Жизнь точки на карте

Спустя три часа после того, как зазвонил мобильный телефон в его кармане, Лоуренс Торнтон стоял на коленях у постели жены. Хилари, совершенно обессилевшую, только что привезли из операционной, и выглядела она далеко не лучшим образом. Ларри не слишком вслушивался в заумные объяснения специалистов, он понял только одно: роды проходили настолько тяжело, что пришлось прибегнуть к кесареву сечению. Его жену всю порезали на ломтики, как ветчину, подаваемую к завтраку. Ребёнок был помещён в специальный бокс для недоношенных, но шансов выжить не имел никаких. Проклятая гадалка оказалась права – Альберт Торнтон родился и живым, и мёртвым, но больше мёртвым. Хирург в ренселерском госпитале впервые в жизни извлек из чрева роженицы анацефала – человеческое существо с редчайшей аномалией развития. У Альберта не оказалось верхней части черепной коробки, и пластическая хирургия была здесь бессильна, даже в случае, когда отец, как Лоуренс Торнтон, готов был выложить любые деньги за жизнь новорождённого.

– Берт, Берт… – рука Хилари хаотично шарила по одеялу, пока не встретилась с рукой мужа. – Он жив?

– Да, дорогая, жив, – не кривя душой, прошептал Ларри. Его сыну ещё оставалось от нескольких минут до семи часов существования в этом мире.

Хилари забылась тяжёлым сном, под завязку нафаршированная обезболивающим. А вот когда она проснётся, ему придётся начать лгать.

Глава 48

– Ох, боже мой, дорогая, мы так сочувствуем вам! – в унисон прощебетали две разряженные девицы, в своё время упустившие шанс стать спутницами жизни Ли Лоуренса Торнтона.

– Как это странно… – с глубокомысленным видом завела первая.

– …да, ведь у Торнтонов никогда не рождались больные дети, – поддержала подруга.

Леди Хилари Торнтон молча кивнула, глядя пустыми глазами сквозь них. Чувствуя, что парфянские стрелы уходят в «молоко», дамы сменили направление удара.

– Вы так плохо выглядите, дорогая…

– Вам надо следить за собой, леди Хилари. Могу порекомендовать своего косметолога, он просто творит чудеса с немолодыми женщинами…

Муж наконец-то заметил беззвучное шевеление её губ и поспешил на выручку. Уведённая от злобно «соболезнующих» дам, в холле Хилари вцепилась в лацканы атласного смокинга Ларри.

– Я не могу, не могу больше! – с надрывом зашептала она. – Все здесь радуются тому, что «нахальная чужачка» была поставлена на место. Им нет дела до моего Берта, и до моих переживаний – тоже нет! Я – враг, и этим всё сказано.

– Малышка, – Ларри старался разжать сведённые судорогой пальцы, – мне кажется, ты преувеличиваешь. Многие из гостей – вполне приличные люди, мама дружит кое с кем из них…

– Ты такой же, как они, – Хилари разочарованно отвернулась. – Уходи.

– Милая…

– Убирайся! – завизжала женщина, топая ногой. – Не хочу с тобой разговаривать! Оставь меня в покое!

Хлопнув дверью, она выбежала на улицу. Ларри с минуту смотрел на дверь, а после пожал плечами. Если хочет, пусть побудет одна. Никуда она, в конце концов, не денется, не пойдёт же пешком домой. Погуляет полчасика в саду и вернётся.

К сожалению, Хилари Торнтон пришла в голову именно эта экстремальная идея; но, в отличие от Ларри, она не обдумывала практической возможности пройти пешком тринадцать километров до поместья в вечерних туфлях на высоком каблуке. Она просто пошла.

Ещё видны были огни Ренселера за спиной, когда на шоссе остановилась тёмная машина, из-за руля выскользнул мужчина, одетый в простые джинсы и футболку, и молча пошёл рядом с беглянкой.

Хилари повернула голову, собираясь так рявкнуть на прилипалу, что он приклеится к асфальту по крайней мере до утра. В её положении были некоторые преимущества – у неё не осталось ничего, что можно было ещё потерять. Но слова злобной отповеди застыли на губах.

– Привет, – очень тихо проговорил мужчина, – можно мне просто побыть с тобой?

