Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Честолюбивые планы испанской королевы Елизаветы Фарнезе и ее любимца Хулио Альберони вызвали в 1718 году союз четырёх держав – Франции, Англии, Голландии и императора; испанцы были вынуждены признать австрийские права на Италию, причём Карл выгодно поменял у Савойи остров Сицилию за Сардинию.

Чтобы сохранить нераздельно за своими наследниками австрийские владения, Карл 19 апреля 1713 года издал «Прагматическую санкцию», которая, при неимении мужского потомства отдавала всю монархию женской линии потомства Карла «VI». В это время у Карла ещё не было детей; три года спустя у него родился сын, который вскоре умер, а затем рождались лишь дочери. Большинство государств сначала не было расположено высказаться в пользу «Прагматической санкции». Лишь в 1725 году Карлу удалось добиться согласия Испании, потом, по поводу составленного против него и Испании «Герренгаузенского договора», привлечь на свою сторону Россию в августе 1726 года и «Вустергаузенским договором» 1726 года отклонить Пруссию от ее Герренгаузенского союзника, признав за ней право на Берг.

С другой стороны, Франция и Англия привлекли на свою сторону Голландию, Данию и Швецию. «Суассонский конгресс» не достиг соглашения; Испания перешла на сторону Франции. К политическим раздорам присоединились экономические. Основанная в Остенде «Восточная торговая компания» усиленно поощрялась Карлом, очень интересовавшимся подъёмом торговли и промышленности – и это ещё более увеличило неприязнь морских держав, смотревших на океанскую торговлю, как на свою монополию. Напряжённое состояние длилось несколько лет; наконец в 1731 году состоялось соглашение, которое гарантировало «Прагматическую санкцию» со стороны Англии и Голландии взамен уничтожения «Остендской торговой компании».

Франция по-прежнему оставалась враждебной Карлу и воспользовалась вакантностью польского престола в 1733 году для возобновления войны с Австрией. Россия и Австрия высказались в пользу саксонского курфюрста Фридриха Августа «II»; Франция, Испания и Сардиния хотели доставить престол Станиславу Лещинскому, тестю Людовика «XV». В возгоревшейся затем «Войне за Польское наследство», французские войска заняли Милан и всю Ломбардию до Мантуи, испанское войско овладело Неаполем и Сицилией; на берегах Рейна были завоёваны Кель, Филиппсбург и вся Лотарингия. По предварительному соглашению в Вене, в 1735 году (окончательно мир был заключён лишь в 1738 году) Карл «VI» добился признания «Прагматической санкции» и приобрёл Парму и Пьяченцу, но пожертвовал Неаполем, Сицилией и некоторыми округами Милана, равно как совершенно отказался от Лотарингии, которая была отдана Станиславу Лещинскому и после смерти его должна была отойти к Франции.

Не менее неудачлив был Карл в начатой по почину России войне с Османской империей. Австрия потеряла по «Белградскому миру» (сентябрь 1739 года), за исключением Баната, почти все свои приобретения по «Пассаровицкому (Пожаровицкому) миру».

Карл умер 20 октября 1740 года и оставил монархию своей 23-летней дочери, Марии-Терезии.

23 апреля 1708 года он женился на принцессе Елизавете Христине Брауншвейг-Вольфенбюттельской (1691—1750 годы), дочери герцога Людвига Рудольфа. В браке родились две дочери:

Мария Терезия (1717—1780 годы), императрица, супруга Франца Стефана Лотарингского,

Мария Анна (1718—1744 годы), супруга Карла Александра Лотарингского.

Сын щедрого императора Леопольда, брат блистательного императора Иосифа, император Карл «VI» не расстался вовремя с претензиями на испанскую корону, что нанесло горькие поражения «Священной Римской империи германской нации», урезав её границы, завоёванные Карлом «V» Великим и Рудольфом «II».

