Стрела времени

– Наши коммандо, – перешел доктор к сути. – Продолжают работать, изымая и просматривая все документы, найденные в обкоме и НКВД. Подавляющее большинство материалов будет отправлено для анализа в главное управление «Восток III». Наиболее секретные… – тут Вильгельм запнулся, обдумывая, сообщать ли эти сведения Мартину. – По фронтовой разведке… – после секундного замешательства продолжил агент. – В «Штаб Валли».

– Насколько я знаю, доктор, уже на месте Вам удалось выудить много информации из советских секретных документов… В шифротеллеграмме упоминался так называемый «красный список», – любопытствовал Мартин и не заметил, что перешел границу.

Действительно, доктором был обнаружен красный список телефонных адресатов размером со спичечный коробок. В нем перечислялись все без исключения служебные телефоны в Кремле и домашние телефоны членов Советского правительства. Затем из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых брест-литовским органом НКВД информаторов и агентов. Кранц скрестил ноги, одна на другую. Он не собирался посвящать Кубе в эти обстоятельства.

– Не расскажете? – заглядывая в глаза, продолжил Кубе.

– Я вам расскажу все, что вы хотите, Мартин, – ответил Кранц.

– О, я буду вам очень признателен, герр капитан, – воодушевился Кубе.

– Если только это не то, что я не хочу вам рассказывать.

Кубе понял свою ошибку и заметно сник.

Разумеется, на основе полученных данных был уже организован розыск указанных там лиц. Из дел агентов было также ясно, какие шпионские задания против Германии они выполняли, и какие еще предстояло выполнять. В некоторых случаях розыск уже привел к успеху. Но, осторожный Кранц не хотел сейчас говорить об этом, потому что предстояло еще очень много работы.

– Не будем гнать лошадей, как любят говорить русские, – сказал Кранц.

– Что ж, доктор, ваш безусловный авторитет не позволяет мне настаивать.

– Планировалось сегодняшним самолетом отправить документы, но, по согласованию с адмиралом Канарисом, принято решение задержать на два дня.

– Причина?

– По моим сведениям, на территории Бреста работает спецгруппа русских, в задачу которых входит захват списка.

– Как это влияет на отправку документа в Берлин? – удивился Кубе.

– Обычно никак. Но уж больно группа странная.

– Странная? Доктор, вы сегодня расположены говорить загадками.

– Согласен с вами, Кубе. Согласен, – улыбнулся Кранц. – Но сейчас это необходимо. Агенты, составляющие костяк этой группы, обладают сведениями, которые весьма интересуют Анненербе, понимаете?

– В самом деле?

– Именно! Красный список – наживка для обнаружения и захвата этой группы.. Между прочим, из груды документов, представлявших интерес для Абвера, мне в руки попало дело, касавшееся одного офицера германской службы контршпионажа, агентурный псевдоним Фабиан, который перед войной служил в отделе Абвера в Бреслау. НКВД не однократно подсылал к нему агентов, но он ни на одного из них не клюнул. Поэтому НКВД ставил его в пример собственным офицерам и при этом особенно упирал на то, что на Фабиана не смогли повлиять ни с помощью алкоголя, ни соблазнить красивыми женщинами. Что вы думаете об этом, Мартин?

– О, мой Гот, такими железными солдатами Рейха гордится Германия.

– Германия не может гордиться агентом, о разведывательной принадлежности которого знает противник. Что толку от того, что он не пьет водку и не спит с женщинами. Зато он спит с мужчинами, и русские сливали ему только «дезу», – раздраженно сказал Кранц. – Я приказал его расстрелять, а надо было бы препарировать. Больше бы пользы принес, – мрачно добавил он.

– Итак, вам нужно два дня, – сменил тему Кубе , чтобы не попасть под горячую руку раздраженного начальника.

– Да.

– Послезавтра, в 12 часов, на аэродроме Лиховец, вас будет ожидать двухмоторный Хенкель. Экипаж я выделю из команды пилотов СС. Он вас доставит прямиком в Берлин. Надеюсь, доктор, в этом самолете вы привезете на стол фюреру жирную добычу в виде секретной группы русских.

– Не будем гнать коней, Кубе. Не будем гнать коней, – отозвался доктор. Потом стремительно встал, пожал руку и вышел.

Он не рассказал Кубе и о том, что за группу он хочет заполучить. Вчера вечером одновременно из двух источников: из крепости и ОПАБа № 18 он получил сведения о появлении капитана, который представился человеком из будущего. Его задача: обнаружение и захват секретных пактов мирного договора 1918 года. О таких документах доктор ничего не знал, и обнаружить их в сейфах обкома и НКВД не удалось. Вообще, существуют ли они? Сейчас его это не беспокоило. Главное заполучить этого капитана и его группу. Не может же он, в самом деле, в одиночку выполнять такое заданеие. По последней информации капитан арестован и содержится в штабе 4 форта, при нем могут быть обнаружены сургучная печать со специальным клеймом, используемым группами «штаба Валли» и фото, что позволит его идентифицировать. Эти сведения Кранц направил спецгруппе Клюзенера, который после выполнения этого задания должен был влиться со своим взводом СС в управление «Восток III». Разумеется, группе строго-настрого было приказано, чтобы ни один волос не упал с головы капитана. А уж что он, доктор, сделает с волосами капитана в хирургическом кабинете… Кранц мечтательно закатил глаза.

Одно продолжало беспокоить доктора. Агент Берта уже два дня как должен был быть здесь. Но от него нет никакой информации. Есть еще два дня. Кранц очень надеялся. Очень.

