В поисках тебя

Еще один перекресток, и мы свернули на очередную безлюдную улочку, похожую на десяток предыдущих. Такая же узкая, почти без зелени, с домиками, плотно трущимися друг к другу.

Поль, завидев цель, прибавил шагу. Я же, напротив, замедлила темп.

Я узнала ее сразу. Да и как не узнать. За столько зим, по рисункам я выучила каждый нюанс. Вот этот двухэтажный дом, с цветами на балконе, тот, что у меня всегда расположен с краю. В кадке обильно цвели розовые петуньи. Глядя на мой черно-белый рисунок, я всегда представляла их нежно-желтыми.

– Ты чего остановилась? Ногу натерла? – Заботливо уточнил Поль, заметив мое промедление.

– Угу, – кивнула я, не вдумываясь в вопрос.

Я все еще была под впечатлением. Я давно успела убедить себя, что все не больше, чем моя бурная фантазия, и этой улицы не существует. Просто не может существовать. Ведь как возможно нарисовать то, чего никогда не видела, а значит, это не больше, чем воображение.

– Ну вот, – расстроенно протянул друг. – Не переживай, купим в лекарской лавке заживляющую мазь.

– Все в порядке, уже прошло, – быстро проговорила я. До меня только сейчас дошел смысл его слов.

Меня не удивило, что Поль не признал улицу, прошло много зим с тех пор, как он последний раз видел мои зарисовки. Тогда мы были еще детьми.

Делится открытием я не спешила, не мешало бы самой разобраться, что к чему. Я догнала друга и нарочито бодро спросила.

– Ну что? Какой дом? – Глазами я уже выхватила маленькое одноэтажное строение, центральное на моем рисунке, и была уверена, что он укажет именно на него.

– Вот тот из красного камня, на углу.

Поль равнодушно прошел мимо таинственного домика из белого камня с темной черепицей, даже не взглянув в его сторону. Я же, сосредоточившись, попыталась найти любые новые детали и подсказки, но тщетно. Никаких табличек или личных вещей, а окна плотно закрыты ставнями.

Внутри меня все свербело от любопытства. Я готова поклясться, что никогда не была здесь ранее. Даже в глубоком детстве, с мамой. Так почему же я снова и снова изображала этот дом. Должно быть, это как-то связанно с Эллой, раз рисунки приходили за снами о ней.

– А как эта улица называется?

– Маковый переулок. – Не сбавляя темпа, ответил Поль. Другу уже не терпелось разделаться с делами и отправиться на прогулку на центральную площадь.

– И кто тут живет?

– Не знаю. – Пожал он плечами. – Кто угодно.

В душе затаилась надежда, что мне удастся что-то выяснить о жителях Макового переулка у ростовщика. Но когда я увидела человека, открывшего на наш стук, эта мысль моментально испарилась.

На пороге стоял грузный мужчина с сальными волосами. Красный халат из шелка с черной вышивкой в виде неизвестных символов распахнулся на волосатой груди, а пояс был крепко затянут под животом, подчеркивая его внушительный размер.

– Утро светлое, господин Болк, – вежливо обратился к нему Поль. – Я принес вам остаток долга. Мужчина недовольно зыркнул на друга, а затем – не менее сальным, чем его волосы – взглядом прошелся по мне и одобрительно хмыкнул, сразу повеселев.

– Ну заходите, раз пришли.

Он отступил в сумрак коридора, нам пришлось последовать за ним. В доме неприятно пахло крепким алкоголем, табаком и чем-то кислым.

Из кожаной сумки Поль достал увесистый холщевый мешочек и протянул ростовщику.

– Тут вся сумма.

– Сейчас проверю, ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово.

Друг лишь пожал плечами. Господин Болк высыпал монеты на небольшой мраморный столик на кованых ножках и принялся пересчитывать.

Среди внушительной кучи серебряников, я разглядела несколько золотых.

– Все верно, – почему-то недовольно протянул ростовщик, когда закончил с пересчетом.

– Мне нужна от вас расписка о погашение долга. – Я никогда еще не видела Поля таким собранным и деловым. Я залюбовалась другом: молодой красивый мужчина. Не зря в деревне он считался завидным женихом, и многие девушки вздыхали по нему, мечтая окольцевать.

– Ничего писать не буду, – буркнул господин Болк, почесал безразмерный живот и принялся складывать монеты обратно в мешок.

– Что ж, тогда мне придется обратиться к законникам.

Я готова поклясться, что слышала, как со злостью скрипнули зубы толстяка.

– Ладно. – Нехотя согласился он. – Эй, как там тебя, принеси бумагу и ручку. – Крикнул ростовщик, и из темноты дома появилась хрупкая девушка с испуганными глазами.

– Несу, господин, – сказала она и торопливо поспешила вверх по лестнице.

– Бестолковая курица! Кстати, – его сальный взгляд снова вернулся ко мне. У меня свободно место горничной. Не хочешь?

Я отрицательно затрясла головой.

– Нет, благодарю.

– У нее уже есть работа, – невозмутимо добавил Поль, но я заметила, как сжались его кулаки.

– Если что, имей ввиду. Я заплачу больше, – ростовщик подмигнул мне, а я спряталась за спину друга, мечтая как можно скорее убраться отсюда.

В это время вернулась служанка и протянула хозяину белоснежный лист и ручку в золотом исполнение. Тот склонился над столиком, корявым подчерком быстро написал пару строк и протянул Полю.

– Доволен? – Друг прочитал расписку.

– Да, вполне. Всего доброго, господин Болк. Нам пора, мы планируем еще посетить ярмарку.

Задерживать нас не стали, хотя на выходе хозяин дома умудрился хлопнуть меня чуть ниже спины. Я стремительно выскочила на крыльцо, делая глубокий вдох. Воздух показался необычайно свежим после затхлости дома.

Глава 4

– Какое счастье, что я его больше никогда не увижу! – почти торжественно произнес Поль, пряча расписку в сумку.

– Да уж. Неприятный господин.

– Бежим на центральную площадь. На открытие ярмарки обычно выступают с народными танцами. Должны успеть!

Я кивнула, а моим вниманием снова завладел одноэтажный домик с рисунков. Появилось желание рассказать все другу, но я быстро подавила его в себе.

Нет, приду сюда одна и все выясню. Это моя загадка, и я должна в ней разобраться сама.