовое сообщение. – Сначала ты заявляешь о каком-то ЧП, пугаешь меня до смерти своими истерическими сообщениями, а затем пишешь, что ВСЁ НОРМАЛЬНО И Я …. ДОЛЖЕН БЫЛ УВИДЕТЬСЯ С АНАБЕЛЬ?! Как это понимать вообще?! Жду твоего звонка, иначе я буду сердиться на тебя до конца жизни.

Резко нажав на кнопку блокировки и глубоко выдохнув, Гордей словно выпустил из ноздрей пар. Впрочем, через секунду он с удивлением переслушал записанное и обнаружил себя в чересчур негодующем состоянии. Да, всё это действительно казалось максимально странным, запутанным и подозрительным, зачем иначе сюда нужно было приплетать ту девушку? Но, с другой стороны, наиболее странной оказалась его собственная реакция. Видимо, решил Гордей, всё дело в чрезмерной привязанности и доверии. Он привык считать семью своей опорой, и давно приписал лучшего друга к своим близким. Оттого любая мелочь сходила с рук, но заставляла тревожиться не на шутку.

Он огляделся. Людей было немного. Ещё бы, это вовсе не центр города. Одни незнакомые, незнакомые и … Вдруг всплыло знакомое лицо. Пошуршав в закромах памяти и смахнув пыль с детских фотографий, Гордей вспомнил, чьё это лицо – учителя, помогавшего ему готовиться к математике в начальных классах. Мужчина, как помнилось, был действительно хорош не только в своём деле, но и в отношении к своим ученикам, разговаривая с ними почти так же, как со взрослыми. Поскольку человеком он был отзывчивым и оставил в Гордее тёплые воспоминания, было принято решение подойти и поздороваться.

Вдруг учитель повернулся в противоположную сторону и весело замахал кому-то рукой. Гордей замедлил шаг, но не остановился. Переведя взгляд в ту самую сторону, он почувствовал, будто его слегка кольнуло током. Конечно, кто ещё, как ни Анабель, мог появиться в этот самый момент.

«Чёрт. Это правда она?» Яркий розовый цвет не то чтобы удивил, он сразил напрочь Гордея, но не сказать, что в положительную сторону. Его внутреннее чувство о возвышенности Анабель над всеми девушками вдруг исчезло, её характер вдруг чёрным по белому осветился в его голове. «Ах вот вы какая, мадам. И хорошо. Спасибо твоим волосам, ты не представляешь, как они облегчили мне жизнь!», – мысли заморозили Гордея на минуту, а тем временем…

– Здравствуйте!

–твуйте… – вдруг вырвалось из парня, смотревшего прямо в лицо подходившей девушки.

Приветствие почти единогласно прозвучало по обе стороны учителя. Он резко замотал головой от Анабель к Гордею и ещё несколько раз в противоположную сторону и обратно, пока не отступил на шаг назад и не засиял радостной улыбкой.

– Вот так встреча! Смотрите-ка, и Анабель, моя новенькая, и Гордей, мой старенький. Здравствуйте, здравствуйте! Ой, Анабель, у тебя такой необычный имидж! Смело-смело! А твоя мама мне описывала тебя, как блондинку!

– Ну, блондинкой я никогда не была. Ещё вчера мои волосы мне казались светло-русыми! – Скромно улыбнувшись, проговорила Анабель.

– Цвет соломы… Боже мой, мой любимый цвет! – Учитель засмеялся, затрясся, схватившись за округлившийся живот. – У самого… В юности… Хаха… И посмотрите на эти серые три волосинки! Хахаха!

Гордей с Анабель переглянулись смущённо-смеющимся взглядом.

– Так, – успокоившись и уже утирая слёзы смеха, продолжил учитель, – вы, наверное, не знакомы, и с моей стороны было бы вежливо вас представить друг другу…

– Нет-нет, в этом нет нужды…

– Не стоит, мы уже знакомы…

– Мы учимся вместе…

– Ну что же, коли так, тогда расскажи мне, Гордей, как поживаешь, пока мы будем идти в мой научный класс (он теперь намного больше, и оснащения добавилось). Ты же не торопишься? Ну и славненько, заодно проводишь нас.

