Брак вслепую

К концу недели лорд Ирвин наконец получил письмо от друга из Лондона, в котором тот сообщал, что маркиз Бристол прослыл в высшем свете весьма опасным дуэлянтом, жутким юбочником и несносным гулякой. Он кругом в долгах и сейчас в таком денежном затруднении, что покинул высший свет и засел в своем родовом замке Бристол-Касл, где его дела оставляют желать лучшего. Лорд Ирвин остался доволен ответом своего друга: теперь он знал, как взять быка за рога. И когда супруга заглянула к нему в кабинет, он радостно объявил:

– Думаю, маркиз Бристол никуда не денется от нас, леди Элен.

На удивленный взгляд жены лорд Ирвин просто-напросто отмахнулся и приказал, чтобы она поторопилась с багажом дочери, так как они через два дня отправляются в путь.

Это известие больно сжало сердце Гортензии-Беатрис: час разлуки с родным домом неумолимо приближался. Залив слезами подушку, она пообещала себе, что это будут ее последние слезы. Отныне она никогда больше не будет плакать.

На следующий день Гортензия-Беатрис, переодевшись крестьянкой, решила проститься с родными местами и тайно покинула отчий дом. Конечно, она обманывала себя, в душе надеясь на случайную встречу со своим кавалером. Прошло чуть больше двух месяцев, как она не видела Роберта Осборна, сына простого торговца. Когда-то Гортензия-Беатрис встретила его на берегу Эйвона – реки, ставшей свидетельницей их зарождающейся любви. Их частые встречи привели к тому, что они влюбились друг в друга. Скрывая свое истинное происхождение, юная леди только беседовала с Робертом и вместе с ним проводила время, ни о чем не думая. Именно из-за него она переодевалась в крестьянку.

Однако позже, вспоминая в подробностях поцелуи Роберта, Гортензия-Беатрис невольно сравнивала их с теми поцелуями, которые успел сорвать с ее губ маркиз Бристол в ту брачную ночь. И к ее удивлению, поцелуи мужа стерли навсегда из памяти прелесть поцелуев с Робертом, чем она была несказанно потрясена.

Вскоре Гортензия-Беатрис, оказавшись на излучине реки, вскинула голову и взглянула на веревочный мост. Белеющее там пятно тотчас подсказало ей, что это и есть Роберт, белокурый красавец. Наверное, он часто приходил сюда в надежде увидеть ее, но она не могла дать ему весточку, что не придет.

Роберт Осборн стоял к ней спиной, устремив взгляд на реку, чьи голубые воды искрились золотой россыпью в лучах пронизывающего солнца. Однако сердце ее молчало. Ее не охватил, как это случалось раньше, любовный трепет. Несмотря на это, Гортензия-Беатрис медленно направилась к молодому человеку.

Стоял жаркий день. Легкий ветерок развевал длинные распущенные волосы юной леди. Простое ситцевое платье до невозможности изменило ее внешность, но она была по-прежнему прелестна, как летний день.

Расслышав чьи-то шаги, Роберт повернулся, радостно замахал Гортензии-Беатрис рукой и пошел к ней навстречу. Когда же они сошлись на середине моста, он быстро сжал ее в объятиях.

– Кровь Христова! Куда же ты исчезла, Беатрис? – услышала она возле своего уха.

Но Гортензия-Беатрис молчала, не зная, как начать.

– Ты хочешь мне что-то сказать, милая?

– Да, – еле слышно прошептала она. – Я пришла попрощаться с тобой, Роберт.

– Что?! – вскричал он, разжав объятия.

Двадцатилетний парень во все глаза смотрел на юную особу, не веря своим ушам. Потом, взяв ее лицо в руки, он заглянул в серебристо-серые глаза, но ничего не увидел в них, кроме блеска холодной стали.

– Беатрис, почему мы должны прощаться? – упавшим голосом спросил он. – Разве ты куда-то уезжаешь?

– Я вышла замуж, Роберт, – тихо пояснила Гортензия-Беатрис, не отрывая от парня больших глаз. – Но не требуй от меня подробностей.

– Как это понимать? – Осборн открыл рот от удивления.

– Да, это так, Роберт, – Гортензия-Беатрис смотрела ему в глаза. – Теперь я замужем. На днях мой отец отвезет меня к мужу. К сожалению, он нездешний.

– Спасибо, что сообщила. – Лицо юноши стало непроницаемым. – Хотя эта скудная информация мне ни о чем не говорит.

Только тут Гортензия-Беатрис поняла, как она мало знала своего кавалера! Судя по его равнодушию, он ничуть не огорчился, что она вышла замуж.

– Прощай, Роберт! – прошептала она, глядя ему в глаза.

– Не говори так, Беатрис, – Осборн неожиданно улыбнулся. – Быть может, наши пути пересекутся скорее, чем ты думаешь. Поэтому до встречи, любовь моя!

Не сказав ни слова, Гортензия-Беатрис круто повернулась и пошла назад. Мост сильно раскачивался, но она не замечала этого. Естественно, не видела она и тех слез, которые скудно ронял юноша. Гортензия-Беатрис не помнила, как дошла домой. Закрывшись в своей комнате, она оплакивала первую любовь, погибшую навсегда, ставя в упрек и это маркизу.

Леди Элен, заглянувшая к дочери после ужина, нашла ее лежащей на широком ложе. Гортензия-Беатрис была в глубокой печали. Полагая, что причиной грусти является скорый отъезд из родного очага, леди Элен попыталась утешить дочь. Наконец та слабо улыбнулась матери, и она сообщила, что багаж полностью упакован.

