Бюро расследований «Агата»

Сколько прошло с момента, как она приехала в дом дяди?

Месяц? Больше?

Лихорадка пропала на следующий же день после переезда. Лекарь только разводил руками и так и не понял, чем она была вызвана. Зато знала сама Агата.

Нэд Эмерсон.

Она привыкла к его присутствию, привыкла к неизменной заботе, вниманию и трепетному отношению, а его отдаление восприняла как предательство. А после возвращения закрыла ещё одну воображаемую дверь. Закрыла Нэда Эмерсона в памяти, избегая боли и разочарования.

Имела ли она право так поступать? Она должна была выдержать его отчуждение, а не позорно бежать? Она должна быть благодарна за его чувства, теперь исчезнувшие и забытые им самим?

Агата снова вернулась к зеркалу, оценивая свое отражение.

Да, она стала выглядеть лучше. На щеках появился румянец и даже, похоже, вернулись несколько потерянных в погоне за леди Фейт, килограмм.

Так значит, она была права, спасая себя от ненужной боли?

За ужином Сара поделилась планами на следующий день. Завтра честь сопровождать её выпадала Адаму, потому что измотанный дядя едва не сбежал из дома, услышав Сарино: «ох, как я жду завтрашнего дня!».

Агата впервые за несколько последних недель обрадовалась, что лекарь запрещает ей выезжать за пределы дома. Целые сутки, посвященные разглядыванию образчиков розового и белого муслина, обсуждению кружев и выбору шляпок, а после этого, посещение театра и выставки – чего еще желать. Примерно так и заявил Адам, скрывая за широкой улыбкой панический страх.

Где-то на середине рассказа о впечатлении, что произвел на неё городской парк, Сара остановилась, оглядела столовую и неожиданно спросила:

– Дядя, а где же ты был столько времени? Почему так долго не возвращался?

Агата и Адам переглянулись и дружно уткнулись в тарелки, дабы не напугать дядю вспыхнувшим на лицах любопытством. Они давно обдумывали этот щепетильный вопрос, но так и не решились спросить. Зато Саре, которой язык развязали виды столицы и два бокала превосходного красного вина в тесном семейном кругу, много времени не понадобилось.

По лицу дяди можно было понять, насколько его шокировал такой резкий переход от обсуждения куста рододендрона на южной окраине парка. Он замялся, бросил умоляющий взгляд на Агату и Адама. Они нехотя «включились» в разговор.

– Ты же знаешь, что дядя воевал, – сказал Адам розовощекой Саре.

Девушка кивнула, подзывая слугу с бутылкой вина.

Агата впервые ощутила потребность отчитать сестру за что-либо. В её голове уже появился текст отповеди на тему «излишки алкоголя и молодая леди».

– Это я знаю, – заявила Сара, наблюдая, как красная жидкость наполняет её бокал. – Но ведь война закончилась уже… Уже… А сколько прошло?

– Больше года после подписания мирного договора, – сказал дядя. – Открытые боевые действия закончились, но война… Сомневаюсь. Война продолжается по сей день.

– Что это значит? – встрепенулась Сара. Её голубые глаза стали похожи на чайные блюдца.

– Военная интервенция, шпионаж? – предположила Агата, знаком отпуская слуг. Лишние уши при таком разговоре ни к чему.

– В том числе. Сети, в которых запутались как мы, так и страны Альянса, никогда еще не разрастались так стремительно, как в этом году. Намечается что-то серьезное.

В столовой повисла тишина, нарушаемая только легким звоном стекла. Сара все чаще прикладывалась к бокалу.

– А все-таки, дядя, где ты был? – упорствовала она.

– Я попал в плен перед самым подписанием мирного договора. Мне удалось сбежать, и несколько месяцев я жил заграницей. Меня не впускали в страну. Подозревали, что я стал предателем. Только благодаря влиянию Брока я получил шанс вернуться. Он написал, что в городе появился мой племянник, и я в тот же день отправился в путь. Не думал, что увижу здесь не только Адама, но и Агату, – ответил мужчина.

