Свиток тысячи проклятий

Я видела его глазами себя, застывшую от ужаса перед распластавшимся в слишком неестественной позе братом. Рядом от страха кричала мама, медленно оседая на пол. Его глазами я увидела как маму покидает разум, сделав выражение ее лица отрешенным таким как на сегодняшний день. А вокруг нас клубился чёрный магический туман, медленно извиваясь на полу гостиной.

– Лира? – тихо спрашивает Витольд, шагнув вперед. Под его ногами хрустнул осколок разбитой вазы и это действует как спусковой механизм – я закричала. Громко, вкладывая в свой крик всю пробудившуюся во мне магию…

– Не смей! – не своим голосом кричу я, сквозь слёзы. – Не смей приближаться ко мне и моей семье! Прочь!

И меня саму выкинуло из его разума с такой силой, которую я ощутила физически. Пошатнувшись, я едва не упала вперёд, но была вовремя поймана Витольдом. Он смотрел на меня влажными глазами, совсем не чураясь показывать собственные эмоции.

– Но почему? – мой голос дрожит и я чувствую как по телу пробегают мурашки. Он сжимает мои плечи так крепко, почти до боли, словно боится что я исчезну. – Почему я думала, что ты это… почему ты не… Даже не пытался поговорить со мной?

– Я пытался, милая. – покачал головой он. – Но твой дар, прорезавшийся при таких прискорбных обстоятельствах, оказался слишком сильным. Я не смог обойти твой запрет. Ты не развивала эту часть дара осознанно, но ты внушитель. Именно поэтому тебе так легко даётся ментальная магия.

– Но все что я о тебе помнила… Почему я помню совершенно другое? В моих воспоминаниях ты не такой…

– Потому что это не твои воспоминания.

– Чьи тогда? – засомневалась я. – Перед приемом на работу я проходила тестирование на ментальное вмешательство и если бы было замечено влияние на мою память я бы об этом знала…

А потом я замолчала, снова обдумывая сказанное мной. Основная специализация в дипломе у меня значилась стихийный маг, а ментальная магия была подпрофилем. Именно поэтому на тестировании маги не особо и копались в моем разуме – они просто поставили положительный балл, когда я сняла бессознательную защиту. Мол, если она способна снять блок который даже не контролирует, значит ей и скрывать нечего.

– Значит, кто-то подменил мои воспоминания?

– Скорее не специально поделился ими с тобой… А когда твой дар внушителя пробудился то он, сам дар, заблокировал их в твоём разуме. Поэтому ты и не видишь разницы между чужими воспоминаниями и своими собственными.

Руки отца, такие тёплые и глаза его такие… родные. Единственный родной человек, кто мог быть со мной все эти адские годы. Казалось, я вот – вот заплачу и, чтобы он не увидел моих слез, я спрятала лицо у него на груди, крепко прижимаясь. Совсем как много лет назад, когда меня отчитала в садике воспитательница за то что я ударила регулярно кусавшего меня мальчика. И отец так же тихо поглаживал меня по спине, успокаивая.

– Ну – ну, милая, теперь все хорошо. – шептал он, нежно целуя меня в висок.

– Столько лет… Я… столько лет не подпускала тебя к себе, к маме и брату. Как ты держался?

– На одной только вредности, – хмыкнули мне в волосы. – Но это у нас семейное, ведь так?

В дверь кабинета постучали. Вошел один из младших служащих и удивленно воззрился на стоявших на коленях меня с отцом. Совсем ещё мальчишка, наверное только – только из института, озадаченно переводил взгляд со своего непосредственного начальника на лейтенанта Чернова и обратно. В его руках был зажат поднос с чем – то ароматно пахнущим.

– Чего тебе, Степа? – обратился к нему Артем, заметив его смущение.

– Там старая мегера… Александра Васильевна просит Витольда Робертовича к себе в лабораторию, говорит дело срочное, лейтенант.

– Передай – я сейчас подойду. – ответил отец. – Отдохни, милая. Я скоро вернусь.

Он помог мне подняться и ещё раз крепко обнял, так крепко стиснув в объятиях словно я могу исчезнуть. Совсем как маленькую чмокнул меня в лоб, а потом, схватив Чера за шиворот, выволок его за пределы кабинета, предварительно сунув поднос с едой в руки Чернова.

Мы остались с Артемом наедине.

Мне было страшно на него смотреть. Страшно и стыдно. Ведь получается, что он не врал тогда. И я, по собственной воле, его отвергала.

Чернов прошёл мимо стоявшей как столб меня, поставив поднос на стол, откинул закрывавшую тарелки салфетку в сторону. Там была ароматная нарезка из нескольких видов колбас и сыра, да хлеб. Быстро состряпав себе бутерброд из кругляшей колбасы разделённых сыром, он молча вонзил в него зубы и, круто развернувшись на пятках, вышел прочь, оставив меня одну.

