Вальсингамские девы

– Я почти не осведомлен, насколько крепки их родственные связи, поэтому просто пожелаю тебе удачи в твоих стремлениях, – лукавя, отозвался на это граф. – Думаю, и мне необходима поездка в Риверсхольд, чтобы посмотреть на нового пастора: мистер Пилоу высоко оценил его достоинства, но я желаю сам убедиться в его порядочности. К тому же эскиз новой церкви настолько хорош, что меня охватило огромное желание увидеть ее в действительности.

Виконт внимательно слушал друга и с удовлетворением отметил, что тот ни разу не спросил и не обмолвился о Кристин Глоуфорд. Сам же граф решил раз и навсегда забыть об этой девушке, и искать с ней встречи не желал.

– Я рад, что ты разделишь со мной поездку, – с улыбкой сказал виконт другу. – Но теперь, когда церковь родилась заново, подумай о восстановлении домов крестьян. Мистер Моррис рассказал мне, в каком ужасном состоянии они находятся, и я также как и ты желаю помочь им.

– Нет, Доминик, это моя обуза, – нахмурился граф.

– Но ты можешь обращаться ко мне.

– Если мне понадобится помощь, я так и сделаю. Когда ты выезжаешь в Риверсхольд?

– Через два дня: следует разобрать бумаги и уладить дела.

– Великолепно, тогда выезжаем вместе. Я сегодня же пошлю телеграмму в Риверсхольд, чтобы слуги подготовили его к нашему приезду.

– Если ты не возражаешь, я хотел бы пригласить в Риверсхольд мистера Морриса: он будет не прочь повидаться с мисс Кэсси, – попросил виконт.

– Я не возражаю. Но что думает обо всем этом его дражайшая супруга?

– Она жалеет бедную девушку: у Моррисов нет детей, и мысль об удочерении крайне занимает ее. Осталось только уговорить мисс Кэтрин дать разрешение на удочерение.

Следующим утром виконт Уилворт послал записку мистеру Моррису с приглашением разделить с ним поездку в Риверсхольд, однако, к огромному его удивлению, вместо доктора на прием к виконту пришла его супруга: она была одета в черные одежды.

– Боже, миссис Моррис, неужели с вашим супругом произошла трагедия? – спросил ее виконт, сразу определивший, что женщина носит траур.

Миссис Моррис приподняла черную вуаль, скрывающую ее лицо, и посмотрела на виконта красными от долгого плача глазами.

– Ах, сэр, такая беда! Его нет больше, моего Бенджамина! – дрожащим голосом ответила она. – Вчера вечером он возвращался от пациента, и на него напала шайка грабителей – его обокрали и убили. Ах, какое горе! Бедный мой Бенджамин! – Она вновь залилась слезами.

Виконт принялся утешать пожилую вдову, глубоко расстроенный смертью такого замечательного человека, каким был доктор Моррис. Это известие выбило виконта из колеи, и его приподнятое настроение тотчас улетучилось, уступив место печали.

– Сэр, послезавтра будут похороны, и я прошу вас прийти проститься с ним, ведь он высоко ценил вас и вашу с ним дружбу, – попросила миссис Моррис, когда немного пришла в себя.

– Безусловно, я буду, миссис Моррис. Ваш супруг был замечательным человеком и искусным доктором, – ответил на это виконт. – Примите мои искренние соболезнования.

Когда вдова Моррис ушла, виконт сел в кресло и глубоко задумался.

«Бедный доктор. Надеюсь, полиция найдет мерзавцев, лишивших его жизни, и повесит их! Но что теперь? Как я смогу привезти в Лондон мисс Кассандру и быть ближе к ней? А что, если я сам удочерю ее? Нужно будет поговорить с ней, подружиться с ней, чтобы она стала доверять мне не меньше, чем мистеру Моррису. Я удочерю ее, вылечу и подберу ей хорошую партию – она достойна лучшей жизни, чем увядание в болезни, чем существование в Вальсингаме» – решил он, однако не желая уведомлять о своих планах друга – графа Дрэймора.

Виконт послал графу записку с горькой вестью об убийстве Морриса и попросил друга отложить поездку еще на день, чтобы иметь возможность присутствовать на похоронах доктора и провести его в последний путь.

