На кончике карандаша

– Выходи за меня! – Вдруг скороговоркой произнес друг, заставив меня поперхнуться.

– Ты это серьезно? – Я откашлялась и ошарашено уставилась на него.

– Конечно! Эмма, мы знаем друг друга с детства. Ни разу не ссорились. Мы идеальная пара.

Я все еще не могла поверить, что он не шутит. Мы действительно знакомы очень давно, но в этом и заключалась проблема. Я воспринимала Поля как брата. Он был для меня самым близким человеком на всем белом свете, но я не чувствовала к нему и толики того, что девушка должна чувствовать к мужу. Только дружеские теплые эмоции.

– Нет, Поль, – я отодвинула тарелку. Теперь мне и кусок в горло не лез. – Я так не могу.

– Я тебе не нравлюсь? – в его глаза, полные тоски и разочарования было больно смотреть, поэтому я потупила взгляд.

– Очень нравишься! Но как друг. Не муж.

– Может ты еще подумаешь? – отчаяние в голосе больно резануло. – Тебе больше не придется работать. Будешь заниматься домом и детишками, я способен обеспечить нас всех.

– Не о чем тут думать. Мне пора.

Ножки стула визгливо проехались по полу. Я схватила платок со спинки стула и, не поднимая глаз, понеслась к выходу, спиной чувствуя любопытствующие взгляды посетителей.

Мясное рагу так и осталось нетронутым.

– Ты не представляешь, насколько сегодня получился странный день, – поделилась я дома с Марни, разжигая угли и ставя на плиту ковш с водой. Мне был жизненно необходим настой горячих успокаивающих трав.

Марни устремила на меня свои черные глаза-бусинки, и я поспешила ей все рассказать, снова переживая события прожитого дня.

Немного придя в себя и откинув все лишние эмоции, я мысленно остановилась на Маковом переулке. Пожалуй, его обнаружение стало самым удивительным. Даже неожиданное предложение Поля не смогло его перекрыть.

Со дна старого сундука, где хранился ненужный хлам, я достала сложенный вчетверо пожелтевший листок. Этот рисунок был сделан давным-давно. Тогда, когда меня еще заботило обнаружение его смысла.

Я развернула бумагу и сверила с сегодняшними воспоминаниями. Это Маковый переулок. Не осталось ни единого сомнения.

Недолго думая, я накинула на плечи шерстяной платок и пошла по соседям, интересуюсь не поедет ли кто завтра в Эрадон. Мне повезло почти сразу, старый гончар собирался отвезти на ярмарку свои горшки и готов был подвести меня до столицы. Взамен я взяла в работу пару его старых штанов, колени на которых давно нуждались в заплатках.

Ранним утром я нервно топталась у повозки гончара, ожидая пока он бережно упакует каждый свой горшок в тряпицу и погрузит в телегу. На все мои предложения помочь, он лишь отмахивался, продолжая неспешно делать свое дело.

Наконец, когда все было надежно уложено ровными рядками, мы тронулись. Старик насвистывал незнакомую мелодию, погоняя старую лошадь. Та нервно подергивала хвостом, но и не думала прибавлять ходу.

Я же все больше переживала: какие открытия принесет мне новый день, что я узнаю о судьбе Эллы и хорошие ли это будут вести.

– Спасибо, обратно я доберусь сама! – сказала я гончару, спрыгивая с телеги, как только мы въехали в городские ворота. Он безразлично махнул в ответ.

Сегодня столичная суета не показалось мне такой уж дикой, и я легко влилась в толпу. До центральной ярморочной площади удалось добраться быстро, а вот дальше пришлось напрячь память, воссоздавая путь, который мы проделали накануне с Полем.

Один раз я сбилась и все же свернула не туда, но, к счастью, быстро поняла ошибку. Вскоре я уже поворачивала на Маковый переулок.

Я остановилась и осмотрела безлюдную улочку. Сердце часто колотилось от охватившего меня волнения.

Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно двинулась к заветному домику.

– Эй, крошка, и куда мы так торопимся? – кто-то больно дернул меня за руку. Я удивленно посмотрела на свое запястье, вокруг которого сомкнулись грязные мужские пальцы.

– Пустите, – жалобно попросила я, пытаясь высвободить руку. Но получила обратный эффект. Желтые ногти больно впились в кожу.

– Не так быстро, милая. Мы любим таких крошек.

Я подняла глаза на схватившего меня человека. Грязные волосы, чумазое лицо и улыбка, обнажающая беззубый рот. На меня пахнуло смрадом.

– Сэм, ты только глянь, кого к нам занесло.

Я вздрогнула, а рядом, непонятно откуда, возник забулдыга с полупустой бутылкой алкоголя в руках. Он громко икнул и провел костяшками пальцев по моему лицу.

– Милашка. – Я зажмурилась от страха и отвращения.

– Пустите, пожалуйста.

– Глянь, ей не нравится. – Мужик громко хохотнул и влепил мне пощёчину. Звук хлопка и мой испуганный крик эхом пронеслись по переулку. Я еще раз попыталась освободиться, но куда там. Мужик, разгоряченный алкоголем, только крепче сжимал мою руку.

– Она просто не привыкла к нежности. А любит погрубее. Сейчас мы ей это устроим.

Тот, кого назвали Сэмом, довольно угукнул и начал задирать подол платья.

– Держи ее крепче, сейчас я ей колготки сниму. Интересно, какие у нее трусы.

Его пальцы шарили под платьем по моей талии, пытаясь зацепиться за резинку. К горлу подступила тошнота. Боги, неужели это происходит со мной.

– Помогите! – что есть сил выкрикнула я. И еще один хлопок пришелся по моей щеке. На этот раз более сильный и болезненный. Рот наполнился солоноватым вкусом крови.

– Еще раз вякнешь и заткнем насовсем. Да и бесполезно кричать, это не тот район, где благочестивые соседи приходят на помощь.

Оба мужика громко засмеялись. Грязные руки продолжили стягивать с меня колготки. Они были уже в районе колен.

– А ну, задери ей подол. На трусы хочу взглянуть! – Приказал один другому. И меня, схватив за обе руки, как куклу перевалили через костлявое колено. Я успела лишь испуганно ойкнуть.

– Я новенькая горничная господина Болка, – пролепетала я, делая еще одну попытку остановить этот кошмар, – он будет недоволен.

Вдруг мне повезет, и эти двое знают ростовщика из самого видного дома на этом переулке и побаиваются его. В чем-то я не ошиблась, они его знали.

– Горничная Болка, говоришь? Сейчас мы его позовем, пусть подтвердит. А если ты обманула, то он с удовольствуем присоединится к нашему веселью. Он любит таких красоток как ты.

В горле застрял ком, глаза застелила пелена слез. Я помнила сальный взгляд Болка и понимала, что он не тот человек, на жалость которого стоит рассчитывать.

– Ну что звать его?

– Нет, – одними губами пролепетала я.

– То-то же.

Мои колготки уже валялись на грязной брусчатке. Перевернутая лицом вниз, я видела их краем глаза. Задрав подол, ублюдки что-то говорили про мое белье. Но я не слушала. Старалась не слушать, сосредоточившись на холодном ветре, касающемся моих озябших бедер.