Неоправданная ставка

– В глубокой древности у одного человека было три сына.

Когда он почувствовал, что скоро умрёт, то призвал сыновей и сказал: «У меня есть сто золотых монет, которые я разделю поровну, а на оставшийся золотой вы похороните меня и справите тризну. Но, пока я не разделил между вами наследство, у меня есть одна просьба. В конце нашего сада лежит обломок скалы и закрывает чудесный вид на долину. Мой отец, умирая, просил меня убрать скалу, но вначале я много странствовал, потом родились вы и нужно было зарабатывать на пропитание, а сейчас я постарел и уже не смогу этого сделать. Вас трое, и это вполне вам по силам. Когда я умру, разбейте эту скалу, а на её месте посадите виноград. Из первых плодов сделайте вино и выпейте его втроём на моей могиле».

После похорон братья взялись разбивать скалу, но за несколько дней не разбили и сотой части. Один из старших братьев сказал: «Чтобы разбить этот камень, понадобится год. Я предлагаю заработать на тех деньгах, что нам оставил в наследство отец, а, когда денег будет в несколько раз больше, мы наймём людей и выполним наказ». Средний брат согласился со старшим, а младший решил дробить скалу. «Делай, как знаешь», – сказали братья и ушли. Несколько недель младший дробил скалу, но работа продвигалась очень медленно, скала не поддавалась. Тогда он решил на деньги, полученные от отца, нанять рабочих и продолжить. Через несколько месяцев работа была закончена. На последние деньги младший сын купил саженцы винограда и, когда начал копать землю под посадку, наткнулся на камень. Он начал выкапывать этот камень, и, наконец, когда это ему удалось, юноша обнаружил в углублении под камнем кувшин, полный золотых монет. Позвав братьев, младший сын разделил найденные золотые поровну и раздал братьям. Через несколько лет виноградник дал урожай, из которого получилось превосходное вино. Братья пошли на могилу отца, где старший брат сказал младшему: «Ты оказался мудрее нас, тебе и говорить первый тост. Отец гордился бы тобой».

Я рассказал вам эту притчу, потому что каждый из вас дорог мне, и я не могу отдать предпочтение кому-то одному.

Разница в возрасте не играет существенной роли: вы получили одинаковое образование и воспитание, а, значит, должны быть равны. Я решил поступить следующим образом. Каждый из вас получит равные суммы, и в течение года вы будете распоряжаться деньгами по своему усмотрению. Можете вложить их в бизнес, науку или творчество— важен конечный результат. Вы вправе выбрать любой город или поселение, но в пределах страны. В остальном я вас не ограничиваю. После прибытия на выбранное вами место каждый из вас должен сообщить мне, где решил остановиться, а потом раз в неделю присылать известие о себе. Меня не будет интересовать род ваших занятий, мне важно только то, что вы живы и здоровы. Если возникнут серьёзные проблемы, которые вы не в состоянии решить своими силами, вы обязаны немедленно сообщить мне, и я приму соответствующие меры. Но сразу хочу предупредить: человек, не умеющий решать возникающие проблемы, не может быть допущен к управлению крупным капиталом, ибо это самая серьёзная из проблем. Через год вы вернётесь домой, и я решу, кто из вас более достоин, и будет управлять семейным капиталом.

Я мог бы разделить деньги между вами, и это было бы самым лучшим вариантом, но только в вашем понимании. Я не сделаю этого потому, что капитал может называться капиталом только тогда, когда он неделим. Тогда он имеет право на существование, и увеличивается с той силой, которую имеет. Если же его разделить, он ослабнет, и, как показывает история, окажется в более сильных руках. Управлять будет только один из вас, другие же будут находится «при». При капитале, но без возможности воздействовать на ход управления. Помните о том, что свою судьбу вы определяете сами. У каждого из вас много дорог, и по какой из них вы пойдёте, решать вам. Сделайте так, чтобы я мог гордиться каждым из вас. Остальное покажет время. Я выписал каждому чек на сто тысяч. Вы можете обналичить его в любом банке, но, прежде чем сделать это, хорошо подумайте, куда применить эту сумму. Деньги имеют одну отвратительную способность – растворяться и таять. Большие деньги тают в два раза быстрее в руках неумелого человека- кутилы. Помните об этом. Напоследок я хочу сказать вам одну очень важную истину нашего капитала – эти деньги добыты кровью и потом вашего деда, и отца. Берегите их и относитесь с уважением. Я пригласил фотографа, и хочу запечатлеть троих сыновей рода Эпштейнов. Три брата перед поездкой за своей мечтой.

Фотограф спрятался под чёрный материал, и махнул рукой.

– Это будет потрясающий снимок господин Эпштеин, – воскликнул он, по окончании процесса съёмки. Я привезу его завтра вечером.

– Ну что, дети мои, вперёд, к познанию истины. Весь мир у ваших ног. Жду хороших известий, – с этими словами Эпштейн вышел из дома и сел в машину. – Поехали, Сентин, теперь они предоставлены Господу, и самим себе.

