Жизнь точки на карте

– Глупая?!

– Забавная всё же штука – судьба. Хилари, дорогая, ведь единственной женщиной, которая едва не заставила меня забыть о моем обете верности Дайане, была именно ты.

– Я? – это признание женщину озадачило. – Но почему я этого не почувствовала?

– Потому что это не было для меня счастьем, а только лишь наваждением, которое я старался забыть. Это нечестно по отношению к Дайане…

– И сейчас стараешься?

– Что? Да, конечно…

– Ну и зря. Потому что я тебе не позволю. Я хочу тебя.

– В каком смысле? – Крис удивился. – Как любовника или ещё и душу?

– Всё, – Хилари ослепительно улыбнулась. – То, что принадлежало Дайане, и Трикси, и Нине плюс то, что не было отдано никому.

Её жадность явно произвела впечатление.

– А чем ты лучше Нины?

– Нина Якомото – папенькина дочка, – презрительно отозвалась Хил. – И на самом деле она любит Танасаки – человека, близкого ей по духу. Она мечтает готовить для него, стирать и встречать с работы. И поймёт это, как только перебесится. Зато мои финансы не контролирует никто, кроме меня самой.

– Ты собираешься купить мою любовь за деньги? – улыбаясь, Крис склонился ниже. Она оттолкнула его.

– Покупать принадлежащее мне? – её уверенность была восхитительна. Поцелуй Криса доказал, что он оценил это. Стройное тело деловой женщины оказалось у него в руках, её губы целовали его страстно. И, раздразнив, отстранились так же неожиданно. На глазах всё ещё не пришедшего в себя Хантера Хилари занялась самым обычным делом для дамы – обновлением яркой помады на губах. Глядя на нового фаворита через плечо, она улыбнулась.

– У тебя есть платок?

– А что, ты собираешься теперь поплакать?

– С чего бы это? Я победила. Просто у моей косметики слишком ядовитый цвет для вас, мистер блондин. Я имею в виду помаду – она тебе не идёт. Кроме того, нельзя же так безжалостно разрушать мечту малютки Нины…

Глава 31

Закинув ноги на стол, она смотрела старые записи «Queen» на видео, когда дверь с грохотом распахнулась от удара по ней ногой. Хантер с видом, достойным самой большой грозовой тучи, прошёл по ковру, одним движением смёл на пол бумаги и уселся на расчищенный таким первобытным способом угол стола. Вперился в экран взглядом.

– Так, так… я там схожу с ума над переводом, а она расслабляется! Вот уж точно – «She's a killer queen, gunpowder, gelatine…» – издевательски пропел он вслед за Фредди Меркури рефрен знаменитой песни. Протянул к стене руку с пультом и привёл технику в нерабочее состояние. – Что тебе нужно?

Хилари безмятежно улыбалась в ответ, глядя на все его манёвры.

– И за что только я люблю тебя, Хантер? Ты обожаешь командовать… Значит, ты занимался делом – один из немногих? По-моему, остальные сотрудники обмывают договор в ресторане. Хоть Трикси на месте – и то хорошо.

– Интересно, зачем же она нужна тебе – чтобы петь «Богемскую рапсодию» на шесть голосов?

– На семь, – с ангельским выражением поправила его Хил, – ты же здесь… Ну, не ворчи, не ворчи. Она позвала тебя и сделала тем самым полезное дело. А ещё заказала для нас билеты на самолёт на вечер.

– Куда? – Крис от удивления застыл с раскрытым ртом.

– В Швейцарию, – Хилари сделала пальцами небрежный жест, перечеркнув все разделяющие материки морские и сухопутные мили. – Мне тут пришло в голову, что я никогда не каталась на горных лыжах, хотя, естественно, слышала про них. Хочу в горы! Мы все тут устали, умащивая Якомото. А тебе корпорация в моём лице выражает таким способом благодарность – в первую очередь, за очень дипломатическое обращение с заезжей дамой.

Крис слегка покраснел – похоже, пылкая Нина навсегда останется для Хил удобным поводом для нападок на него.

– Но я не рассчитывал…

Хилари повелительно взмахнула рукой:

– Это приказ, а не предложение. Я оплачиваю всё время, которое ты посвятишь мне в этой поездке. В конце концов, имею я право на маленькое удовольствие за свои деньги? Крис, – немного мягче добавила она, – ты обещал мне. У нас не было времени только для нас.

