Бюро расследований «Агата»

Метнуть не получится – не тот центр тяжести и острота подводит. Осборну в кожаном плаще этот ножик как укус комара.

– Хочешь, расскажу кое-что интересное? – с хищной улыбкой спросил мужчина.

Выглядел он не очень. Из сломанного носа до сих пор текла кровь, от удара камнем начал синеть лоб.

«Один уже рассказал кое-что интересное, перед тем как спрыгнуть с обрыва. До сих пор разобраться не могу. Если бы он молчал, меня бы сейчас здесь не было», – подумала Агата, вспомнив Крысеныша.

Она попыталась подняться на ноги, опираясь о колесо повозки. Правую ногу словно пронзил острый длинный клинок. Боль началась у щиколотки и резко поднялась к бедру.

Осборн встал, широко расставив ноги, и чуть покачнулся.

«Я же его чуть-чуть ударила», – мысленно удивилась Агата.

– Хозяйка не приказывала убить твою мать.

– Что?

– Это была моя идея, – хохотнул мужчина, довольствуясь выражением ужаса на лице Агаты. – Я просил её отдать тебя. Сказал, или она отдает тебя, или я буду убивать…

Агата сжала нож так сильно, что свело пальцы.

– Она не согласилась. Она сказала…, – Осборн сделал шаг вперед, наклонился, глядя Агате прямо в глаза, и добавил: – она сказала, «только через мой труп».

Он оскалился и зашелся высоким горловым смехом.

Агата видела его зубы – все в подтеках крови.

– И я перешагнул через её труп…

Все смешалось в её голове в отвратительную кровавую кашу. Она кинулась на него так внезапно, что он не успел среагировать. Агата даже не понимала куда целилась. Она хотела только одного – стереть улыбку с его отвратительного лица. Остроты лезвия хватило, чтобы насквозь проткнуть щеку.

Он заорал, упал на колени и попытался схватить Агату. Она чудом успела отскочить, развернулась и ударила его с размаха в грудь правой ногой.

Вспышка боли прошлась по позвоночнику и взорвалась в голове алым фейерверком. Агата упала на землю, пытаясь отдышаться и не слушать воплей захлебывающегося кровью Осборна.

Его последние слова до сих пор набатом стучали в висках.

Ей хотелось поднять нож, который он успел отбросить, и ударить его в грудь.

Бить до тех пор, пока он не перестанет дышать. Стереть из памяти его безобразное лицо.

Когда боль в ноге немного утихла, Агата поднялась и, прихрамывая, добралась до повозки.

«Уехать. Я должна уехать», – думала она, запрещая себе оборачиваться.

Вернуться и добить того, кто убил мать, кто сейчас был легкой мишенью – вот чего хотелось на самом деле. Руки тряслись так, что она не с первого раза поймала поводья.

Осборн поднялся на ноги и сделал шаг.

Агата не удержалась и обернулась в последний раз.

Убить его? Он, очевидно, уже был ранен, иначе она не справилась бы так легко со взрослым мужчиной. Если она приложит достаточно усилий, то справится с ним.

Мозг Агаты равнодушно подсказывал, как легче всего убить врага. Он дезориентирован. Шум в ушах, головокружение, он плохо держался на ногах. Скорее всего, небольшое сотрясение. Правой рукой он держится за бок, странно подтаскивает ногу.

Слабые места. Она видела их.

– Давай, девчонка… Иди сюда. Не убьешь меня сегодня? Нет?

Изо рта Осборна на черный плащ стекала кровь. Он говорил невнятно, с трудом выговаривал слова, но Агата понимала его.

– Надо было убить тебя тогда. Убить… И ничего бы этого не было…

Агата выпустила поводья, сделала медленный осторожный шаг вперед.

– Да… Иди сюда. Давай. Не убьешь меня, и я выверну кишки всем, кто тебе дорог.

– Чтобы ты сделала, мама? Ты бы убила его? Как бы ты поступила на моём месте? – пробормотала Агата, поднимая глаза к небу.

– Что ты там бормочешь…

Осборн рухнул на колени. С его губ сорвался стон, кровь смешалась с дорожной пылью.

«Я дочь Элены Северской. Я внучка Кэт Валлу. Но прежде всего, я – Агата. Я – это я. И только мне решать, что делать со своей жизнью. Никто не сможет помочь мне. Никто не решит за меня. Важен только мой выбор».

Убить его значило никогда не избавиться от этого ужаса. Одна жертва следует за другой. Одна месть тянет за собой следующую.

Это не прощение. Нет.

– Это спасение, – сказала Агата и взобралась на повозку.

Она поняла, что не сможет убить ни Кэт Валлу, ни её сына.

Месть не даст ей жить свободно.

Агата развернула лошадей и стегнула поводьями.

«Что ж, я так и не смогла убить его. И я не смогу убить Кэт Валлу. Остается только уничтожить их планы. А уж на это сил у меня хватит».

У дома дяди она оказалась по чистой случайности. Случайно повернула не туда, случайно натянула поводья, остановив лошадей возле знакомого фасада.

Осборн успел увезти её довольно далеко, так что когда она вернулась в город, пару раз заплутав по дороге, день уже клонился к закату.

Почти час она просидела на козлах, старательно пряча лицо от прохожих, в надежде увидеть кого-то из членов семьи. Хотелось знать, что с ними все в порядке. Планы герцогини и Осборна убить брата и дядю не могли не напугать Агату. Она боялась и переживала, хотя и понимала, что они ожидают чего-то подобного. Не единожды они обсуждали, что герцогиня может возобновить нападения на Адама. Существовал только один вопрос: когда именно это произойдет? Что ж теперь ответ более чем очевиден. Самый наилучший момент – сейчас. Агата не рядом, а значит, не пострадает и не сможет вмешаться. Идеальная возможность. Агата не сомневалась, что именно так думала герцогиня, а также её брат и дядя. Знание – половина дела. Они знали, и от них не так уж просто было избавиться. Если добавить Нэда, Палмера, Брока и Эдвина, то вместе они серьезный противник. Очень серьезный. Возможно, секретарь Императора был прав и герцогиня действительно склонна недооценивать людей.

Её слабость – их шанс.

Агата бросила на дом последний взгляд и снова взялась за поводья. Оставаться здесь надолго нельзя. Рисковать опасно.