Утром следующего дня Эпштейн позвонил человеку по имени Джонни Кобра и договорился о встрече. Джонни приехал на старом, видавшем виды грузовичке. Он резонно предположил, что перед Эпштейном не стоит хвалиться роскошью, и взял этот ржавый раритет у своего друга на автомобильной свалке. Девиз Эпштейна, самого богатого человека этих мест, уже давно стал афоризмом: «Деньги, потраченные неоправданно – это жестокое преступление против своего завтра». Джонни после одной весьма удачной сделки приобрёл себе дорогой спортивный автомобиль, несмотря на то, что жил в небольшом старом фургоне на берегу озера. Его всё устраивало, и он абсолютно не беспокоился по поводу улучшения своих жилищных условий, так как большую часть времени проводил в поездках. К Эпштейну он решил поехал на старой развалюхе, дабы не вызывать раздражения у человека, знающего цену деньгам.

– Привет, Джонни. Сколько мы не виделись? Последний раз ты был в моём доме три года назад, – сказал Эпштейн, пожимая руку старого знакомого.

– Все вы вспоминаете обо мне, только когда ваши кошельки раскрываются для покупки диковинной зверюшки.

Джонни получил свою кличку потому, что всю жизнь занимался ловлей змей. Всё тело этого ещё не старого человека было покрыто шрамами от когтей и укусов. Через левую щеку проходил глубокий, синего цвета рубец, доставшийся ему в жестокой драке с африканскими браконьерами. Никто не знал, сколько ему лет и где он родился. Все, что о нём было известно, так только то, что его воспитал какой-то индеец и передал ему многие секреты канувшего в реку забвения племени. Поговаривали что Джонни Кобра несколько раз был на грани между жизнью и смертью, и только благодаря каким-то магическим секретам оставался в живых. Среди его многочисленных знакомых были очевидцы его гибели, которые видели, как он бросился спасать из селевого потока собаку и пропал под слоем грязи и брёвен. Но, как ни странно, через несколько дней Джонни появился как ни в чём не бывало, повергнув в шок людей, наблюдавших за его гибелью. На поводке он вёл того самого пса, спасённого из адской пучины. Когда Эпштейн пригласил Кобру, у Джонни как раз закончились деньги. Кобра любил пощекотать нервишки за игровым столом, и в последний раз крупно проигрался.

– Что заставило тебя расшевелить старого удава? Насколько я знаю, империя Эпштейнов процветает, мир праху её основателя, – сказал Джонни, хрустнув суставами пальцев.

– У меня есть для тебя хорошая работа. Тебе понадобится ещё два человека. Ты помнишь моих сыновей?

Джонни утвердительно кивнул.

– Я отправил их в самостоятельно плавание по реке жизни, чтобы посмотреть, кто на что способен. Они ещё молоды и не знают всех подводных камней. Пусть распробуют, что такое самостоятельность со всеми её прелестями и разочарованиями. Хочу, чтобы ты со своими ребятами присмотрел за ними, но так, чтобы сыновья об этом даже не догадывались. Лучше тебя этого никто не сделает. Из мелких неприятностей пусть выпутываются сами, но, если ситуация выйдет из-под контроля или возникнет серьёзная угроза, ты со своими людьми должен во всём разобраться. Вот три фотографии тебе и твоим людям. Чтобы выйти на след, этого вполне достаточно. Это работа на год, Джонни, и я хорошо заплачу.

Кобра выдержал паузу. Ему совсем не хотелось заниматься слежкой, потому что такое занятие было для него скучным времяпрепровождением, но, с другой стороны, ему нужны были деньги, а Эпштейн обещал хорошо заплатить.

– Мне надо подумать, дело не шуточное. Тем более займёт целый год. Ты же знаешь, у меня много заказов.

– У меня нет времени на раздумье. Назови свою цену, Джонни, и ударим по рукам.

– Хорошо, десять тысяч в месяц плюс проживание.

– Пять тысяч, Джонни! Я знаю цену деньгам, поэтому не запрашивай лишнего.

– Что не сделаешь для старого друга. Я согласен, – махнув рукой, сказал Кобра, – умеешь ты торговаться, Ричард, – добавил он, искоса поглядывая на Эпштейна.

– Все формальности уладишь с моим управляющим. Если у тебя больше нет вопросов, я займусь делами. Сделаешь как надо, я со своей стороны по окончании процесса сделаю хорошую премию. Надеюсь на тебя Джонни Кобра, – крепко пожимая руку Кобры подытожил Ричард.

Для выполнения этой миссии Джонни пригласил двух старых друзей: бывшего сыщика Сэма Бобба, и Джереми Спила, в прошлом матёрого афериста. Сэм Бобб должен был контролировать Эдварда, Джереми Спил – присматривать за Рэмом, а сам Джонни решил заняться Майклом.

Кто и куда из сыновей отправился, Эпштейн предоставил узнавать самим наблюдателям. Фотография значительно упрощала поиски, которых делать не пришлось, так как все трое сыновей Эпштеина, стояли у центральной площади напротив банка.

