На грани

Любой дальнейший спор с этим человеком, впрочем, как и всегда, был бесполезен. Он умел убеждать людей не меньше, чем упрямо отстаивать свою точку зрения. Я не стал спрашивать ни о наших дальнейших планах, ни о пункте нашего назначения. В моменты проявления эго и безграничной философии, моего друга лучше не трогать, в чём я уже убедился однажды.

Порядка трёх-четырёх часов мы ехали по дороге, преодолев примерно две с половиной сотни миль, чтобы вернуться в штат Невада и попасть в город, где люди проигрывают целые состояния. За окном уже наступила ночь, когда мы приехали в город казино – Лас-Вегас.

Кажется, я уже неоднократно упоминал ранее о моей любви к вечерним городам. Город покера и рулетки не стал исключение. Не знаю почему, но есть что-то манящее в темноте ночи и вечерних огнях, есть нечто неповторимое в звёздном небе, хоть я и являюсь в некоторой мере астрофобом.

Трудно представить этот мегаполис с огромной прибылью от туристов и азартных игроков в далёких семидесятых, когда о небоскрёбах, да и о казино в общем-то, не могло быть и речи. Но всё же к тому времени существовали места, где спокойно можно было проиграть все свои деньги и сбережения, без шанса когда-либо увидеть их вновь.

Стоило мне увидеть первое казино на горизонте, как я тут же неосознанно воскликнул:

– Я вижу казино! Скорее, поехали туда!

– Придержи свои амбиции. Я здесь не особо желанный гость.

– Это почему же ещё?

– Просто эти игроки толком не умеют играть в покер и скрывать своих эмоций, чем я всегда умело пользуюсь. После того, как несколько заведений подряд потеряли в сумме более двухсот тысяч долларов, меня перестали любить все казино города.

– За такое богатство можно купить целое состояние, обеспечив себе почти что безбедную старость.

– Конечно, я знаю, что ты с трудом поймёшь то, что я сейчас скажу, но деньги, да и любые материальные ценности в целом, – ничто по сравнению с богатством души. Я счастлив, находясь в дороге и знакомясь с новыми людьми. Мне не нужно богатство. Ты сам однажды сказал, что у меня нет ничего, но одновременно есть всё.. Для меня деньги – лишь бумажки с нарисованными на них картинками и цифрами. Ведь чтобы затеять что-то великое нужна фантазия, а не толстый кошелёк.

– Так где же ты дел свой выигрыш?

– Часть ушла на покрытие долгов. Несколько тысяч я потратил на себя и самосовершенствование. Часть денег я отдал людям, которых знаю, в том числе и моему отчиму, хоть он и был им лишь короткое время. Оставшиеся деньги я отдал на благотворительность людям, вроде Стива из Денвера или детям в Африке.

Никогда бы не подумал, что человек, которого за полсотни дней я старался понять, и который ещё несколько часов назад повёл себя столь эгоистично, способен на большое добро. Так кто же он? Оптимист? Человек с добрым сердцем? Безумец? Нет, он так и оставался всё тем же человеком-загадкой.

Но всё-таки мы пожаловали в одно казино, хоть оно и не имело официальной лицензии. Иначе говоря, мой товарищ привёл меня в подпольное заведение с сомнительной репутацией. Это были несколько комнат, полностью погруженные в дым дорогих сигар, смешанный с дымом от дешёвых сигарет. По одному только запаху легко было определить, кем являлись постоянные гости. Достаточно было лишь однажды заглянуть внутрь, чтобы догадка о контингенте подтвердилась. Все занимались чем угодно и как угодно: кто-то играл в «Однорукого бандита», одновременно принимая наркотики, кто-то был занят покером, не открываясь от алкоголя, а кто-то курил одну за другой сигарету, когда ставка не совпадала с числом рулетки.

Правила покера, пусть и поверхностно, я всё же знал. А вот мой спутник, судя по его рассказу, в азартных играх был просто профи. Не осмелившись рисковать, он выдал мне несколько долларов, чтобы на несколько минут я был занят игровым автоматом. Я уверен: он знал, что у меня нет шансов на победу, и что эти деньги составят прибыль владельцев. Когда мой «бюджет» закончился, я стал наблюдать за тем, что делал Пит, а именно – играл в покер.