Глава 15

На похороны мистера Морриса – известного и любимого всеми доктора, пришли многие: его родственники, друзья, пациенты, знакомые, а также виконт Уилворт и граф Дрэймор. Присутствовал и мистер Пилоу – он был чрезвычайно расстроен и опечален смертью своего доброго друга. Миссис Моррис находилась в окружении родственников, но это не останавливало потоки слез, льющиеся из ее глаз, и виконту Уилворту почему-то показалось, что с такой же горечью рыдали сестры Глоуфорд, когда хоронили отца. Виконта объял озноб и неприятное ощущение соприкосновения со смертью, но он оставался на похоронах до самого их завершения.

На следующий день он и граф выехали в поместье Риверсхольд. Погода стояла жаркая и сухая, и в закрытой карете лорда Дрэймора стояла настоящая духота, не располагавшая к долгим беседам, однако графа сильно занимала одна мысль.

– Я хотел спросить тебя, – наконец, сказал лорд Дрэймор после долгой тишины, царящей в карете. – Что ты намерен предпринять сейчас, когда доктор Моррис уже не сможет удочерить безумную девочку?

– Она не безумная, Колин, она – умственно-отсталая, – резко бросил на это виконт, уязвленный пренебрежительным отзывом друга о Кэсси.

– На мой взгляд, это равноценно, – усмехнулся тот.

– Нет, неравноценно, и любой психиатр объяснит тебе почему.

– Остынь, Доминик, и не цепляйся к словам: я сказал это не со злым умыслом.

– Да, извини, кажется, я слишком близко принимаю это к сердцу. Но я утолю твое любопытство: после беседы с миссис Моррис я понял, что должен предпринять в свете сложившихся обстоятельств.

– Что же?

– Я сам удочерю мисс Кассандру Глоуфорд.

Граф не смог сдержать саркастическую улыбку и коротко рассмеялся: слова друга казались ему глупыми и унизительными, настоящим безумием.

– Удочерить? Ты в своем уме, друг мой? – со смехом спросил он.

Виконт смотрел на него без тени улыбки. Насмешливый тон графа задел его за живое.

– Где ты видишь безумие? – резко спросил он.

– Ты – виконт, аристократ, а она – полоумная, нищая, грязная крестьянка! – сердито воскликнул граф, недовольный решительным видом друга.

– Мисс Кассандра – хорошая, добрая девушка. Я искренне желаю помочь ей и окружить эту бедную девушку комфортом, который она заслуживает, – без тени смущения, ледяным тоном сказал на это виконт Уилворт.

– Желаешь помочь ей? Так помогай! Но, чтобы оказать ей помощь, совсем необязательно удочерять ее! – с упреком в голосе сказал граф, желая отговорить виконта от дурной, на его взгляд, затеи.

– Решено, – коротко бросил тот. – Я наполню жизнь Кэсси радостью.

– Но разве не ты утверждал, что лондонским аристократам претит связываться с крестьянками? – насмешливо напомнил ему граф.

– Твои мысли и желания насчет мисс Кристин были полны чего угодно, но только не жалости и ни желания помочь, – холодно ответил на это виконт.

– Доминик, друг мой, очнись! Ты не можешь удочерить ее! Какие пойдут сплетни? Ты – холостой, богатый аристократ, а твоя крестьянка – молоденькая, к тому же, удивительно красивая девушка. Поверь мне, все будут уверены в том, что ты удочерил ее для того, чтобы развлекаться с ней!

– Нет, Колин, так подумают лишь такие аморально-мыслящие люди, как ты! Бог свидетель, как мне противны эти твои речи! – горячо воскликнул виконт.

Граф не был оскорблен словами друга, так как понимал, что сам задел его.

– Хорошо, предположим, сплетен не будет, и высший свет не посчитает тебя развратником, но каковы будут последствия твоего чересчур благородного поступка? Что о тебе скажут при дворе?

– Каким бы дружеским и высоким не было твое желание спасти мою репутацию, я не отступлю. Я удочерю мисс Кассандру и вылечу ее, – твердо сказал виконт, желая поставить в этом неприятном разговоре точку.

– А что скажет твоя будущая супруга? – не унимался его друг. – Тебе тридцать четыре года: тебе пора жениться и родить наследника. Но с такой обузой, как твоя полоумная приемная дочь, за тебя не выйдет ни одна благоразумно мыслящая девица!

– Об этом не беспокойся: у меня уже есть на примете чудная девушка – мисс Рошвильд: она не богата, но умна и мила.

– Дочь старика Рошвильда? Да он тебя к ней не подпустит, когда узнает, что за ярмо будет висеть на шее его дочери, если ей не хватит ума отказать тебе!