***

Братья стояли у дверей банка, держа в руках чеки, и никто из троих не знал, что делать и с чего начинать.

– Пожалуй, первым делом нам необходимо побеспокоиться о ночлеге, – неуверенно сказал Майкл.

– Хорош отец, сунул в зубы чек, и давай определяйся, а я не готов ещё, – сквозь зубы проговорил Рэм, – у меня были свои планы, в которые не входило, что меня выкинут из отчего дома, как щенка.

– В любом случае, другого выхода у нас нет. Майкл говорит правильно, первым делом надо определиться с ночлегом, а после сядем и подумаем, что делать дальше, – подвёл черту Эдвард.

– Ты опять начал указывать, что и как нам делать? – возмутился Рэм. – Лично я не нуждаюсь ни в чьих подсказках, тем более в ваших. Не имею ни малейшего желания находиться в одном сообществе, вы мне и дома порядком надоели. Увидимся через год.

С этими словами Рэм зашёл в банк, обналичил чек, но большую часть суммы оставил на сохранение банкиру Гифорду, после чего остановив попутную машину, уехал. Переезжать в другой город Рэм не планировал, он собирался вернуться домой за своими вещами, которые предусмотрительно оставил, чтобы ещё раз поговорить с отцом.

– Мы пойдём с тобой в гостиницу, а потом подумаем. Правда, брат? – спросил Майкл.

– Конечно, с чего-то надо начинать, – заулыбался Эдвард.

Братья почти дошли до гостиницы, когда в глаза Майклу бросилась вывеска «Joker», находящаяся на другой стороне улицы. Его словно ударило током, в глазах поплыли круги, а в сознании замелькали карты. Майкл отчётливо ощутил то блаженство, которое испытал в свой первый приход в это таинственное заведение. «Может быть, это и есть мой путь? К чему все эти странные сны? Зачем я рисовал схему? Я должен попробовать, и у меня обязательно получится. Почему тот джентльмен назвал меня будущим королём покера? Да потому что я действительно им являюсь». Теперь Майкл уже ничуть не сомневался в своих дальнейших действиях. «Эдвард будет против – выходит, первым делом предстоит избавиться от его опеки. Только Эдвард не заслуживает такого обращения и вряд ли ожидает этого от меня».

Ситуация разрешилась сама собой, когда Эдвард встретил в гостинице своего давнего приятеля Джорджа, сына механика Лека Трауди, вместе с которым они проводили своё свободное время в гараже, собирая старый грузовик.

– Эд! – закричал на всю гостиницу Джордж.

– Джо! Рад тебя видеть, дружище. А мы с братом как видишь, отправились постигать суровые уроки жизни.

– Ну, предположим, с вашими-то капиталами, вам это вряд ли грозит.

– Дело не в капитале, Джо. Отец дал нам испытательный срок, и ближайший год мы должны добиваться результатов, по которым отец определит наиболее достойного из нас. Тот, кто окажется наиболее удачлив, и больше других умножит капитал, будет в дальнейшем управлять всеми семейными финансами.

– Вот это класс! Всё же у вас, у богачей, свои причуды, не живётся вам спокойно. Мистер Эпштейн, вероятно, просто решил попугать вас, а через пару-тройку дней пришлёт машину и вернёт вас в родные стены.

– Нет, Джордж, ты не знаешь нашего отца. Всё это абсолютно серьезно, и никто за нами не приедет на протяжении года. У нас есть деньги, которые мы должны куда-то вложить и получить максимальную прибыль. Сфера деятельности не ограничивается.

– Эдвард! – воскликнул Джо, – А давай организуем автомастерские, ты же всегда мечтал работать с техникой. Я знаю одно удобное помещение, в пятидесяти милях отсюда. У тебя есть деньги, есть идея, есть надёжный помощник, что ещё нужно? Бери и пользуйся.

– Ты это серьёзно говоришь и действительно готов помогать мне? – с недоверием спросил Эдвард.

– Эд, я готов помогать тебе во всём. Надеюсь, когда мы всё устроим, ты не захочешь избавиться от своего напарника, как делают некоторые? – заглядывая в глаза друга, с тревогой спросил Джо.

– Об этом можешь не беспокоиться. Я никогда не предам своего напарника, и прибыль мы всегда будем делить пополам. По рукам?

– По рукам! – засмеялся Джо, крепко пожимая руку друга.

– Майкл, ты со мной? Втроём нам будет веселее, да и капитал удвоится, ведь отец не говорил, что нам нельзя объединяться.

– Нет, Эд. Моя жизнь не связана с техникой. Думаю, что я буду на эти деньги учиться, потому что тягаться с вами за обладание семейным капиталом не собираюсь. Какая-то дотация мне всё же будет выделяться, поэтому я не буду лезть из кожи. Очень рад за тебя, братишка, если это дело окажется тем , чем ты хочешь заниматься всю жизнь. Джордж правильно говорит: есть друг и деньги – что ещё надо для удачного начала?