***

22 июня 1941 года, Брест, 18.00

Дорога лежал мимо Тереспольских ворот крепости. Со времени, когда Мамин был здесь в последний раз, обстановка разительно изменилась. Над крепостью стояло черное марево. Всполохи огня, густые тучи едкого дыма поднимались кверху. Горело все вокруг. В цитадели шло ожесточенное сражение. Стены крепости с выщербленными ямами на кирпичной кладке, казалось, кричали от боли. Жженые кирпичи плавились под температурой сброшенной на крепость ненависти. Башни были полуразрушены, повсюду лежали груды колотого камня. Берега Мухавца были усеяны трупами немецких и советских солдат. Из цитадели сплошным гулом доносились взрывы. На противоположном берегу немцы установили пулеметные точки и вели почти в упор плотный огонь по бойницам и окнам кольцевой казармы. В нескольких километрах отсюда глухо била самоходная 600-мм мортира типа «Карл». Почти двухтонные снаряды падали внутри крепости с оглушительным грохотом. От удара сотрясались не только стены казармы, но и земля вокруг.

На берегу не осталось ни одного дерева с листвой. Черные оглобли с редкими ветками, совершенно голые. А еще ночью это был густо заросший раскидистыми ивами берег. Среди мертвых тел слышались крики, стоны. Метрах в ста под прикрытием пулеметного огня немцы затаскивали своих раненных в резиновую лодку. Если же кто-то из русских движением давал знать, что он жив, тут же следовал винтовочные выстрел или автоматная очередь, и он затихал. На помощь из крепости никто придти не мог.

У моста лежала девушка. Санитарка. Это было ясно по сумке из белой материи с вышитым красным крестом, прижатой к бедру. Она лежала навзничь с открытыми глазами. В мутных неживых зрачках голубело небо. Раскинув широко руку, с раскрытыми ладонями, обращенными вверх, она, как будто спрашивала: «за что».

Бронетранспортер проехал мимо ворот и взял курс на железнодорожный вокзал, оставляя передовым частям 45 дивизии штурмовать обреченную цитадель. Мамин увидел бегущих по мосту немцев. На их лицах была растерянность и страх. Они не понимали, за что эти русские так ожесточенно обороняют холодные кирпичные развалины.

– «Это вам не под Триумфальной аркой в Париже ходить», – вспомнил Алексей, что 45 дивизия, штурмующая крепость, в 40-ом победным парадом прошла по Елисейским полям.

Вокзал в Бресте и станцию Брест-Центральный начали строить еще в 1883 году по Указу императора Александра II. 28 мая 1886 года состоялась церемония торжественного открытия вокзала. С тех пор и стоял, живя размеренной жизнью вокзал. Но утром 22 июня 1941 года со стороны границы поднималось широкое зарево. На железнодорожных путях то и дело вскидывались столбы снарядных разрывов. На привокзальной площади тоже было неспокойно. Вокруг здания вокзала перебежками двигались гитлеровцы, занимая позиции для обстрела. Из окон вокзала велся винтовочный огонь.

Командир-эсесовец приказал водителю остановить бронетранспортер за площадью. К командиру подскочил радист и передал наушник.

– Нас прижали огнем. Не можем выйти. Поддержите. «Малышкой» прямо к входу, – прозвучало в трубке.

– Понял тебя, – эсесовец снова посмотрел на Мамина.

– «Что он на меня пялится», – подумал Мамин.

Эсесовец обдумал что-то. Потом, видимо, приняв решение, приказал:

– К бою. Ваак, капитана положите между скамьями. Ни одна пуля не должна его задеть. Прикрывайте его собой, если придется. Наша задача пробиться к вокзалу. Там сражаются наши товарищи. Поможем им выбраться из западни. Грузим на борт живых и раненых и уходим, – распорядился командир.

– С нами Бог! – громогласно ответила группа.

Мамина Ваак грубо положил ничком на пол между скамьями. Командир СС приказал всем спешиться и выстроиться двумя колоннами сзади бронетранспортера. Пока группа занимала свои места, командир присел на скамью и наклонился к самой голове Мамина, делая вид, что поправляет ботинок.

– Лемыч, это я – Саня, – чуть слышно прошептал командир СС. – Только не делай резких движений, не выдай меня, еще не время.

Мамин лежал на животе, уткнувшись в сложенные в виде канку ладони. Он чуть не вскрикнул от неожиданности, услышав чистую русскую речь Пояркова. Алексей почувствовал, как Санчес сунул ему под гимнастерку пистолет.

– Как только приблизимся вплотную к вокзалу, я положу всех. Если у меня не получится, ты подстрахуй. Потом я возьму тебя в заложники и сдамся тем, кто в вокзале, – быстро проговорил Поярков.

Мамин хотел тут же расспросить Санчеса, задать ему кучу вопросов. Но сдержался. Санчес предлагал авантюру, в которой оба могли погибнуть. Группа эсесовцев – это не дети в песочнице, и в руках у них вовсе не игрушечные «пуколки». Опасную затею предложил Санчес. Но все равно, с появлением Пояркова Алексей почувствовал облегчение.

Водитель дал газу, и тяжелый бронетранспортер рванул к вокзалу через площадь. Едва гусеницы немецкой машины закрутились, как по обшивке застучала мелкая дробь, словно на нее осыпался осенний дождик. Это защитники вокзала принялись «охаживать» железного монстра. Эсесовцы ответили яростным огнем. Его поддержали пулеметные расчеты сзади.

Поярков сидел в кузове, пригнувшись за стальными листами брони. Когда до здания вокзала оставалось метров пятьдесят, он дослал патрон в патронник своего МП и развернулся к группе. Те никакого внимания на Пояркова не обратили. Они шли гуськом в две колонны, прячась за спиной бронетранспортера. Передние иногда выглядывали из-за брони и давали короткую очередь.