Услышав об этом, Гортензия-Беатрис с облегчением вздохнула, а в глазах у нее зажегся серый огонь. Однако матушка совершенно не догадывалась, чем он был вызван: то ли скорым отъездом, то ли желанием побыстрее увидеть своего супруга. В общем, леди Элен с трудом сдерживала слезы, готовые хлынуть у нее из глаз. И, чувствуя неизбежную разлуку с дочерью, она крепилась из последних сил.

Тем не менее леди Элен сохраняла хладнокровие и трезвость ума. Ей необходимо было дать распоряжение горничной, которая отныне переходила в услужение Гортензии-Беатрис. Горничную звали Дейзи Кларк. Ей уже исполнилось двадцать лет. Она была высокого роста и миловидной девицей, хорошо знавшей свою работу и добросовестно исполнявшей свои обязанности. Это и побудило хозяйку отдать ее своей дочери, считая, что Гортензия-Беатрис нуждается именно в такой служанке.

На закате следующего дня нанесла им визит близкая подруга дочери Грета Адлер. Это было уже накануне отъезда Гортензии-Беатрис. С весны девушки не виделись, так как Грета гостила у своей тети, чье имение находилось за пределами Ившема. Тем не менее она уже знала об отъезде Гортензии-Беатрис из города. И ей быстро удалось выведать у своей подруги причину отъезда и всю историю ее замужества.

Выслушав Гортензию-Беатрис, Грета Адлер неожиданно заявила:

– Твой отец действительно во всем прав. Если бы не твоя дурацкая затея «идти в народ», то с тобой ничего не случилось бы. И сейчас ты уж точно была бы избавлена от необходимости уезжать из родных мест.

– Нет, Грета, – возразила Гортензия-Беатрис. – В любом случае мне пришлось бы покинуть отчий дом. Всякое замужество приводит к этому.

– Правильно, – подтвердила подруга. – Но по крайней мере, ты так скоро не вышла бы замуж, ведь тебе, как и мне, всего пятнадцать лет. Мы же с тобой ровесницы.

– Знаю, – тихо проронила Гортензия-Беатрис. – Впрочем, я согласна с тобой, Грета, и сама считаю, что во всех несчастьях виновата лишь я одна. Однако теперь уже поздно об этом сожалеть.

– Разумеется, дорогая, близок локоть, да не укусишь, – Грета грустно смотрела на подругу. – Только жаль, что ты даже не побываешь на своем первом лондонском сезоне, который бывает у всех девиц. А мы с тобой так мечтали об этом.

– Выходит, мне не суждено попасть в высший свет Лондона.

– Неправда, Гортензия-Беатрис, – с жаром возразила Грета. – Если бы ты не искала приключений на свою голову, бегая по городу в крестьянской одежде, то в следующем году непременно блистала бы в лондонском сезоне на ярмарке невест.

– Думаю, несколько запоздалый совет. – Губы Гортензии-Беатрис тронула горькая усмешка. – Отныне все потеряно для меня.

– К сожалению, это так, – согласилась с подругой леди Адлер. – По-моему, ты сама сломала свою судьбу, Гортензия-Беатрис. Но могло все сложиться по-иному. В лондонском свете ожидал тебя приятный сюрприз.

– Что ты имеешь в виду, Грета? – оживилась Гортензия-Беатрис. – Странно, какой сюрприз? Ну, говори скорее!

– Боюсь, сейчас это не имеет никакого значения, – отмахнулась подруга, но тут же осведомилась: – Скажи мне честно, разве тебе не жаль расставаться со своим возлюбленным?

– Не то слово, Грета, – юная леди поникла головой. – Однако к прошлому нет возврата.

– Ошибаешься, дорогая, только не к первой любви, – загадочно улыбалась леди Адлер. – И в этом скоро убедишься сама. – Затем без всякого предисловия она сообщила: – Кстати, мои родители обещают на тот год вывезти меня в свет.

– Да неужели?! – послышался удивленный возглас ее подруги. – Как я завидую тебе, Грета!

– Не завидуй, дорогая, а лучше приезжай в Лондон со своим мужем, – посоветовала ей леди Адлер. – Там мы с тобой и встретимся. Ну как, решено?

– А почему бы и нет? – Гортензия-Беатрис весело рассмеялась, сразу же став прежней хохотушкой. – Обещаю, я подумаю об этом.

– В самом деле? – Похоже, Грета не поверила ей, но, обнимая подругу, воскликнула: – Между прочим, это было бы здорово! Знаешь, Гортензия-Беатрис, как ты прекрасна, когда так смеешься. Тебе надо почаще смеяться, иначе твой хмурый вид вряд ли понравится маркизу Бристолу. Впрочем, ты действительно приедешь в Лондон или так сказала, чтобы утешить меня?

– Вовсе нет, – заверила Гортензия-Беатрис гостью. – Я надеюсь на это.

– В таком случае до скорой встречи…

Подруги жарко простились, пообещав друг другу писать письма. Как только Грета Адлер скрылась за парадной дверью, Гортензию-Беатрис охватила черная меланхолия. Она думала о том, что ей уже ничего хорошего не светит в этой жизни. Мир сразу же утратил свою интригующую прелесть. Ничто теперь не могло зажечь огонь в ее красивых глазах.