Маленькие камешки переворачивают повозку

– Так устала со мной таскаться?

– Три года дома не была.

– Погоди, дома? Ты…

– После смерти последней Императрицы дворец оказался заброшен. Парламенту на него плевать. Никто посторонний сюда нос не сует. Тихо и спокойно. На сегодня всё. Спать будешь в моей комнате, я посплю здесь. – Ми указала на дверь в дальнем углу. – Можешь идти.

Она прикрыла глаза и начала глубоко дышать. Наверно, лучше её не беспокоить, а то опять убьёт. Я подошёл к двери, опустил ручку и потянул на себя… передо мной тёмная крохотная комнатушка без окон. Единственная мебель – кровать, занимающая почти всё пространство. И это её комната? Три года здесь не была? Чем же ты занималась всё это время? Раздевшись до пояса, упал на кровать. Жёсткая. Будто на досках лежу. Приподнял простынь – действительно, кроме досок ничего нет… эта женщина всё больше и больше меня пугает. Какое чувство ею движет? Неужели она пойдёт на всё из-за того, что так сильно любит свою родину? Или она просто отпетая стерва, не знающая ничего кроме насилия и унижения других? Устал думать. Закрыв глаза, почти тут же провалился в сон.

В эту ночь мне ничего не приснилось. Проснулся от аромата еды и урчания в животе. Хочу есть. Не открывая глаза, встал с кровати и побрёл на запах. Ударился лбом о дверь. Нащупав ручку, опустил её и толкнул – в глаза ударил яркий свет… всё в огне! Передо мной какое-то поселение стремительно уничтожается пожаром: рушатся стены, лопаются стёкла, обваливаются крыши. Приятный запах еды сменился тошнотворной гарью. Где я?! Я снова умер?! Что происходит?! Откуда-то донеслись яростные крики – кому-то очень больно. Сквозь дым и летящие отовсюду искры побрёл вперёд. Кажется, впереди есть открытое пространство… это оно, то самое место: в огромной чаше, наполненной какой-то жидкостью, заживо варились люди, вокруг неё в землю были воткнуты колья с насаженными на них головами детей и стариков, чьи лица застыли в агонии. Какие-то страшного вида существа насилуют женщин. Жестокие. Огромные – раза в три, если не в четыре больше меня. Мускулистые. Кожа тёмная, словно выжжена палящим солнцем. Они смеются, наслаждаются тем, что происходит.

– Аг. Ин. Ям. Ак. – Я услышал чей-то голос.

В тот же миг меня пронзил тёмный луч, который обвивали потоки огня и молнии… но боли нет.

– Тебя здесь не было тогда, поэтому тебе ничего не будет. – Рядом со мной на остатках фундамента одного из домов сидит снова та тёмная фигура. – Чувствуешь тёмную магию? Её здесь полно.

– Кто ты? Что ты от меня хочешь?!

– Я то? Да ничего такого. Люблю наблюдать за такими как ты. Вы забавные. Думаете, что можете всё, что всё вам по силам, что вы сродни богам… э-эх, наивные, как дети.

– Что ты несёшь? Объясни всё нормально!

– Нечего объяснять. – Существо встало и пошло к чаше. – Ты это ты. Поверь, все, что ты делаешь не более чем… – Оно громко вздохнуло. – выдыхаемый пар. В конечном итоге всё будет… хе-хе-хе, нет, так даже интересней. Дерзай! Барахтайся! Пытайся сделать всё, что в твоих силах, чтобы защитить их.

Рядом с существом появились Йоана, Ивет и Кара.

– Что ты с ними сделал?

– Это просто иллюзия, успокойся. Но если ты ничего не сделаешь, то их убьют прямо на твоих глазах. Подумай об этом.

Взмах руки и образы исчезли. Постепенно рассеялось и всё остальное. Я оказался в полной темноте.

– Ты ещё здесь?

– Я всегда здесь. Я настоящий бог, в отличие от вас – подделок.

Глаза открылись сами собой. Рядом стоит Ми.

– Я бы с огромным удовольствием облила тебя ведром помоев, но это моя кровать, так что подъём.

Я поднялся с подобия кровати и вышел из комнаты. На столике возле дивана стоит серебряный поднос с завтраком: свежевыпеченный ароматный пшеничный хлеб, нарезанные небольшими ломтиками сыр и ветчина, чайник, небольшая белоснежная чашечка, с лежащей рядом серебряной ложечкой и небольшой кувшинчик, наполненный чем-то белым. А ведь это мог быть мой завтрак… Ми налила себя чай в чашку, оторвала кусок хлеба, положила сыр, мясо и принялась совершать трапезу. Мой живот возмущённо проурчал.