Первые несколько партий ему не везло: с каждой раздачей он терял всё больше и больше денег. В какой-то момент я подумал, что рассказ о его успехе и доброте – лишь вымысел, его фантазия, которой нет места в реальности. Но я ошибся.

Спустя десять или более минут он выиграл, покрыв тем самым свои предыдущие проигрыши. Затем он побеждал ещё и ещё, а ставки тем временем стремительно вырастали. Все, кто был на тот момент в заведении, собрались вокруг одного-единственного покерного стола, чтобы посмотреть на безумца, которому непрестанно везёт. Не только игроки, но и зрители поймали этот импульс, эту волну азарта. Все одновременно и радовались каждой новой победе моего друга, и хотели, чтобы его соперники наконец-то отыгрались. Все болели за Пита, но в то же время каждый хотел увидеть его падение с вершины.

Когда его выигрыш составил примерно полмиллиона, у нас обоих совпало желание остановиться и уйти. Но заряженная зрелищем толпа не хотела останавливать представление. Все хотели продолжения. Пит уже решительно хотел выйти, однако зрители внезапно умолкли и игрок, едва ли сдерживающий свою злость и ненависть, сквозь зубы сказал:

– Если ты не трус то осмелишься играть на всё. Я ставлю на кон два миллиона и свою машину.

– Тогда я тоже ставлю всё – элитный автомобиль, стоящий снаружи и те деньги, которые я только что выиграл, – ответил мой товарищ.

Он обезумел? Неужели азарт взял верх и он утратил силы остановиться? Да и осознавал ли он тот факт, что проиграв сейчас, мы лишали себя транспорта?

При ставке на всё нет смысла скрывать свои карты. У нашего соперника была пара тузов. У Пита – пара двоек. Вот крупье раздаёт карты по одной и у нашего противника уже сильная комбинация, превосходящая нашу пару. Затем выпала двойка, но она ничего не меняет, ведь наши три двойки не ровня трём тузам. А затем выпала шестёрка и валет. Казалось, у нас нет шансов.

Но потом выпала ещё одна двойка. Каре – комбинация из четырёх карт одного ранга превосходит фулл хаус, получившийся у безумца, игравшего против нас. Мы выиграли и теперь у нас были два автомобиля и два с половиной миллиона долларов. Толпа восторженно заревела, мы были в восторге, и лишь наш соперник был в отчаянии. Возможно, сегодня он проиграл всё своё состояние двум бродягам, двум парням, которым нет и двадцати лет.

По той причине, что первый автомобиль был добыт не самым честным путём и потому нашим называться не может, мы решили нанять кого-то, кто мог бы вернуть его владельцу. С нашей суммой мы могли себе это позволить. Тот автомобиль, который мы выиграли, не шёл ни в какое сравнение со всеми предыдущими. Элегантный салон, лёгкость в управлении, новые технологии – и это далеко не весь перечень явных преимуществ, которыми обладало наше относительно новое транспортное средство. Описывать это чудо машиностроения можно довольно долго, но далее нас ожидали более интересные случаи.

Если мои воспоминания верны, то как таковой город являлся оазисом среди пустыни, а потому о какой-то особой роскоши или дорогих отелях, двери которых внезапно для нас открылись, не могло быть и речи. Вновь наша компания была вынуждена провести ночь пусть и в комфортабельном, но всё же автомобиле.

