I измерение

– Прекрати! – нетерпеливо перебила его Ольга. Она была очень раздражена и зла на Димку.

– Почему же? – холодно спросил Лешка, и усмешка тронула его губы. – Сначала ты обнимаешься с ним по вечерам у Енисея…

– Чтоооо?! – Ольга привстала.

– Теперь он был такой прекрасной нянькой, сиделкой, или как там еще! – продолжал иронизировать Дегтярев, внутри медленно поднялся комок и встал в горле. – Так чудно тебя развлекал. Ты, по-моему, была рада ему больше, чем мне.

– Ты понятия не имеешь, что я передумала и пережила, пока ты где-то прохлаждался!!

– Ну да, ну да, – усмехнулся молодой человек.

– Вон отсюда! – Ольга медленно встала, глаза от злости стали иссиня-черными.

– Что? – Дегтярев оглянулся на дверь.

– Вон отсюда!!! – заорала Ольга. Лешка испуганно попятился к двери. Девушка швырнула в него тем, что первое попалось под руку – жестяной кружкой с горячим чаем.

Как ошпаренный, Лешка выскочил из дома Лебедевых. На крыльце сельсовета стоял задумчивый Димка и курил. Дегтярев быстро подошел к Емельянову и ударил его в лицо. Димка спокойно вытер рукой кровь, сразу выступившую на разбитой губе, и ударил Лешку в обратное. Завязалась драка. Димка и Лешка бились отчаянно, самозабвенно, так, что даже выбежавший на шум драки Кирилл Михайлович не мог разнять их и послал Верочку за подмогой. Вскоре у сельсовета собралась приличная толпа. Дерущихся разняли, потребовали объяснений. Но Димка и Лешка упрямо молчали, унимая дыхание и вытирая кровь с лица. Так и не разобравшись, Долгов решил посадить обоих под замок, естественно в разные помещения. Потом Кирилл Михайлович сам пошел к Лебедевым домой, а куда же еще? он подробно рассказал пораженной Ольге о драке, спросил:

– Может быть, вы мне объясните, Ольга Дмитриевна, почему учитель словесник и главный бухгалтер дерутся у сельского совета?

– Я их прогнала, – холодно сказала Ольга. Она уже справилась со своими эмоциями.

– Обоих? – Долгов даже растерялся.

– Да, обоих, – Ольга взяла со стола книгу и стала листать.

– И что же прикажете делать?

– Ничего, пусть посидят, подумают. Может, остепенятся.

– Ну, Ольга! – Долгов задумался, потом сказал – Ладно, будь по-твоему.

Они еще поговорили о делах в колхозе и председатель ушел.

Вечером Димку и Лешку выпустили. Они отказались подать друг другу руки, но, во всяком случае, обещали больше не решать свои дела кулаками. Долгов поверил и отпустил обоих.

На следующий день Димка Емельянов не вышел на работу.

– Вера Павловна, – обратился председатель к своему секретарю, – вы ведь большой друг нашему Дмитрию Ивановичу?

Верочка кивнула.

– Сходите к Емельянову, узнайте, в чем дело и почему он не вышел на работу.

Верочка быстро накинула шубку и выскочила на улицу, направилась к дому главбуха. Как вдруг она остановилась, из ворот быстро выбежала Ленка Митяева в распахнутом пальто, без шапки. Она побежала к больнице. Верочка принялась догонять Митяеву. Но Ленка бежала так быстро, что Верочка отстала. Когда она, еще ничего не понимая, стала подниматься по ступеням больницы, показалась доктор Глафира Петровна в белом халате, наскоро накинутом на длиннополую шубу, с чемоданчиком в руках. Её поторапливала Ленка. Глафира Петровна мельком глянула на Алмаз:

– Вам я нужна?

– Нет, она, – Верочка кивнула на совершенно белую Митяеву.

– Скорее! Скорее! – не своим голосом закричала Ленка и понеслась обратно в дом Емельянова.

– Что случилось? – спросила Верочка Алмаз.

– Сейчас увидим, – коротко ответила Глафира Петровна.

Они вошли в дом. На кухне все было разбросано, как будто кто-то огромный катался по полу и сбивал все предметы, стоящие у него на пути, лавки покосились, стол перевернут, табуретки разбиты.

– Сюда, доктор! – позвала Ленка из комнаты.

Холодея от ужаса, Верочка прошла за Глафирой Петровной.

В комнате тоже все было перевернуто, опрокинуто, окно выбито и занавески надувались парусами, разметая налетевший на подоконник снег с замерзшей геранью. Димка лежал навзничь, лицо его было распухшим, синего цвета, лужа крови натекла рядом с головой.

– Он дышит, – почему-то шепотом сказала Ленка.

Глафира Петровна быстро открыла чемоданчик, точным движением нащупала пульс у Емельянова.

– Вера Павловна, – обратилась она к Алмаз, – звоните в район, вызывайте милицию. Елена, помогите мне положить его на кровать.

Вскоре приехала неотложка и увезла Димку в районную больницу. Милиция осмотрела дом при свидетелях.

– Елена Евгеньевна, при каких обстоятельствах вы обнаружили пострадавшего?

– Вчера поздно ночью я пришла от своей соседки. Окна моего дома выходят на окна дома товарища Емельянова. У нас один общий двор, и мне хорошо виден дом Дмитрия Ивановича.

– Так, – милиционер что-то быстро писал.

– Был второй час ночи, но окна в доме товарища Емельянова были освещены и я этому очень удивилась.

– Почему?

– Нуу, потому что Дмитрий Иванович не засиживается так долго никогда, самое поздно часов до двенадцати. Утром я смотрю, свет по-прежнему горит. Я пошла на работу, на ферму, работаю я там, а когда вернулась, то заметила, на заборе какие-то тряпки по ветру полощутся. Когда пригляделась, увидала, что это шторки с окна Дмитрия Ивановича сорвало и прибило к нашему двору. Вот тут-то я и пошла к товарищу Емельянову.

– Почему вы не позвали кого-нибудь сходить с вами?

– Зачем? – опешила Ленка.

Еще задав несколько вопросов, милиция отпустила Ленку. Она побежала к Ольге.

– Там такое! – ахнула она с порога. – Лешка убил Димку!

Ольга грохнулась в обморок, Ленка кинулась к ней.

* * *

Но Димку не убили. Его зверски избили, разбили голову, поломали правую кисть руки. На правой щеке была глубокая борозда, вероятно, от ножа. Рана заживала, но вот шрам теперь останется навсегда.