Болотный Человек Bogman

– Так ведь сказано, чтоб не приезжали. По «аське» все…

Я сначала не поняла, а потом вдруг вспомнила, что «аськой» называли программу ICQ эстонские мальчишки из переводов для Терри. Мне стало нехорошо, но дело было не в «аське». А я-то голову ломала, где я слышала это слово «пробивать», когда переводила разговоры из компьютеров и телефонов. Урмас уже произносил его в первый день нашего знакомства. Он именно тогда и Скрипа упомянул.

– Урмас, так в том-то и дело, что у меня комп сломался. Не могу я по «аське».

– Дело твое. Поезжай.

– А адрес?

– Не знаю.

– Хоть город скажи. Помоги мне, пожалуйста.

Урмас перестал сердиться.

– Хорошо. Я спрошу у Жирного. Когда он на связь выйдет.

– Мне срочно надо.

– А я не помню… Брут Старз… кажись… Точно. Оттуда баба такая шикарная приезжала. Лариска. Во-от с такими дойками! Твои отдыхают.

– А как он хоть выглядит? Как я его узнаю?

– Скрипа-то? А я его че, видел, че ли? – и тут Урмас обратился к Филиппу: – Доктор, сигаретку дай. Не дашь? А пивка? Козел ты, доктор. Жирный говорил, что все вы тут козлы. А ты вообще тяни-толкай, бля. Щас я…

Джеффри, видимо, что-то не понравилось в Урмасе, и он положил руку ему на плечо. Урмас не оглянулся, но замолчал и уставился в стол.

– Урмас, – спросила я снова. – А ты не знаешь фамилию Ларисы?

Но тот даже не шелохнулся. Я попробовала еще раза два и поняла, что прием окончен. Урмас сосредоточенно разглядывал поверхность стола, каждую крапинку и не обращал на меня внимания. Я не могла не удивляться, почему он говорил со мной так, будто знает меня давно. Перепутал меня с кем-то? А, может быть, он помнит мое лицо по прежним встречам, но нечаянно связывает меня со своей компанией. Это возможно потому, что говорю я с ним на языке, ему понятном. Значит, он и вправду ненормален. Или это у него от лекарств? Вот тебе раз!

Я посмотрела на Фила. Он был недоволен, но ждал. Он меня слишком хорошо знает, чтобы прерывать. Особенно когда у меня такой обеспокоенный вид, а я действительно беспокоилась. Я на всякий случай, боясь нарушать эту зыбкую связь с Урмасом, поволокла Филиппа к двери, шепча:

– Можно тебя на минутку?

– Ну и что сейчас там произошло? – Филипп спросил меня строго, когда мы оказались за дверью. – Почему ты не перевела мне ни слова?

– Ты мне доверяешь?

– Пока да.

– Он принял меня за кого-то другого, и я побоялась, что если заговорю по-английски, он нам не поможет. Ты видел, как он замер в конце? Я думаю, что он решил, что я пришла к нему одна, со свиданием, как другие приходят. А ты для него был просто очередным работником больницы.

– Ну и что он сказал?

– Он никогда не видел Скрипа. Но, по его словам, тот живет в Кенте с какой-то красавицей Ларисой. Они занимаются отмыванием денег по банкам через интернет, причем адреса и ветки банков рассыпаны по всей стране. Один из сайтов называется «Вордпэй». Возможно, что сам сайт и не левый, но свой человек дает свое имя, свой адрес и банковский счет. Скрип его пробивает… открывает там в сети счет, но уже с новым именем, хоть и по тому же адресу. Потом он кидает оттуда суммы по этим счетам. Ребята эти деньги снимают наличными, часть оставляют себе, а часть кладут на его же счета этих самых сайтов. Это делается под видом продажи какой-то глупости вроде телефонной музыки. Причем многие сайты на самом деле существуют и знать не знают, что как интернет-банк они используются для отмывания небольших сумм, от четырехсот до двух тысяч фунтов в неделю.

– Вот это да! – Фил обалдел по-настоящему. – И это он тебе сам рассказал? Он что? Ненормальный?

– Нет… то есть да. Но это не он мне рассказал. Он так… шестерка. От него нужно было только имя с адресом и двухлетним счетом. А потом он бы только деньги туда-сюда гонял. Он говорил мало, но с его слов я поняла, что его тоже должны были пробивать, что работают они вроссыпь, что Скрипа надо искать в… У тебя есть карта?

– В машине.

– Поехали. Вряд ли ты от Урмаса больше узнаешь.

– Но откуда ты знаешь про те банки онлайн?

– Из других переводов. Я не могу тебе больше ничего сказать. Это дело уже расследуют в Лондоне – финансовые махинации. Похоже, что Скрип – и их материал тоже. Поторопись. Они могут найти его раньше тебя.

Фил не ответил, но зашагал к машине быстрее.

Назад мы ехали в страшном возбуждении. Итак, Свиридов не только жив, он в Англии и снова делает деньги сказочным путем. Том обрадуется и сделает Фила лейтенантом… когда-нибудь. Мы вернулись к моему дому, где был припаркован Филиппов ровер. У него в багажнике был атлас британских дорог «От А до Z», карта для водителя. Такие есть, наверное, в любой машине этой страны. Мы внесли его в дом, открыли карту Кента и стали изучать города. Никакого Брут Старз мы не нашли. Зато нашли Бродстерс. След взят. Очень хорошо. Я ничего не забыла?

– Да, и проверь, был ли у Урмаса с собой мобильный телефон.

– Если был, то он теперь будет в клинике. Полиция все вещи должна была с ним отправить. Ты почему мне раньше об этом не сказала? Растяпа!

– Но там может оказаться телефон Скрипа. Прости.