Той ночью, пока я напрасно пытался уснуть, мой разум стремился понять, что здесь происходит. Вегас, казино, победа, два с половиной миллиона… Полиция Лос-Анджелеса наверняка уже ищет нас. С завтрашнего дня останется ровно неделя до конца этой жизни в дороге. А что будет потом? Я вернусь к привычной жизни и вновь окажусь в окружении жертв обыденности? Увидимся ли мы когда-либо вновь? Лучше пока не думать об этом. Но почему я не хочу затрагивать эту тему? Уж не потому ли, что у меня возникла привязанность к этому безумцу? На самом деле, это довольно любопытный вопрос, потому что он непосредственно касается причины, по которой я находился здесь, и которую я всё это время пытался найти. Почему я позволил какому-то незнакомцу перечить моим, пожалуй, больше разбиравшимся в жизни, родителям, позволил ему увезти меня в неизвестную даль? Да и как я мог доверять ему? Несомненно, всё это время он проявлял заботу и хорошее отношение ко мне, но не было ли это лишь страхом перед моими родителями, которым он пообещал беречь меня? Полностью доверять безумному человеку, вроде Пита, нельзя, и с этой мыслью мне пришлось смириться, потому что именно так коварно и неправильно был устроен мой юношеский разум. Может, я так уважаю этого парня и считаю его другом потому, что его мир отличается от моего? Ведь это многое бы объяснило: к моему возрасту у меня уже сложились определённые представления о мире, картина, цветовая гамма которой, незадолго до нашей встречи, состояла из всех оттенков черного, и вдруг появляется человек, взгляды которого разрушают конструкцию, так бережно выстроенную мной в течение почти пятнадцати лет. То есть, я был в салоне автомобиля в Вегасе, да ещё и с миллионом и четвертью долларов, которыми я надеялся, Пит со мной поделится, только потому, что не сопротивлялся тому новому, что пришло в мою жизнь? Кто знает, возможно, моя проблема в том, что я ищу причины, ищу ответы на вопросы, искать которые не стоило бы. Да и не слишком ли много вопросов, как для простой летней ночи? Процесс поиска и мышления меня утомил, а потому, сам того не замечая, я провалился в безупречный мир своих фантазий или, иначе говоря, сновидений.

Не знаю, чувствовал ли Пит то же, что и я, или же он попросту читал мои мысли, но последнюю неделю мы провели на славу: побывали в ранее неизвестных мне городах, пережили несколько приключений, пусть и не столь увлекательных, как раньше, и, что самое главное, зарядились позитивной энергией. Да, за эти два месяца, сам того не осознавая, я привык как к необычайно яркой жизни в дороге, так и к безумцу Питу Рейду, всё это время сопровождавшему меня. Моё отношение к нему нельзя было ограничить каким бы то ни было чувством, ведь чего здесь только не было: и дружеская любовь, и уважение, и благодарность, и восхищение, и сочувствие.

До того момента, как неподалёку от моего дома в Аризоне Пит выключил мотор автомобиля, я и подумать не мог, что моя привычка быть в дороге превратится в зависимость и жажду большего. Когда пришло время прощаться, Пит повернулся ко мне и сказал:

– Вот и всё, шестьдесят один день позади. Знаешь, думаю, как и ты, я никогда никому не рассказывал о своих страхах и чувствах и никогда ещё не был ни с кем столь откровенен. Это хороший шанс превратить свою жизнь в открытую книгу, а потому вручаю её тебе. За эти два месяца у меня было много шансов и случаев, чтобы убедиться и понять, что я не ошибся. Надеюсь, ты поймёшь, если уже не понял, в чём суть всего этого путешествия. Думаю, мы ещё встретимся, а что касается денег… Лучше отдать их тебе, чем твоим родителям по той причине, что ты пока что не зависишь от этих цветных бумажек, а вот взрослые люди… Для них богатство подобно солёной воде: чем больше пьёшь, тем больше не можешь напиться. Мне кажется, с деньгами ты будешь спокойнее своего окружения. Больше мне добавить нечего, Том. Я постарался научить тебя всему, что знаю, и хотелось бы верить, что ты понял способ, каким я это сделал. Я изложил всё на своём языке. Дальше ты сам. У тебя хорошие способности к анализу, а потому проблем с этой «философией» у тебя возникнуть не должно. До встречи, Том. И последнее: никогда больше не смей так безответственно относится к своей жизни, впадать в депрессию и думать о смерти. Не грусти, ещё увидимся.

Время было позднее, на улице уже стемнело. Фары в последний раз сверкнули яркой вспышкой на горизонте, и автомобиль скрылся из поля зрения. Пит уехал. Стоя у своего дома, я надеялся, что сейчас он вернётся. Во всяком случае, мне так хотелось. Действительно, на горизонте начал мерцать огонёк, подобно свету автомобильных фар, который увеличивался, стремительно приближаясь ко мне. Моему разочарованию не было предела, когда оказалось, что это всего лишь сосед-фермер, который допоздна задержался на работе. Лишь стоя здесь и понимая, что, возможно, больше никогда не увижу своего единственного за множество лет друга, я вспомнил, что забыл попрощаться. Пожалуй, в тот момент, ни о чём на свете я так не жалел, как о двух вещах: о том, что забыл попрощаться и о том, что не ценил каждый миг, проведённый рядом с ним. Когда огонёк надежды в моём сердце окончательно погас, я тихо вошёл в дом, чтобы случайно не разбудить уже спавших к тому времени родителей. Мои же попытки уснуть оказались напрасными.

