разрывающего воздух, последовал и третий, а за ним, через
недолгую паузу – четвертый.
– Нет, так больше не может продолжаться!!! – завопил
Филолет Степанович, выходя из терпения. – Ну, сколько можно!
Гриша, Гриша… Неужели не ясно, если не отвечают, значит с ним
никто не хочет разговаривать! – но телефон неумолимо трещал, и,
наконец, Гомозов раздраженно вскочил и зашагал к нему. Сорвав
трубку аппарата, он озлобленно в нее процедил: – Что еще?!! Что
тебе нужно?!! У тебя там еще пальцы не поломались?! Какой раз
уже крутишь мой номер?! А?!
На двух концах провода возникло недолгое молчание.
– Первый, – наконец отозвался в трубке едва знакомый
женский голос.
– Кто это? – недоуменно фыркнул Филолет Степанович, чуть
умерив свой пыл. – Вы что, ошиблись?!
– Может, и ошиблась, – рассуждало мужчине в ухо. – На этот
номер я звоню впервые, но если считать верным то, что написано в
адресной книге, то я должна была попасть в квартиру Гомозова
Ф.С. Я ошиблась?
Филолет Степанович так и сел от удивления.
– Да, это я, – приходил он в себя. – Только не квартира у меня,
а дом! Частный дом! Что вам нужно? И кто вы еще такая?
– Мы с вами уже встречались. В автобусе. Помните?
Гомозов неожиданно для себя кивнул. Говорившая, будто
увидела этот жест, продолжила, стараясь немного уточнить:
– Это было в понедельник. Вы еще предложили мне свою
теплую кофту, только я отказалась.
– Ах, это вы! Помню, помню! Припоминаю, – удостоверил
Гомозов. – Вы, верно, беспокоите меня, чтоб я отдал вам долг?
Помните, в который вы меня втянули, тогда, в автобусе, за проезд.
– Ну что вы, копейки эти. Не исключаю, что я мелочная, но не
до такой же степени! Я звоню вам потому, что хочу к вам придти.
Сейчас.
Молчание.
– В этом городе у меня совсем нет знакомых, – женский голос
в трубке становился дрожащим, на том конце провода пошаливали
эмоции. – Понимаете?! Совсем никого…
– Что Вам нужно? – нетерпеливо прервал Гомозов, не
соизмерив свою грубость, в его планы не входило выслушивать
чепуху.
– Я сейчас! Я хочу сейчас придти. Только, пожалуйста, не
принимайте это всерьез, я помню, вы так сами говорили.
Понимаете, мне нужно с кем-нибудь поговорить! Я просто хочу с
кем-нибудь поговорить, сейчас. А иначе… иначе… – едва договорив
последнее слово, голос затих, раздались приглушенные
всхлипывания, верно трубку чуть отстранили от лица.
«Не принимайте это всерьез», – про себя повторил Филолет
Степанович и озадаченно приподнялся с тумбы, на которой сидел
все время разговора:
– Только не плачьте! Не плачьте! Ведь наверняка, нет причин!