– Хотя если бы и сказала… Чтобы его забрать, нужно соответствующее разрешение.

Фил от меня позвонил в клинику и узнал, что у Урмаса с самого начала был мотороллер, но и с самого начала он был сломан. Потом он позвонил Тому, чтобы оформили ордер на изьятие. Фил вел себя, как пес перед прогулкой. Как только мы распрощались и договорились пойти завтра на сальсу, он прыгнул в машину и улетел обратно в Саусенд. Я осталась стоять перед домом. Об мою ногу потерлись. Потом потерлись еще и жалобно всхлипнули. А я все никак не могла вернуться в свою собственную жизнь. Англия маленькая страна. Может быть, в ней все преступники связаны друг с другом. А вот полицейские дивизии разных графств не очень связаны. Они, конечно, обмениваются детальной информацией, но только по требованию. Ну, не будет же в самом деле Терри распространяться в Эссексе, что у него там по делу Чеха. А Тому и в голову не придет прослушивать записи всех собеседований с прибалтами. Потом, конечно, все это окажется в одной базе данных, но это потом. У моих преступников есть преимущество. Их меньше, они друг друга знают. А полицейских много, они заняты миллионной армией всяких прочих нарушителей и друг друга знают слабо. Конечно, прогресс имеется: они теперь могут быстро получить результаты установленной личности по отпечаткам пальцев из другого графства, спасибо «Лайфскану». Но вот так связать одно преступление с другим без отпечатков способен только ясновидец какой-нибудь. Да только нет у них ясновидцев. Ну, ничего. Зато у них есть Лана, Петр, Мария, Вениамин, Сванюне… переводчики. У них есть я и моя паршивая память.

Случай 16. Теплее, теплее

Все воскресное утро я копалась в саду. Надо было где-то пополоть, где-то полить, где-то подпереть, а где-то подрезать. Кот молча шуршал там и сям и придавал саду чувство обитаемости. Моя беседка – моя гордость. Мне ее построил папа, когда в гости приезжал, и ее теперь увило розами, за которыми надо ходить, как за малыми детьми. Времени у меня в обрез, но я лучше сама не поем, а в сад выскочу, чтобы проверить, не завелась ли тля и не надо ли подлить воды в бак. Теперь две узкие клумбы ломились от огненных настурций, пестрых петуний и белоснежных ромашек. Сирень и магнолии давно уступили цветущий сезон летним кустам, и теперь азалии и прочие рододендроны окружили мой крохотный оазис плотной стеной. Теперь любопытной соседке никак не заглянуть через забор. У меня даже есть малюсенький пруд, почти лужица на полтора метра. Но он достаточно глубок, и живут в нем только водяная лилия, шесть золотых рыбок и три водомерки. Такой же микроскопический фонтанчик циркулирует в нем воду бесшумным насосом, а рядом стоит каменная Пандора со своим ларчиком. Она ростом по колено, у основания покрыта мхом и плющом, но оттого, что она такая маленькая, весь сад кажется приличным, если смотреть на него из окна. Конечно, я бы развернулась в саду побольше, но у меня денег не хватит. Да и времени тоже.

Теперь, еле-еле отмыв руки и прихрамывая (прошлой ночью кто-то в клубе отдавил-таки мне ступню), я выволокла раскладное кресло под тень давно отцветшей мимозы и повалилась на него с кроссвордом и парой яблок. Кроссворды мне присылают родители, и я с их помощью освежаю русский язык. Слова на научные темы пока идут хорошо, а литература и кино – уже с натугой. Имена незнакомых звезд и телеведущих российских каналов я даже не пытаюсь угадать, так как спутниковое телевидение мне пока не по карману. Да и из старых артистов я уже мало кого помню. Только лица их кажутся немного знакомыми. Совсем другой мир для меня теперь – Россия. Многие спрашивают, не скучаю ли я. Скучаю. Но то, по чему я скучаю, уже не существует. Я не имею в виду политическую или экономическую систему. Я скучаю по людям, которые изменились, по городу, который стал другим, по рутине, которой больше нет, по ценностям, которые переоценились, по атмосфере, которой, возможно, и не было, а мне теперь кажется, что была. Может быть, они еще существуют, но я не хочу ничего этого проверять и портить. Пусть мои воспоминания не изменяются, и делать мне там больше нечего.

А пока я даже не думала об этом. Пора прервать труды садовые. На прошлой неделе я увлеклась так, что устала как шахтер, перегрелась на солнце и закончила страшной головной болью. Поэтому на сегодня хватит. Я устроилась поудобнее. Из гамака уже слышался храп. Это удобное место заняли кот с Катюшкой. Наушники от айпода свисли до самой земли. Под журчание воды, попискивание птиц и под постукивание бамбуковых палочек на висюльке (подарок Ланы, сувенир из Португалии) я не смогла разгадать и половины. Забытые слова русского языка перестали всплывать в памяти, и я задремала. В соседнем лесу шумел ветерок. Было тепло и томно. Счастье можно сотворить своими руками. Особенно если помнить, как мало нам на самом деле надо для счастья. SiHortumInBibliothecaHabesDeeritNihil… Мне надо покоя, совсем чуть-чуть…

Телефон, конечно, зазвонил. Как же ему не зазвонить? Едрена мать! Если это Стив, обругаю по-черному. Если это кто-то из Катькиных приятелей, то больше они сюда никогда не позвонят. Ручаюсь. А если это Фил, то одним богмэном на свете станет больше.

– Алло!

– Привет.

Это был Том, но для него я еще не придумала кары, поэтому только поперхнулась застрявшим в горле снарядом.

– Не помешал?

– Ну что ты? Конечно нет.

– Есть время?

– Сейчас?

– К трем получится?