В темноте ночи, когда я принял горизонтальное положение в своей кровати, мне начало казаться, что рядом со мной в этой комнате есть ещё кто-то, а сам же я нахожусь где-то в Мексике. Перед глазами начали возникать картины первого дня этого путешествия, когда в горячем мексиканском городе Эрмосильо я начал постигать сущность своего товарища. Мне вспомнились ещё многие события: райская неделя в Акапулько, полное безумие, происходившее рядом с нами в Майами, мой юбилей в Вашингтоне, вынужденный больничный в Балтиморе, восхождение на гору где-то в Канаде, переживания в Денвере, тюрьма Лос-Анджелеса, в которую мы благополучно попали после невероятного прыжка с парашютом, казино Лас-Вегаса и, конечно же, тяжелое расставание после прощания.

Часто так бывает, что всю ценность чего-либо постигаешь лишь после потери. Нельзя сказать, что после грани между жизнью и смертью, на которой я уже был дважды, я научился ценить настоящий момент и полностью перестал думать о прошлом и будущем. Однако моему, ранее поглощённому обыденностью разуму, открылись многие прекрасные вещи, которые раньше не привлекали никакого внимания. Я чувствовал себя подобно ребёнку, который исследует этот мир и полностью увлечён своей жизнью, позволяя себе роскошь не думать о проблемах современности, отрицать которые было бы глупо. Наконец-то та истина, которую, как мне показалось, Пит оставил, полагаясь на мои аналитические способности, открылась и мне.

Это было словно просветление, которое время от времени снисходит на каждого из нас, и я внезапно осознал смысл пребывания в дороге, да и всех путешествий вообще. Я понял, что жизнь – это дорога. Здесь также бывают препятствия, но точно также бывает и их отсутствие, она бывает такой же лёгкой и сложной, ясной и тёмной, доступной и таинственной. В жизни, как и на дороге, встречаются различные люди, с которыми тебе либо по пути, либо же нет. В последние несколько недель нашего странствия, мы убедились в справедливости суждения: ехать ты можешь на любой машине, однако приятнее бесшумно ехать и проснуться отдохнувшим, чем смириться с постоянным шумом и пробуждаться от боли. Неважно, насколько развит твой разум, но приятнее хоть немного понимать мир, чем жить в неведении.

Ещё одно сходство жизни с нашим путешествием я обнаружил, когда вспомнил, как мы всё больше ехали в ожидании больших городов и чего-то невероятного. Но это невероятное, как правило, никогда не осуществлялось.

С огромным трудом я вынудил свой разум уснуть. Если так пойдёт и дальше, то мне перестанут сниться какие бы то ни было сны. Следующим утром, когда за моим окном уже пели птицы, но я ещё не открыл глаза, мой мозг вспоминал события предыдущего дня и более прошлого времени, что случалось постоянно. Сейчас я хотел лишь одного: чтобы наше путешествие не оказалось плодом моей фантазии. А когда я всё же осмелился открыть глаза, то обнаружил, что прожигающим взглядом на меня смотрят родители. Это для меня значило лишь одно: либо сейчас будет нравоучение, либо же огромная нежность. Если учитывать тот факт, что как первое, так и второе я терпеть не мог, можно сразу понять, что к этому разговору я отнёсся со всей опаской и неприязнью.

Не то чтобы я не любил своих родных и родителей в частности, просто понятие нежности и любви были для меня отдалёнными изначально. Почему-то у меня возник стереотип или даже пунктик касательно этого. Я не любил, чтобы ко мне как бы то ни было прикасались близкие люди, но в то же время я полностью позволял делать это особам, не столь близким ко мне и, фактически, чужим.

«Приступ нежности», как я иногда называл чрезмерную, на мой взгляд, любовь родителей ко мне, обрушился на меня с полной силой. Единственной вещью, которая хоть как-то обнадёжила мой хороший до того настрой, стал подарок на мой юбилей.

В тот же день мы добрались до реки Колорадо, которая на границе со штатом Юта образует нечто вроде огромного озера. Это действительно был подарок на славу. Красота природы, шум плещущейся о борта лодки воды и многое другое подарили мне ещё одно незабываемое впечатление.