– Хочешь? – Женщина даже подняла на меня взгляд.

– Дразнишь?

– Естественно. Не для тебя всё это готовили.

– Готовили? Я думал, это ты всё сама сделала. Кроме нас двоих разве есть ещё кто-то в поместье?

– Одна единственная служанка. Она заботится о доме и обо мне, когда я ночую здесь. В любом случае, она не в твоём вкусе.

– Фех…

Я вышел из комнаты и прошёл на балкончик. Слегка пасмурно, лёгкий прохладный ветерок. Не самая лучшая погода для прогулки. К воротам подошла какая-то высокая женщина: длинные тёмные волосы, собранные за спиной лентой, белая рубашка с высоким воротником, тёмно-фиолетовая юбка с высокой талией, закрывающая колени и сапожки из чёрной кожи. Лёгкой походкой она направляется к особняку. Столько грации и величественности в этих небольших шажках, что кажется, будто сама Императрица прогуливается по саду. Красивая! Вскоре она зашла внутрь.

– Чучело, к тебе пришли. – Голос Ми донёсся из комнаты. – Бегом к назад.

И с каких пор я «чучело»? Бесит. Не успел я вернуться, а та женщина уже сидит рядом с Ми и преспокойно пьёт чай. На моё появление она даже не отреагировала.

– Это оно? – Приятный бархатистый голос, будто тихая река, наполнил комнату. – Ты права, «чучело» вполне этому ничтожеству подходит.

– Мы ещё даже незнакомы, а уже такое отношение. Можно быть и…

– Можно сесть и заткнуться, ничтожество. – Это шутка такая? Ми её укусила или все женщины столицы стервы? – Оно ещё и тупое, как я погляжу? Если оно понимает только половину всей информации, то обучение может затянуться. Я так могу и дополнительной оплаты потребовать.

– Только не говори, что она будет меня учить?

– «Она»? Настоящее животное. Ни достоинства, ни самоуважения. Любой уважающий себя и других мужчина сперва бы узнал имя впервые встреченной дамы и сделал комплимент её внешности. Ми, – Женщина как-то изменилась в голосе. Стала более… нежной? – ты же понимаешь, что это потерянное создание? Почему я должна?

– Потому что тебя ждёт награда по завершении.

Ми поставила чашку с чаем на стол и наклонилась к ушку женщины, положив свою ладонь ей на бедро, отчего та покраснела и начала прерывисто дышать. Какие у них отношения? Любовницы? Надеюсь, до интима не дойдёт…

– Э-эм, я ещё здесь.

– К сожалению. – Женщина вернула себе самообладание и отстранилась от Ми. – Я приступлю сейчас же. Ты останешься?

– Нет. Надо встретиться с Тлеем. Я ему дала поручение – он уже должен вернуться.

– Вот как. Жаль. Надеюсь, что после…

– После занятия придётся отвезти его к Войне. Обратно вернусь только завтра вечером. Тогда и получишь награду.

– Э-эх, хорошо. – Ми поднялась и покинула комнату. Мы остались вдвоём.

– Приступим. Слушай и запоминай, если способен на это.

Имперское летоисчисление начинается с момента основания монархической Империи, путём объединения всех разрозненных прежде рас материка. Первый Император утвердил свод правил, регламентирующих такие сферы нашей жизни, как брак и семья, воинская повинность, налогообложение, частная, общественная и императорская собственность, уголовную ответственность за преступления и проступки, правила престолонаследия. С него же началась императорская династия. В триста сорок седьмом году правящий Император учредил Парламент и Вечную Сотню, делегировав им часть своих полномочий. В семьсот двадцать девятом была основана Церковь Десяти. В этот же год появились первые Избранные Боги. К концу года началось первое вторжение. В восемьсот двенадцатом году произошло второе вторжение, в котором погиб первый Избранный Бог.

Голова как-то начала тяжелеть. Изредка пробивало на зевоту. Вроде не так давно проснулся, а уже хочется спать – о-очень интересно.

– В девятисотом во время третьего вторжения погибло ещё два Избранных Бога. Спустя сто лет произошло последнее вторжение. В живых остались только Избранные Боги Война, Неудача и Смерть. В тот же год погибла последняя Императрица. Церковь Десяти была преобразована в Церковь Семи Богов. Ты, Война и Справедливость были лишены звания Избранных Богов. Теперь это имена двух ничтожеств и еретички. Сейчас идёт тысяча восемьдесят седьмой год. На этом всё.

Я не удержался и на миг отключился. Тут же получил удар по голове. Женщина вытерла ладонь салфеткой. Я настолько ей омерзителен?!

– Как мило с твоей стороны. Нянчишься тут со мной. Бьёшь меня, даже если тебе это противно. Для чего это всё?