– О, Кристофер, какая прелесть! – лыжная маска слегка приглушала её звонкий голос. – Готова поспорить на сотню долларов, ты никогда не рискнёшь съехать с этой горы!

– Ты проиграла, – без всякого страха или осторожности он оттолкнулся палками, бросил их и ринулся вниз – прямо на трамплин, видневшийся на склоне горы.

Хилари завизжала:

– Сумасшедший, я пошутила!

– А я – нет! – вызывая вновь к жизни полузабытые воспоминания, ветер хлестал ему лицо, защищённое одной лыжной маской. Он чувствовал себя птицей, умопомрачительная скорость была единственным лекарством от хандры. После одной из размолвок с Дайаной Крис запил, порой целые дни проводя в дурмане, но алкоголь не приносил желаемого результата – успокоения. Он уехал, увлёкшись мыслью о путешествиях, новых открытиях, артефактах. Героем его второго романа стал старатель из Сьерра Пилада, а Крис всегда очень придирчиво относился к прорисовке деталей. И он отправился туда. Но тропический ад долго выносить невозможно, и, получив кое-какой опыт, он бежал назад в Швейцарию от лихорадки, вечной спутницы гиблых малярийных болот.

Впервые на лыжи Крис встал, когда ему уже минуло двадцать пять лет, и сразу же ошалел от сумасшедшего коктейля из ветра и скорости, сопроводившего первый спуск с гор. Его не смутило тогда, что половина спуска была проделана лицом в снег. Так продолжалось неделю, другую, месяц… Его тренер, пожилой победитель местных соревнований, орал на него нещадно на обоих языках – французском и немецком, которые знал в равной степени, и лексикон его был разнообразен; после его уроков Криса Хантера признали бы своим в любом борделе Цюриха, Берлина или Марселя. Однако Джеми Хайнц научил его и самому главному – умению стоять на лыжах до конца, сливаться в единое целое с этими стошестидесятисантиметровыми чудовищами и испытывать вновь и вновь незабываемые ощущения в полёте на них. Прошло два года, и в межкантонных соревнованиях по фристайлу его технику оценивали семеро судей: при скорости около 60 километров в час тройное сальто получилось почти безупречным – фигура в воздухе потянула на 118 баллов, приземление – на самый высший – три. Ли Торнтон – последний раз, когда он пользовался своим настоящим именем – стал серебряным призёром соревнований. И, пресытившись славой, через два дня таинственно исчез…

Трамплин толкнул его вверх, в безупречно чистое морозное швейцарское небо; но скорости оказалось недостаточно для повторения прошлого подвига. Одинарное сальто – и Крис Хантер уверенно встал на лыжи вновь. Остановившись посреди укатанной площадки, он посмотрел наверх – и сердце его упало: Хилари Орти намеревалась последовать его примеру.

– Не смей! – заорал он, напрягая все силы своих лёгких.

– Ты смог, и я смогу, – упрямо прокричала в ответ Хил. Её длинные тёмные волосы бились по ветру, а лыжная маска беспечно болталась на груди. Крис успел жестами заставить её натянуть эластичную и плотную чёрную ткань на лицо, но больше ни одному его указанию отчаянная австралийка не последовала.

Резкий ветер вызвал слезы на её глазах, трамплин вскинул вверх слишком быстро и сильно; прежде чем успела сориентироваться, она падала вниз, потеряв одну из лыж, лицом в снег. Стремительное, неудержимое движение по склону горы остановил Крис. Опустившись на колени, он помог отстегнуть оставшуюся лыжу с левой ноги молодой женщины, поднял Хилари, отряхнул от снега костюм и печально потрогал обвисшие мокрые пряди тёмных волос:

– Твоя причёска погибла, детка. Хорошо, хоть голова цела.

Продолжая выплёвывать изо рта снег, которым она едва не подавилась, Хилари находила силы и выражать своё возмущение.

– Я оскорблена! Почему у тебя получилось, а у меня – нет?

– Ты сумасбродное создание, Марианна. Никогда не думал, что смогу полюбить в тебе эту черту. Я ни разу не говорил тебе, что занимался фристайлом профессионально?

– Правда?

– И даже получал награды.

– Верю, – любовница Хантера опустила голову, но глаза её подозрительно блестели. – Ты способен на это. Ты такой же сумасшедший, Кристофер Хантер, как и я.

– Сомнительный комплимент, – Крис хмыкнул. – Быть похожим на вас, Хилари Орти, означает подвергать смертельной опасности свою жизнь.

Хилари поёжилась.

– Не смешно. Может, хватит на сегодня?