Я тоскливо посмотрела на закрывшуюся за его спиной дверь. В душе бушевало море эмоций, хотя внешне я так и оставалась непоколебимой. Полезное в работе умение, сегодня почему – то я жалела что так могу. Может быть стоило остановить его? Объясниться? Ведь, если он говорил правду, и кто-то умышленно старался очернить его в моих глазах, то все эти годы я винила безвинного.

И понятно, что теперь, когда я это поняла, он не хочет меня видеть.

– Эй, от твоей тёмной ауры грибы скоро начнут расти. – Насмешливо фыркнули за моей спиной.

Я вздрогнула, слишком резко обернувшись. Артём стоял в дверном проеме держа в руках два стаканчика с кофе.

– Чёрный без сахара, все как ты любишь, Духова?

– Да, спасибо. – Тихо проговорила я, наблюдая за тем как он проходит мимо меня, ставит стаканы рядом с подносом,

– Сделаешь мне ещё бутербродик? Я пока за сахаром схожу.

Махнув рукой, призываю нарезной хлеб из ближайшего магазина. Накладывание колбасы и сыра на хлеб действовали успокаивающе. Даже ввело в какой-то легкий транс и остановилась я только когда услышала его голос:

– Я думаю, сыра уже достаточно.

Перевожу взгляд на свой кулинарный шедевр. Кусок хлеба, кружок колбасы, сыр, снова кружок и аж три ломтя сыра.

– Готовка – это не мое. – слабо улыбаюсь я.

– Мне и так нравиться. – он мягко забрал мой бутерброд из моих рук, тепло улыбнувшись.

Я любила эту улыбку, легкую, лишь одними уголками губ, но согревающую так словно меня ею обняли. Как я могла забыть что он так улыбается?

– Лира? – вырвал из раздумий его тихий грудной голос. Артем смотрел на меня темными, почти черными глазами.

– Да? – прошептала я.

Артем отложил надкушенный бутерброд в сторону, отряхнул руки о брюки и сделал шаг в мою сторону. Я незаметно вздрогнула, но не отступила, подняв на него глаза. Тишина действовала на нервы и мне казалось что я слышу шум крови у себя в ушах. Ну же, почему он стоит и так проникновенно смотрит на меня? Чего он хочет?

– Я хотел спросить… – он засунул большие пальцы рук в карманы джинс и неуверенно покачнулся с пятки на носок. Взгляд он отвел в сторону, смутившись. – Теперь ты мне веришь? Тогда… я действительно не хотел чтобы такое произошло. Чтобы кто-то видел тебя…

– Не хотел чтобы кто-то знал о нас? – я склоняю голову на бок, словно собака, следуя своей дурацкой привычке из детства.

– Нет, конечно нет! – тут же возмутился Чернов, делая еще один шаг ко мне, сократив расстояние между нами до слишком откровенного. Я уже кожей чувствовала жар от исходивший его тела. – Я хотел сказать, что… я бы не хотел чтобы тебя видел, кто-то кроме меня. А про то что узнали бы о нас или нет, мне было наплевать. Я ждал тебя много лет.

Он слегка краснеет, смущаясь сам и смущая меня. А затем протягивает руку вперед, вызывая табун мурашек у меня на спине, убирая выбившуюся светлую прядь с моего лица. Неосознанно я прижимаюсь щекой к его ладони, а он делает еще шаг, полностью преодолев разделяющее нас расстояние. Он не колеблется, но и не настаивает протянув ко мне вторую руку и положив ее на мой затылок.

Я знала что будет дальше. Много лет назад все было точно так же. Но тогда я была наивной четырнадцатилетней девчонкой, которую поцеловали чтобы хоть как – то успокоить от пережитого шока. А сейчас, спустя столько же лет, пройдя через столько всего …

Я была готова поцеловать его сама.

Вкус этих губ оказалось нелегко забыть. Артем лишь удивленно вздрогнул когда я проявила инициативу, а затем ответил с таким напором что у меня ноги подогнулись и я бы упала, не успей он вовремя меня подхватить. Чернов запустил дрожащие пальцы мне в волосы, оттягивая их назад. Я слабо застонала и это подействовало как спусковой курок для оборотня. Тихо рыкнув, он перевел руки с моей головы мне на талию, и легко приподнял, одновременно с этим делая шаг вперед, упираясь в рабочий стол отца. Поцелуй он так и не прерывал, полностью завладев моими губами. Он усадил меня на стол, позволив своим рукам хаотично разгуливать по моему телу. И все его движения были такими волнующими, но одновременно с этим знакомыми. Я знала его прикосновения. Знала и ни капли не препятствовала ему.

Артем отстранился, прижался своим лбом к моему и шумно выдохнул.

– Не хочу, но лучше остановиться сейчас. – шепотом произнес оборотень, целуя меня в щеку. – Иначе сделаем глупости, за которые твой отец мне точно оторвет голову.

– Я бы хотела тебе возразить, но думаю что ты прав. – тихо отозвалась я, с наслаждением вдыхая его запах.