На грани

– Как давно ты знаком с этим… парнем?

– Пятьдесят три дня и несколько месяцев.

– Пятьдесят три дня? Считаешь время, проведённое вместе?

– Нет, просто это пятьдесят второй день нашего, так называемого путешествия, ещё один день до его начала и ещё я встретил его однажды до того.

– Путешествия?

– Колесим по североамериканскому материку. Даже не знаю, зачем я согласился поехать с им. Он такой непредсказуемый в плане… всего. Никогда не знаешь, что он придумает или предпримет в следующую секунду.

– Том, послушай меня очень внимательно. Всё это время, с того самого момента, как Пит стал жить у меня, я пытался понять его. Я пытался делать всё: заинтересовать его карьерой, учёбой… спортом в конце концов, но ему не нравилось ничего. Он предпочитал сидеть в своей комнате и лишь писать что-то. А вот его брат совершенно другой – он любит футбол, бейсбол, отлично учится и даже мечтает стать… кем-то в политической или экономической сфере.

– Пит – бунтарь и безумец по своей натуре. Не уверен, что ему что-то нужно, ведь он счастлив и сконцентрирован на сегодняшнем дне. Он объехал всю Северную Америку и часть Европы. Мне кажется, что это о чём-то должно свидетельствовать.

– Разве он не хочет завести семью, детей, друзей, работу?

– Простите конечно, но заводят автомобили и собак. Друзей, семью и детей… их добиваются, они не могут внезапно появиться. И я не уверен, нужно ли Питу что-либо из этого списка, кроме друзей. Он сумел отпочковаться от больного мышления общества, сумел побороть зависимость от материальных благ и постигнуть счастье, которое не каждому дано понять. Кстати, почему вы так суровы с ним? Злитесь за что-то?

– Поставь себя на моё место, Том. Представь, что Пит – твой ребёнок, которому всё безразлично, который замкнулся в своём внутреннем мире и никого в него не пускает. Он почти не разговаривал со мной. Конечно, у него было трудное прошлое, но ведь он так и не вернулся в наш мир. И вот вскоре, ты приходишь к нему в комнату, а его и след простыл. Лишь на столе лежит записка: «Хочу быть орлом, который может летать высоко и свободно. Не ищите меня, всё равно не найдёте». Прошло четыре года, и вот он сам заявляется к тебе на порог. И не раскаивается, не хочет вернуться, нет, он пришёл, чтобы забрать свои оставшиеся вещи и на этот раз исчезнуть точно навсегда. Какова была бы твоя реакция?

– Наверное, та же, что и у вас сейчас. Просто примите его таким, какой он есть. Он иной, но я бы на вашем месте радовался, что он не смешан с серой массой людей, а наоборот, стремится к самосовершенствованию. Не стоит бить тревогу, с ним всё в порядке… почти.

К тому времени Пит вернулся с дорожной сумкой в руке и сказал мне:

– Идём.

– Разве ты не хочешь попрощаться?

– Я не здоровался, чтобы прощаться.

После этого мы уехали из второго по счёту дома Пита. Когда мы уже собирались уезжать из Денвера в целом, Пит повернул машину и привёз меня в неизвестный квартал. Одно мне стало понятно – это квартал наиболее бедных людей Денвера. Около одного из парней Пит остановил машину и крикнул:

– Эй, Стив!

Он оглянулся, но когда увидел нас, то сказал:

– Какая интересная галлюцинация: прямо сейчас я вижу своего старого друга Рейда.

– Это не галлюцинация, чёрт тебя дери, Стив. Лучше садись в машину. У меня есть для тебя кое-что.

После того, как он присоединился к нам, Пит продолжил:

– Стив, это Том. Том, это Стив. На заднем сидении есть сумка, но, думаю, ты это и без меня заметил. Давай сейчас заберёшь себе всю одежду.

– Нет, Пит, ты же знаешь, что я не могу этого взять, – ответил Стив.

Ничего не добавив в ответ, Пит взял сумку с заднего сиденья и стал её разбирать. Он вытащил всё, но затем сложил большую часть, которая главным образом состояла из одежды, банки с деньгами, нескольких газет и запасов сухарей. Себе же он оставил записник, больше походивший на дневник, несколько газет и одну книгу, на которой не были указаны ни автор, ни название.

Удивлённый Стив спросил:

– Что мне делать со всем этим?

– Что хочешь, – ответил Пит. – Кстати, когда ты в последний раз был в приличном заведении?

– Когда ты навещал меня в последний раз.

Затем мы отвезли Стива в салон, где настоящий профессионал за небольшое относительно время превратил его из грязного, непричесанного и небритого бродяги в человека высшего общества.

– Как твои дела с Дженни? – спросил Пит, когда он вернулся.

– Всё плохо, Пит, фактически безнадёжно. Даже несмотря на взаимность наших чувств, мне никогда не жениться на ней. Какой отец захочет выдать дочь за простого бродягу?

– Стив, помнишь, что я тебе говорил? Угол зрения – неотъемлемая часть достижения успеха. И раз уж я здесь, позволь мне наладить твои дела. Возьми в сумке смокинг.