Повисла напряженная пауза, и по лицам мужчин пробежала тень воспоминаний. Их первая встреча была омрачена страхом и ожиданием. Агата почувствовала на себе взгляды близких, но так и не подняла голову. Она чувствовала себя виноватой в том, что причинила им боль.

– Да, – протянула Сара, разглядывая вино в бокале. – Должно быть, вам было тяжело. Агата закрыла собой Адама от пули и едва не умерла. Я в этот момент носила овсянку отцу и гуляла с ним по парку. Знаешь, Агата, после твоего отъезда он начал выходить на улицу.

Сара залпом выпила остатки вина, вытерла рот тыльной стороной ладони и неожиданно рассмеялась.

– Это… так… забавно! – бормотала она сквозь смех. – У меня сестра… умирает… а я и не знаю…

Агата и Адам дружно поднялись, подхватили упирающую старшую сестру под руки, и повели наверх. Сара цеплялась за перила лестницы, путалась в длинной юбке, и требовала принести еще вина. Кое-как они добралась до комнаты, и быстро захлопнули дверь.

– Что такое? Почему ты на меня шипишь, Агата? Я старшая сестра, я должна тебя воспитывать!

– Займешься этим завтра. Адам, найти горничную.

– Хорошо, – кивнул Адам и вышел в коридор.

– Я хочу еще выпить, – капризно заявила Сара. – Я хочу выпить!

– Уже поздно. Пора ложиться спать.

– Нет. Хочу выпить, – Сара сделала попытку пробраться к двери, но Агата преградила путь. – Отойди.

– Сара, что с тобой такое? – вздохнула Агата, снова подхватывая сестру и усаживая её на кровать.

– Что со мной? А что со мной? А мне уже двадцать три года, Агата. Еще несколько месяцев и будет двадцать четыре. Знаешь, что произойдет, когда мне исполнится двадцать четыре года? Меня назовут старой девой. Мне уже так много лет, а все, что я получила, это скользкого и противного Шэнна.

– Наконец-то, ты это признала, – хмыкнула Агата.

– Да, он противный. Противный. Тут мы сошлись во мнении. Правда? Скажи, Агата, а мы – сестры?

– Разумеется, почему ты спрашиваешь?

– Как будто ты никогда не задавалась таким вопросом, – фыркнула Сара. Она подняла руки к волосам, вытащила из прически золотистую шпильку и долго с подозрением рассматривала её. – Мы такие разные. Ты так легко смогла уйти из дома. Даже не сказала мне «прощай».

Агата не нашлась, что ответить, но Саре её слова были не нужны.

– Сначала ушла мама, потом Адам, а затем и ты. Ты не спросила, знает ли отец о твоем побеге. Я сказала ему. Долго думала, стоит или нет и сказала. Представляешь? Он что-то писал за столом. Он постоянно что-то пишет, только я не имею понятия, что и кому. Отец не сказал ни слова. Тогда я каждый день повторяла ему, что тебя нет. Каждый день. Через месяц он ответил, что ему наплевать, – Сара вытащила очередную шпильку и подняла глаза на сестру. – Знаешь, о чем я подумала тогда? Я подумала, а были ли мы когда-то после смерти матери одной семьей? Или были только я и отец и Агата и Адам? Знаешь, что самое страшное? Я знаю ответ.

На глазах у Сары заблестели слезы.

– А хуже всего, что ты знала об этом гораздо дольше, чем я.

Последняя шпилька легла на покрывало кровати. Длинные волосы девушки упали на плечи, красивыми волнами спускаясь до самой талии.

В комнате повисла пугающая тишина, сестры смотрели куда угодно, но не друг на друга.

Внезапно дверь открылась, и внутрь заглянул Адам.