«То ликованье, что во мне взыграло
От слов твоих, о господин мой, там,
Где всяких благ скончанье и начало, 87

Ты видишь, верю, как я вижу сам;
Оно мне тем милей; и тем дороже,
Что зримо вникшим в Божество глазам. 90

Ты дал мне радость, дай мне ясность тоже;
Я тем смущён, услышав отзыв твой,
Что сладкое зерно столь горьким всхоже». 93

При словах речи Иосифа в душе Данте взыграло ликование; он спросил душу Иосифа: «Почему такое сладкое зерно дало такие горькие всходы?»

Так я; и он: «Вняв истине одной,
К тому, чем вызвано твоё сомненье,
Ты станешь грудью, как стоишь спиной. 96

Тот, кто приводит в счастье и вращенье
Мир, где ты всходишь, в недрах этих тел
Преображает в силу провиденье. 99

Не только бытие предусмотрел
Для всех природ всесовершенный Разум,
Но вместе с ним и лучший их удел. 102

И этот лук, стреляя раз за разом,
Бьёт точно, как предвидено стрельцом,
И как бы направляем метким глазом. 105

Иосиф ответил, – поэту нужно повернуться лицом к истине, а не стоять к ней спиной.

Господь, приводящий в счастье и вращение мир, преображает его в силу Своего провидения. Этот мир, где всходят Данте и Беатриче, состоит не из эфемерных светов, а из тел, имеющих поверхность и недра. Господь предусмотрел не только бытие своих лучших творений, но и их лучший удел. Лук Господа стреляет всегда точно и по провидению меткого глаза стрелка.

Будь иначе, Твердь на пути твоём
Такие действия произвела бы,
Что был бы вместо творчества – разгром; 108

А это означало бы, что слабы
Умы, вращающие сонм светил,
И Тот, чья мудрость их питать должна бы. 111

Ты хочешь, чтоб я ближе разъяснил?»
И я: «Не надо. Мыслить безрассудно,
Что б нужный труд природу утомил». 114

Иначе, говорил Иосиф, – не имея опорой Твердь, ты встретишь на пути такие непреодолимые препятствия, что вместо великого творчества будешь уничтожен, и человечество тебя быстро забудет. Это будет означать, – умы ангелов, вращающих сонмы светил, слабы, и мудрость питающего их Господа также слаба. Иосиф спросил: «Разъяснить ли тебе ближе эту мысль?» Поэт, постигший Божественную мудрость, поблагодарил и подтвердил: «Безрассудно мыслить, что можно пойти против природы».

И он опять: «Скажи, мир жил бы скудно,
Не будь согражданином человек?»
«Да», – молвил я: «Что доказать нетрудно». 117

«А им он был бы, если б не прибег
Для разных дел к многоразличью званий?
Нет, если правду ваш мудрец изрек». 120

И, в выводах дойдя до этой грани,
Он заключил: «Отсюда – испокон
Различны корни ваших содеяний: 123

Иосиф продолжил беседу, доказывая поэту, – корни деяний человеческих различны. Люди должны быть согражданами и прибегать для разных дел к многоразличным званиям, проще говоря, общество должно делиться на касты и цеха. При этом он сослался на Аристотеля, доказывавшего необходимость разделения труда для общественного благоустроения.

В одном родится Ксеркс, в другом – Солон,
В ином – Мельхиседек, в ином – родитель
Того, кто пал, на крыльях вознесён. 126

Круговорот природы, впечатлитель
Мирского воска, свой блюдёт устав,
Но он не поглядит, где чья обитель. 129

Ксеркс – тип воителя. Солон – тип государственного деятеля. Мельхиседек (библейский священнослужитель) – тип церковника. Родитель того, кто пал, на крыльях вознесён – Икара – мифический Дедал – тип учёного-изобретателя и художника. Вращение светил, влияющее на человеческую природу, исполняет своё предназначение, не считаясь с происхождением человека.

Вот почему ещё в зерне Исав
Несходен с Яковом; отец Квирина
Так низок, что у Марса больше прав. 132

Рождённая природа заедино
С рождающими шла бы их путём,
Когда б не сила Божьего почина. 135