Всегда во всём есть минусы с недостатками, и этот раз тому явное подтверждение – москиты, которые в тени не давали нам покоя с приближением вечера, стали недостатком. А вот минусом и глупой, на мой взгляд, со стороны родителей ошибкой было пригласить с собой друзей семьи, так как на самом деле они были друзьями моих родителей, но уж точно не моими. Я слегка недолюбливал семью «друзей», причиной чему была моя замкнутость и зависть. Всё это время мне казалось, что детей Сильверов, как и всю их семью, отец и мать любят даже больше, чем меня. Для этого мне было достаточно видеть, насколько тщательно, почти не жалея денег, Бальдбриджи-старшие выбирали подарки детям Сильверов. Эта поездка едва ли не вернула мою депрессию назад, почти прировняв наши достижения за два месяца к нулю.

Ещё когда мы были с Питом в дороге, я увидел, что мой гнев всегда был напрасным, чего нельзя было сказать о моей хандре и печали. Для меня каждый стресс имел как последствие пусть и кратковременную, но всё же депрессию. Вопреки всем предубеждениям, я видел важность и пользу таких состояний – новый опыт.

Вернувшись домой, я был подавлен. Да уж, подарок… В тот момент я вспомнил о других подарках, которые всё ещё таили в себе немалую для меня интригу. С огромной скоростью я отыскал место, где вчера в полной тьме оставил подарок мистера президента, а когда нашёл, то раскрыл его гораздо быстрее, чем сам того хотел.

Было это не что иное, как патефон – средство для прослушивания пластинок, несколько из которых прилагались к основному подарку. Ранее я уже видел это устройство у своего одноклассника Джима, когда заходил к нему домой после просмотра футбольного матча, а потому примерно знал, как работает эта штуковина. В тот момент я был очень благодарен не столько президенту, сколько Вселенной, которая наконец-то стала прислушиваться к моим желаниям.

У нас никогда ранее не было патефона. Не то, чтобы это была такая уж редкость, просто никто из нашей семьи не видел какой бы то ни было необходимости: я не особо любил музыку, матери, как терапевту, музыка была практически безразлична, а отец хоть и любил искусство, но музыки ему хватало и на работе. К тому времени, как я вернулся домой, волшебство нот и звуков уже полностью очаровало меня, а потому подарок президента оказался очень кстати. Как оказалось намного позже, через несколько десятилетий, когда появились и стремительно развивались цифровые технологии, виниловый звук незаменим. Это, наверное, некая магия, способная переносить каждого в иную реальность, так как иначе объяснить то, что со мной делала музыка, я не в силах. Когда слушаешь что-либо, мир каким-то образом сужается и больше нет ничего, кроме настоящего момента.

Согласно той философии, которой я начал следовать после нашего шестьдесят одного дня в дороге, настоящий момент и есть самым важным, ведь прошлое и уж тем более будущее – иллюзия. Поэтому к музыке я возвращался вновь и вновь. Это был единственно верный для меня способ убежать от проблем внешних и найти решения для проблем внутренних, найти ответы на вопросы моей души и моего разума. Как бы странно это ни звучало, но я никогда ранее не видел музыку в таком аспекте, а потому не имел возможности понять один из подарков Пита на мой юбилей. Получается, он просто хотел сконцентрировать моё внимание на настоящем моменте и помочь найти ответы на самые таинственные вопросы?

Мысль о том, кто научил меня и показал жизнь с иной стороны, такой, какой она является, долго не покидала меня. Нельзя забывать тех, кто о тебе заботился, а потому забыть моего единственного за столько лет товарища я бы просто не посмел. Счастье всё это время ходило за мной, и я вечно буду благодарен тому, кто научил ловить эту безмятежную радость бытия за хвост.

Часть вторая

I

«После событий этого дня я не уверен, есть ли смысл жить дальше. Я знаю, что это прозвучит странно или даже загадочно, но в этом холодном и жестоком мире я остался совсем один.

Насколько известно многим, у нашей семьи не так уж много родственников, большинство которых находится поблизости. Несколько дней назад я отправился проведать родных в Шайенне. Конечно, нет никаких сомнений в том, что пейзажи, созерцать которые мне счастливится каждую поездку, прекрасны. Но смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к дороге и к таким длительным переездам, если не целым путешествиям?