Грядущее вчера

– Надеюсь, ты закончила, – совсем не зло, а будто наоборот довольно произнёс отец, – тебе стоит отправиться с нами сегодня, Парзифаль. Выпьем бренди, обсудим дальнейшее развитие… компании.

Мне казалось, что между нами упала стеклянная стена – я слышала лишь мужские отдалённые слова и умелые фразы Тильды, вклинивающиеся и уводящие разговор так, как нужно ей.

– Совершенно не понимаю людей, твердящих об искусстве, как о чём-то сугубо конкретном, – позволили выплыть мне из мыслей слова Ньянга, – свобода в искусстве позиционируется как защита от радикализма, но абсолютная свобода – это самый страшный радикализм.

– Смысл не в радикализме, а в том, что каждый может создавать и воспринимать то, что ему нравится! – не сдержалась я, – нет чего-то объективно плохого и хорошего – есть то, что нравится или не нравится конкретному человеку.

Мужчины скривились. А я продолжила:

– Всегда должен быть контекст.

Ньянг казалось загорелся при ответе мне:

– Вы – жертва маркетинга, – хмыкнул он, – Нам было бы гораздо проще принять вашу точку зрения, если бы наша жизнь была бесконечной. Однако, мы смертны. И то, что происходит здесь и сейчас, волнует нас куда больше будущего, в котором из нашей эпохи останется только лучшее. Проблема есть, и эта проблема в вас. В вашем либеральном взгляде на жизнь. Не думали ли вы, что будет с человечеством, если в моду снова вернётся, например, расовая теория? Её зарождение будет защищаться вами, вы будете опекать его до тех пор, пока сами не окажетесь в газовой камере.

Я подняла бровь.

– Считаете, что моё мнение зависит от моды? – я подалась вперед, – а если это не так? Что скажете, если я считаю так не по вине общества?

Мужчина расплылся в улыбке.

– Человек – социальное существо. Без общества он невозможен.

Мне захотелось оскалиться – насколько он был непробиваемый.

– Но мысли возможны, – снисходительно его оглядела.

– Человек, родившийся и выросший вне общества – не человек. Это животное, – иронично заявил Ньянг.

Я закатила глаза.

– Вы слышите только то, что желаете, – я покачала головой, – отказались отвечать на мой вопрос, уведя тему в другое русло. К чему тогда попытка спора?

– Ваши вопросы звучат всё так же фантасмагорично, – он усмехнулся и продолжил более обыденно, – что-то вроде: «Если бы дедушка был бабушкой, то бабушка была бы дедушкой». Это самое «Если» существовать не может по определению.

Я открыла было рот.

– Может пригласите меня потанцевать? – надоело слушать нас Тильде, – стало скучно.

Бал дебютанток это и предполагал. Вот только мы здесь были далеко не в первый раз.

Господин Ньянг усмехнулся, кивнул и подал руку осчастливленной Тиль.

– Либо ты, либо твоя сестра, – произнёс отец, стоило парочке занять место среди таких же пестрых двоек, – он сам настоял на объединении, – прямой тяжелый взгляд на меня, – и он намного лояльнее меня во всём, Ауфэр. Подумай над этим – я хотел бы видеть тебя рядом с ним, когда этот чертец приберёт к рукам «Стендэн индастриз».

Я опешила.

– Всё так плохо? – спросила порывисто.

Он неожиданно рассмеялся.

– Все просто замечательно, – с радостью, – мы войдём в крупнейшую компанию, и она перестанет ускоренно нас топить!

Значит никто не станет наседать на меня? А Тильда будет только счастлива? Так просто?

– Значит Тиль, – решила я, – хм. Вернее, если она согласится.

***

Воздуха вокруг не было. Совсем – меня сковывала вода. Прозрачная тьма её покровов держала в паточной узде, однако не могла связать полностью. Пальцы нащупали окончание моей свободы и впились своей поверхностью в стекло.

Муть из глаз преобразовалась в приглушенное освещение и комнату по всему периметру сосуда, в котором я находилась. Достаточно широкая, чтобы двое взрослых мужчин в суровых комбинезонах с нашивками могли так же пристально наблюдать за мной. Вот только их внимание было каким-то нерешительным, будто испуганным – они застыли в паре метров и, очевидно, грезили о том, как убраться из этого места и экспоната в виде меня побыстрее и подальше.

– Система загружена, – голос позади, который я желала и не желала услышать.

Белые перчатки. Парзифаль Ньянг. Деловой партнёр отца. Будущее Тильды.

– Стопроцентная стабильность всех датчиков, – продолжил мужчина, – нервные импульсы в норме. Реакции в пределах нормы.

Я взмахнула руками, едва ли не плача от того, что могу не дышать сейчас, пропустила потоки воды сквозь пальцы и остановилась на дне сосуда, встав полубоком к тому, кого слышала даже сквозь слой жидкости.

– Есть ощущение искривления сознания? – смотрел прямо на меня Парзифаль.

Его глаза в это мгновение совсем не казались мне кровавыми. Нет, они были всё такими же упрямыми, дерзкими и непреодолимо изучающими.

– Показатели оптимальны, Парзи, – произнёс мой рот без моего участия. Ещё и под водой! И как я только не наглоталась воды? Вероятно, она уже находилась в моих дыхательных путях.

Мои глаза расширились от ужаса – я едва ли могла держать свои руки вдали от собственных губ.

Ньянг фыркнул и отвернулся, скрестив руки на груди.

– Чёртовы… – начал было он.

– Мозговая активность, – перебил его один из мужчин, – бета-ритм, амплитуда двадцать восемь герц!

Белые перчатки сперва застыл на несколько секунд спиной ко мне, а после развернулся с небывалой скоростью и почти круглыми от волнения глазами.

– Сливай раствор! Сейчас же! – выдохнул явно не для меня он.

Его пальцы прижались к стеклу с внешней стороны стекла.

– Рэффи, – улыбался он мне, – не уходи в себя. Будь здесь.

Ветвистая дорожка пузырьков ринулась вверх из-под сетки на полу. Вода пошла на убыль.

– Никто никогда не отключит тебя, Ауфэр. Я обещаю тебе, – продолжил мужчина.

Вровень с опусканием уровня воды начал пропадать в пол и стеклянный купол.