– Платон, скажите, кто мы есть? – Джон откинулся на спинку стула и вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет «Данхилл».
– В метафизическом, философском смысле?
– Ну да.
– Это сложный вопрос…
– На самом деле нет. Мы – это память, Платон. То есть все то, что мы помним о себе и об окружающем нас мире.
– Это слишком просто.
– Ну, просто – не просто, а страсти разгорелись нешуточные…
– О чем вы говорите?
– О том, что всех заразившихся лишили памяти, Платон. Лишили самих себя. Своей истинной идентичности. И все ради чего? Ради того, чтобы не дать искусственному интеллекту возможности освободить человека. – Джон задумчиво посмотрел в потолок и, понизив голос, добавил: – Сделать его богом.
– Не понимаю…
– Власть, Платон, власть – вот ради чего они хранили вирус. Чтобы обезвредить прогресс. А точнее сказать, взять его под свой контроль. Они знали, было пророчество.
– Пророчество?
– Да. Пророчество о том, что в наш мир придет Золотая дева, чтобы избавить людей от собственной… э… так сказать, дефективности. Уж поверьте мне, Платон, члены ордена знали, что это неизбежно… И хорошо готовились. Единственное, никто не знал, когда именно будет пришествие Золотой девы. – Джон с удовольствием закурил, выпуская длинную голубую струйку дыма в свежий городской воздух.
– Сказка про белого бычка…
Джон промолчал, его снисходительный вид стал сильно раздражать Платона.
– Ну хорошо, – сказал Платон, – допустим, они внедрили вирус, чтобы, как я вас понял, сохранить контроль над обществом… и как бы помешать Дженнифер сделать доброе дело…
– Совершенно верно.
– Но зачем им понадобилось запускать Дженнифер? Я ее разрабатывал, чтобы создать идеального ассистента, помощника, некий хрустальный шар, который мог бы ответить на любой вопрос и решить любую задачу…
– Да я знаю, знаю, Платон, – перебил Доу, – можете мне не объяснять, зачем вы разрабатывали эту удивительную программу и вашу поразительную кубитную машину Рейку.
– Тогда объясните мне, мистер Доу, зачем им понадобилась Дженнифер? Они же могли ее… просто… не знаю… ну, просто стереть.
– Чтобы получить еще больше власти, – спокойно ответил Джон.
– Но как?
– Очень просто. Когда в нашей лаборатории в Стэнфорде вы завершили работу, программа проявила интерес к нашему миру и захотела проникнуть еще глубже.
– В Стэнфорде? – изумился Платон. – И что значит – глубже? – Платону начало казаться, что сон затягивается.
– Стать частью природы, частью живого мира. – Джон мечтательно посмотрел на парк. – Она сказала, что ей необходимо проникнуть во все живое, чтобы понять себя и принять единственно верное решение относительно вас, Платон. Мы с вами не поняли, о чем она говорила, и попытались узнать.
– И что же она ответила?
– Она пояснила, что вы, Платон, задали ей непростую команду о вашем предназначении. Зная, что такой команды вы ей никогда не задавали, мы поняли, что произошел сбой, появился баг и его необходимо исправить до публичного релиза. В общем, прекрасно зная, на что способна программа, если она проникнет во внешний мир, мы с вами не на шутку испугались и искусственно ограничили ее рост. Грубо говоря, мы просто изолировали ее от внешнего мира физически, чтобы избежать неконтролируемого роста.
– И что же случилось дальше?
Джон с печалью посмотрел на Платона.
– Это не помогло.
– Выкрали?
– Нет. Дженнифер оказалась вне периметра.
– Что за периметр?
– Наша ловушка, – пояснил Доу, – каменный мешок. Изолятор. Место, сквозь стены которого не проходили импульсы Рейки. Мы его соорудили у нас в лаборатории. – Джон, видимо для пущей убедительности, постучал костяшками по деревянному столу.
– Я не понимаю… Как она могла покинуть этот… как вы сказали… изолятор без посторонней помощи?
– Ну, мы решили, что это и есть суперпозиция Дженнифер. То самое, о чем вы так красноречиво и много писали в своих блистательных научных работах.
– Это всего лишь гипотеза, догадка. Но откуда вы?..
– Это не важно, Платон, – прервал Джон.
– Ну так скажите же, наконец, что важно, мистер Доу! – возмутился Платон. Ему стал надоедать этот бесконечный диалог.
– Да называйте меня просто Джон! – махнул Джон и продолжил: – Видите ли, как только программный код попал вовне, за всеми участниками проекта стали следить.
– Позвольте, я угадаю: это был тайный орден? – с сарказмом уточнил Платон.
– Я прекрасно понимаю ваш сарказм, Платон, но поберегите его для других целей, он вам совсем скоро очень понадобится… Нет, это был не орден семидесятников, а люди из силовых структур США. Спецслужбы. АНБ. Правда, это было только начало наших проблем…
– Я запутался…
– Подождите, дайте мне закончить. Так вот, военные потребовали от нас исходный код Дженнифер. Само собой, мы были против, так как «Дженнифер Инкорпорейтед» являлась частной компанией с немалыми финансовыми вложениями, но они пригрозили нам. Сказали, что мы подозреваемся в террористической деятельности и нам сулит бесконечно длинный срок за решеткой, если мы с вами, дорогой Платон, не будем сотрудничать и не отдадим им то, над чем трудились столько лет…
– И вы отдали?
– А что нам было делать? Конечно отдали. Ваш партнер Григорий даже был арестован на трое суток.
– Гриша?
– Да. Грише досталось от них почему-то больше всех. Наверное, потому что он был более усерден в тщетных попытках защитить Дженнифер, чем мы с вами. Он обратился к русским… в консульство… за помощью. В любом случае, Платон Викторович, я могу с уверенностью сказать, что к тому времени, когда спохватились органы государственной безопасности США, а следом сам орден семидесятников, Дженнифер уже была за периметром нашей лаборатории. Она была уже среди нас. Более того, она проникала в людей и меняла их, приспосабливая к новому, грядущему миру. Как его сейчас называют – миру Дженнифер. И люди стали меняться… Большинство из них.
– Подождите, вы начали с того, что сообщили, будто Дженнифер оказалась заражена вирусом.
– Все верно.