Эти слова словно вытолкнули затычку из переполненной ванны эмоций Хилари. Женщина ступила в раскрытые объятия своего ночного спутника и зарыдала.

К вечеру следующего дня Лоуренс Торнтон взвинтил себя до предела. Воображение рисовало пропавшую жену убитой, искалеченной, изнасилованной и оставленной умирать где-нибудь в придорожной канаве. Хилари вполне была способна так отплатить ему за резкие слова, сказанные накануне. Жена просто исчезла с вечеринки, в то время как все остальные гости были в наличии. До поместья она не добралась, а может, и не собиралась.

– Паааап… – на диване перед телевизором сидела Филлис, изводя отца одним своим присутствием.

– Чего тебе?

– А вдруг она от тебя сбежала?

– Тебе бы этого хотелось, конечно, – огрызнулся отец. Дочь-подросток – ещё то испытание даже для такого понимающего родителя, каким считал себя Лоуренс Торнтон.

– Я видела мужика, с которым она крутила роман, когда жила ещё в Австралии. Чёрненького такого, – Филлис критически осмотрела отца с ног до головы. – Он красивее.

– Спасибо тебе, – с чувством проговорил отец. – Я всегда могу рассчитывать на твою лояльность.

Дверь коттеджа скрипнула, и оба – Ларри и Филлис – автоматически взглянули на часы. Четверть седьмого.

Сознавая отвратительность своего поведения, Ларри выскочил в холл и набросился на жену:

– Хилари, где ты была целые сутки, чёрт побери?! Ты, что, не понимаешь, как все тут перепсиховали? Мама безостановочно пьет сердечные капли и… Что ты делаешь?

Он проследовал за женой, словно притягиваемый магнитом, в гостевую спальню. Не говоря ни слова и даже не взглянув на мужа, Хилари достала из бельевой комнаты чемоданы, с которыми полтора года назад прибыла в «Шелтер оф лав», дабы разделить с Ларри Торнтоном «радости и испытания».

– Хилари? – сбавил тон муж.

Молодая женщина мазнула по его растерянному лицу беглым взглядом.

– Я решила, что нам следует какое-то время пожить раздельно. И мне, и тебе есть что обдумать, взвесить, а есть ли смысл затягивать этот брак.

Слова ничтожны описать шок верного и, в общем-то, довольного своей семейной жизнью мужа при подобном заявлении.

– Что? Что? – демарш половины не укладывался в его сознании. – Почему?

– Я пришла к выводу, что ты меня не понимаешь.

– Я не понимаю? Я?! А кто же тогда…

– Любимая, – дверь спальни приоткрылась, – я подумал: может, тебе надо помочь?

Торнтон посмотрел на вошедшего. Мелькнула мысль, что события сегодняшнего дня, пожалуй, надолго отучат его удивляться чему бы то ни было. На заднем плане тихо охнула Филлис.

– Ондрада, какого чёрта вы делаете здесь? Не терпится быть арестованным по не закрытому ещё делу о похищении?

– Не было никакого дела, – австралиец самым гнусным образом подмигнул супругу Хил. – Спроси хотя бы мою подругу. Этой ночью она приняла решение переехать ко мне. Жаль только, что мой сын умер.

– Это был МОЙ сын, Ондрада! – закричал Лоуренс, подступая с кулаками к давнему сопернику. – И не смей утверждать, что моя жена и мой ребёнок…

– Ой, да заткнитесь вы оба! – отчётливо проговорила Хилари. Женщина выглядела совершенно спокойной, лишь неестественно возбуждённо блестели глаза. – Что вы делите мёртвого ребёнка? Твой, мой – какая разница? Для кого теперь имеет значение, кто его зачал? Уж точно не для Берта. Дайте ему спокойно спать, – оставив чемодан на кровати, Хилари с достоинством покинула дом, и прошло немало времени, прежде чем мужчины сообразили, что на этот раз она бросила их обоих.

Глава 49

– …Слухи о возбуждении бракоразводного процесса Ли Лоуренс Торнтон также не подтверждает, – человек с газетой медленно повторил вслух последние прочитанные им строки и вновь застыл, глядя на буйство весны за окном невидящими глазами.

В комнате он был не один, и девушка лет семнадцати, в старомодном платье с кружевным воротником, с интересом подняла взгляд на отца.