И они направились к входу в обсерваторию. По пути Гордей пускал разговор лишь в русло учёбы – единственное, что интересовало учителя, и, дойдя до момента, где он бросает математику и переходит в медицинский класс, сделал небольшую паузу и поглядел на лица слушателей. Учителю пришлось даже остановиться и выпучить глаза – так сильно шокировал его ученик, в то время как Анабель застенчиво прятала взгляд и краснела, отчего стала слегка сливаться со своими яркими волосами.

– На такие решения способны либо люди запутавшиеся, либо чрезвычайно целеустремлённые. И всё-таки, Гордей, я отнесу тебя ко второму типу, уж очень мне запомнился твой характер, когда ты был ещё мальчишкой.

– Не могу с вами не согласиться, – Гордей, однако же, поднял брови и отвёл глаза в сторону – наверное, стоит умолчать о смене вектора на музыку.

– Ох, Анабель, раз вы теперь вместе учитесь, я полагаю, ты тоже учишься на врача? Давно ли?

– Честно сказать, совсем недавно. Вот буквально пару дней учусь… – Анабель прикусила губу и продолжала заливаться краской. Ей стало очень неловко от мысли, что кто-то снова может назвать её легкомысленной.

– Какая нынче молодёжь стала, а! – и учитель одобрительно приобнял за плечи ребят. – Вот оно – будущее медицины, вот они – спасатели! Эх, мальчики и девочки, берите пример с моих учеников!

Гордей и Анабель робко улыбнулись.

Пара шагов, и троица уже оказалась в нужном месте. Тут настала пора прощаться, но…

– Слушай, Гордей, раз уж ты, такой сильный и крепкий, оказался у меня под боком, можно я тебя попрошу отнести пару энциклопедий в нашу библиотеку – я всё никак не могу расстаться с долгами.

– Да, конечно! – Гордей выдохнул, предвкушая скорое расставание с учителем, который тут же нырнул в кабинет, а более того – с одноклассницей.

«Странно, – думал он, – что она такая тихая. Наверное, то, что случилось тем вечером, сильно повлияло на неё… Ну и зачем я опять лезу не в своё дело?!» – Гордей рассердился сам на себя и, по воле случая, бросил недовольный взгляд в сторону Анабель.

– Отлично, просто замечательно, – подумала та. – Я не понравилась этому снобу – плюс к копилке парней, которым я противна. Замечательно! – Анабель почувствовала, как к горлу подкатывает очередная истерика, и с грустью поняла, что она ещё долго будет отходить от этих дурацких отношений.

– Та-ак, а вот и я! – из кабинета вышел учитель, голова которого едва высовывалась из кипы учебников, методичек и толстенных растрёпанных энциклопедий.

Гордей выдохнул, смирившись с предстоящим приключением донеси-не-урони. Он протянул руки, учитель потянулся навстречу, чтобы передать книжный столб поколению помоложе, и тут, непонятно почему, будто споткнулся о воздух, а книги, одна за одной, полетели на пол. Гордей тут же кинулся их поднимать, и к нему присела Анабель, начав помогать. Учитель же засмеялся и сказал: «Да, старость не радость».

Гордей собрал больше половины, и, посмотрев на Анабель, тянувшейся за последней упавшей книгой, поднялся на ноги. Девушка последовала за ним. Одноклассники, отвечая на извинения учителя за неуклюжесть, заодно спрашивали, где оставить эту ношу.

– Библиотека на втором этаже. Поднимитесь на лифте, а затем идите направо, пока не упрётесь в стену с портретами – а там налево до обшитой двери с большими буквами «Библиотека». О, спасибо, дети мои. – И затем, вдогонку уходящим, добавил – Жду вас у себя в кабинете!

Анабель повернулась и, слегка улыбаясь, кивнула.

Наступили самые неловкие минуты для обоих. Сначала никто не решался заговорить первым, но неожиданно для самой себя Анабель собралась разрешить нависшее напряжение: