Вальсингамские девы

– Усмири, наконец, свой пыл! Почему я должен оправдываться перед тобой? Это мое решение, и мисс Кассандра будет моей обузой, а ты беспокоишься так, словно я навязываю ее тебе! – рассердился виконт.

– Я не пытаюсь унизить тебя и не читаю тебе проповеди! Я всего лишь желаю отрезвить твой разум и удержать тебя от роковой для твоей карьеры и для твоего имени ошибки, – резко ответил на это граф. – Ты совершишь огромную глупость, если удочеришь эту девицу.

– А я уверен в обратном, – холодно бросил виконт Уилворт.

– Надеюсь, старшая Глоуфорд ни за что не согласится на твое неуместное, никому не нужное предложение, – напоследок, сказал лорд Дрэймор.

Виконт ничего не ответил и лишь усмехнулся.

Оставшийся до Риверсхольда путь друзья ехали молча и даже не смотрели друг на друга. Граф Дрэймор не понимал, чем его друга так зацепила слабоумная девушка, с которой сам виконт даже не был знаком лично и которую знал лишь со слов и восторженных отзывов о ней мистера Морриса. Он хотел помочь виконту, уговорить его не губить свою жизнь, себя и карьеру, и отказаться от удочерения Кэсси, ведь любил друга, как собственного брата, и желал ему только добра. Но, видя, с каким упрямым упорством Доминик отвечал ему, и то, какая злость охватила его из-за произошедшего разговора, граф решил молчать, надеясь и в душе зная, что Кэтрин не позволит забрать от себя свою младшую сестру. Однако он даже не думал о том, что виконт думал о том, что его друг отчасти прав: его репутация в обществе будет испорчена, а развратное, но мнящее себя добродетельным, общество будет порицать его за удочерение Кэсси и считать девушку его любовницей.

Но благородный лорд не мог отступиться от своей цели: образ прекрасной девушки, считающей себя ребенком, пленял виконта, и его желание оказать ей помощь возрастало с каждым часом, и он уже видел себя за ланчем, прямо на зеленом грине, с расстеленным одеялом, на котором покоились чашки, чай, снедь и сладости для Кэсси, а сама девушка бегала по газону и играла с его собаками. В виконте жило эгоистичное желание стать ее спасителем, привязать Кэсси к себе, заботиться о ней и стать объектом ее нежных дочерних чувств, но не более – то, в чем подозревал его граф он был неповинен, и ему, напротив, были мерзки даже намеки на то, что он будет жить с девушкой как с любовницей. Его намерения были чисты и благородны, что в высшем свете было большой редкостью, но виконт обладал удивительно добрым сердцем, что иногда делало его уязвимым в хитросплетениях придворных интриг, в которых сам он никогда не участвовал.

«А супруга… Найдется» – с равнодушием подумал он.

Друзья добрались до Риверсхольда лишь утром следующего дня. Они молчаливо сошли с кареты, и, не сказав друг другу ни слова, разошлись по своим покоям и уснули. Слуги разобрали багаж и захлопотали по хозяйству.

Устав от долгой дороги, виконт Уилворт проснулся лишь в полдень но, когда совершил туалет, оделся и спустился к ланчу, оказалось, что граф Дрэймор уже уехал в Вальсингам, словно нарочно для того, чтобы отправиться в деревню в одиночестве. Поведение друга покоробило виконта, но он не собирался отказываться от удочерения Кэсси, поэтому, покончив с ланчем, лорд приказал привести ему лошадь и верхом отправился совершать прогулку по поместью и окрестностям.

Поместье Риверсхольд простиралось на большие площади и утопало в зелени: вокруг красивого хозяйского особняка зеленели посаженные сады, шумели несколько фонтанов, застыли статуи, которые граф так и не снес. Окрестности были полны прекрасных видов и живности, а там, вдали, простирался небольшой, но довольно густой лес, в котором никто не охотился, так как вальсингамцы боялись охотиться в хозяйских угодьях.

Вокруг было столько раздолья, что виконт не удержался от соблазна насладиться быстрой ездой и пустил свою лошадь галопом: деревья вокруг мелькали, и пыль, поднятая копытами лошади, поднималась с дороги и медленно опускалась позади пути всадника. Чтобы полюбоваться скоростью, виконт обратил взгляд назад, увидел устроенную ним песчаную бурю, усмехнулся и вновь всмотрелся вперед, и тут, к большому своему ужасу, увидел, как женская фигура выбежала из невысоких кустов и побежала наперекор дороге, по которой мчалась лошадь виконта. Всадник с силой потянул за удила, чтобы остановить разгорячившуюся лошадь, но женщина, выбежавшая на дорогу, вдруг остановилась на полпути и застыла, словно наблюдая за тем, как на нее несется лошадь.

Виконт уже подумал, что нечаянно собьет несчастную, но лошадь покорилась его руке и встала на дыбы, прямо перед носом женщины, и та отпрянула и упала на спину: ее длинные волосы блеснули под лучами солнца, а юбка длинного серого платья взметнулось вверх. Виконт поспешил спешиться, чтобы помочь женщине, и, осторожно переступая через разбросанные на дороге красные яблоки, склонился над упавшей, и теперь на него смотрели широко-раскрытые темно-голубые глаза. Прекрасное личико, обрамленное растрепанными золотыми кудрями, было испуганным, а губы приоткрыты в немом вопросе.

«Это же Кэсси! Прекрасная неразумная девушка!» – пронеслось в голове виконта. Теперь, когда он увидел ее так близко, она оказалась вдвое красивее, чем когда он видел ее у церкви. На секунду виконт Уилворт потерял дар речи и застыл в немом восхищении ее красотой, но потом спохватился и поспешил помочь девушке подняться на ноги.

– Приношу вам свои искренние извинения, мисс, я не увидел вас. Вы так стремительно появились на моем пути! – извинился он и протянул ей руку. – Прошу, позвольте мне помочь вам. Вы не ушиблись?

Но Кэсси молчала. Она проворно поднялась на ноги, но так ничего и не ответила ему. Девушка была напугана: всего миг назад она перебегала дорогу, неся в подоле платья яблоки, сорванные в саду графа Дрэймора, а когда увидела несущуюся на нее лошадь, до смерти перепугалась и застыла как жена Лота, обратившаяся в соляную статую. Кэсси не успела даже вскрикнуть, а просто упала на спину, и яблоки, взлетевшие вверх, как снаряды приземлились рядом с ней на пыльной дороге.

– Мисс, с вами все в порядке? – мягко спросил виконт, смутившийся ее безответной реакцией на его извинения.

Кэсси перевела взгляд с его лица на яблоки, лежащие на земле, и ее губы задрожали от обиды.

– Мои яблоки… Они теперь все грязные, – тихо, но обиженно сказала она.

– Я помогу вам собрать их, – настойчиво сказал виконт, не зная, как вести себя с этой девушкой и что следует говорить.

Девушка вновь ничего не ответила и нервными движениями принялась отряхивать свое бедное платье от пыли, а затем поправила свои длинные распущенные кудри. После этого, метнув на виконта, смотревшего на ее прелестное лицо, глубоко обиженный взгляд, Кэсси стала собирать с земли яблоки. Виконт бросился помогать ей, а когда все яблоки оказались в подоле платья Кэсси, лорд мягко улыбнулся и решил вновь заговорить с девушкой.

– Мисс, я вновь приношу вам свои извинения. Поверьте, я не хотел причинить вам вреда. Я напугал вас? – мягко спросил он.

– Ваша лошадка чуть не ударила меня! – красивым мелодичным голосом ответила Кэсси, но в нем все еще слышался испуг.

– Я не хотел обидеть вас. Но это моя вина, прошу простить меня.

Виконт смотрел на Кэсси и не мог поверить в то, что она, стоявшая перед ним, такая красивая и смущенная, обладающая таким мелодичным и звонким голосом, на самом деле, была глупа как ребенок: девушка смотрела на него с тем выражением, с каким дети смотрят на взрослых и ждут, что те скажут.

– Вы не ушиблись? – повторил свой вопрос виконт, не смея верить в то, что эта девушка слабоумна.

– Нет, – честно ответила Кэсси, глядя на него и сжимая пальцами подол своего платья, в котором лежали ворованные яблоки, обнажая при этом свои красивые ноги почти до колен, так что виконт не смел опустить взгляд ниже ее лица.

– Вы ведь Кассандра Глоуфорд? Дочь пастора? – осторожно спросил виконт, боясь, что при упоминании о покойном отце, Кэсси расплачется.

– Да, мой папа – пастор, а еще у меня есть две сестры… Но меня зовут не Кассандра, а Кэсси. – Она вдруг сильно смутилась и опустила взгляд на землю. – Кэти запрещает мне разговаривать с незнакомыми людьми.

«Какой яркий и тревожный контраст представляет собой это создание: такая ангельская внешность и такой слабый ум! – Подумал виконт, и его сердце дрогнуло от жалости к ней. – Она разговаривает как ребенок!».

– Но вы видели меня два месяца назад, в церкви, разве вы не помните моего визита? – спросил он.

– Нет, – нахмурив лоб, ответила девушка.

– Я и ваш лендлорд приезжали в вашу церковь, на служение. Вы должны помнить, – подсказал ей виконт.

«У нее проблемы с памятью? Бедная девочка!» – подумал он, неверно истолковав ее ответ.

– Мой папа говорит, что этот лендлорд очень хороший, – вдруг улыбнулась Кэсси, вновь взглянув на виконта, и ее солнечная, прекрасная улыбка заставила улыбнуться и его.

Но виконт вдумался в ее слова и нахмурился: Кэсси говорила о покойном отце так, будто он был жив.

– А где сейчас ваш отец? – решил уточнить он, чувствуя неладное.

– Он ушел, но Кэти говорит, что он скоро вернется, но его нет и нет! Я уже так соскучилась! Но мы его ждем, – доверительным тоном сказала ему Кэсси.

«Что? Ей не сообщили о смерти отца? – подумал виконт, и его наполнило неприятное чувство. – Но должен ли я сообщить ей об этом? Имею ли я на это право, если ее родные сестры умолчали о трагедии? Нет, не имею».

– А кто вы? – спросила Кэсси и посмотрела на стоявшую неподалеку лошадь. – Как зовут вашу лошадку?

– Меня зовут Доминик, виконт Уилворт. А имя моей лошади – Яблоко, – с улыбкой ответил ей виконт.

– А почему Яблоко?

– Потому что… – Виконт взял лошадь под уздцы и подвел ее к девушке. – Видите эти серые пятна на ее крупе?

Кэсси с любопытством уставилась на круп Яблока и кивнула.

– Это называется «яблоки».

– Поэтому вы ее так назвали? – удивилась девушка.

– Да, именно поэтому, – улыбнулся виконт.

– А можно я ее поглажу? – попросила она, с любовью глядя на благородное животное.

– Конечно, – разрешил виконт.

Кэсси подхватила подол одной рукой, а второй осторожно погладила мягкую шею лошади.