Всё это время мы ехали и останавливались, ускорялись и притормаживали. После цирюльника для Стива мы приехали к месту, где жила та самая Дженни. Дом был похож во многом на дом мистера Бёрна, и мне сразу стало понятно, почему Стив так пессимистически настроен относительно своей женитьбы. Он и она явно были из слишком разных социальных слоёв.

А пока мы добирались к дому Дженни, я успел как следует разглядеть Стива. На вид ему было примерно столько же, сколько и Питу. Разве что больше на несколько лет. Стив был относительно невысокого роста, но своё маленькое и хрупкое телосложение он успешно скрывал за мышцами. Да, у этого парня было и есть огромное количество времени, чтобы заняться собой. Ему не нужно было куда-то ехать, чему-то учиться, ведь всё необходимое он знал и без того. Когда живешь на улице, то невольно научишься, как жить и что делать.

Стив был темноволосым парнем, с голубыми глазами и прекрасным лицом. Ему только того и не хватало, что немного ухода за внешним видом и за собой в целом. Он то и дело смотрел то на меня, то на Пита. Но как я ни старался, мне не удавалось уловить настрой своего товарища, не удавалось подхватить его мысли да и вообще настроиться на его переменчивый ритм. Вот о думал об одном и чувствовал одного рода эмоции, а через несколько секунд в его мире всё меняется.

Со Стивом всё было то же самое. Пока он говорил какую-то фразу или предложение, то думал уже о совершенно ином. Поначалу мне казалось, что это следствие его проблем со здоровьем, если они, конечно, существовали для него, но потом я понял, в чём суть. Запинался и забывал он свои мысли, как это редко, но всё же бывало со мной, в силу скорости его мышления. Стиву нелегко было поймать за хвост хотя бы одну из сотни мыслей. Одновременно бушующих в его голове.

Когда наш герой-любовник был доставлен к ранее описанному мной дому, мы остались в машине одни. В воздухе словно находилась некая энергия, которая предвещала нам серьёзный разговор с глазу на глаз. Играло ли моими нервами любопытство? Несомненно, да. Хорошо, что я сумел благополучно, как мне показалось, скрыть это. И всё же Питу было достаточно единожды взглянуть на меня своим рентгеновским взглядом, чтобы понять мои чувства и мысли, потому он осмелился первым начать разговор:

– Почти уверен, что ты переосмысливаешь прошедшие сегодня события. А ведь я и сам не знаю ответа на вопрос, что сегодня произошло. Это просто… моё возвращение домой. Рано или поздно это всё равно произошло бы.

– А как насчёт… Стива? – спросил я.

– Длинная история, долго рассказывать. Мы просто помогаем человеку, нуждающемуся в этом.

Меня интересовало каждое слово, произнесённое им в этой нелёгкой и довольно напряжённой ситуации. При всём моём желании, которое постоянно сопровождало меня, знать больше, я предпочёл молчание, да и что время, что место были не самыми подходящими.

Через какое-то время наш парень вернулся, но не один. Как я думаю, это и была та самая Дженни, о которой раньше шла речь. Выглядели они прекрасно: казалось, что счастливее этой пары нет никого на свете. Сделав ещё один круг по Денверу, мы высадили их у церкви и распрощались.

Здесь нас больше ничего не держало, однако, нас это не остановило. За пятьдесят два дня, проведённые в дороге, я безумно устал от всего. Не знаю, можно ли с уверенностью то же самое сказать о моём друге, чья жизнь главным образом только из дороги и состояла, но его усталость от постоянных переездов также порой давала непроизвольно знать о себе. Поэтому тем вечером мы остались на ночлег в лучше гостинице Денвера. Сначала я задумался, почему мы не можем остановиться дома у его родственников, но скоро пришёл к выводу, что сложившаяся ситуация в его семье, возможно, сложнее, чем может показаться на первый взгляд. И подлежит ли она какому-либо решению?

Той ночью мне удалось поговорить с Питом, что называется «по душам», а бывало это не так уж часто.

– Так что же это за длинная история о Стиве? – спросил мой разум, не способный терпеть интригу.

– Он один из моих старых друзей, которых осталось совсем мало. Ещё с далёких времён наших школьных будней он не отличался высоким материальным достатком или спокойным характером. Все люди были полной противоположностью его жизни. Когда же мы достигли примерно твоего возраста, то Стив уже полноценно обосновался на улице. Я не особо знаю подробности или причины, да и он сам не очень-то много говорит по этому поводу. До того, как я покинул город, моё нынешнее мировоззрение уже благополучно начало формироваться. Не удивительно, что чему-то я успел научить и его. Но когда он стал ещё старше, появилась другая проблема: любовь. Он лишь простой бездомный, она же – дочь состоятельного отца. Я редко бываю в Денвере, но если я нахожусь здесь, то всегда считаю своим долгом помочь ему на пути к цели.

– А что касательно твоей сумки?

– Из неё я забрал лишь всё наиболее дорогое для меня, а деньги и одежда… Для меня это являет гораздо меньшую ценность, чем то, что я извлёк и оставил себе.

Судя по всему, он не собирался распространяться о содержимом, но так уж и быть, это его выбор. А звёздное небо в темноте ночи уже поглощало нас, ждало с распростёртыми объятьями, и лишь луна, далёкая и блестящая, освещала улицы и не давала мраку захватить этот городок. Подобно верному слуге, она оберегала нас, пока мы не провалились в сон.