Дневники мотоциклиста. Часть Третья

– Это РОН, дура!

(Пор фавор, рон 7 аньос…)

Мужик командировочный в одной из бесконечных пропускных очередей:

– Вы действительно полагаете, что кубинцы не работают?

(Подслушал, падла, наш конфиденциальный трёп на всю очередь)

– ИДИНАХ! Без тебя тошно!

(Но шаркс, но барракудс… Гуд кораллс, гуд сигарс, гуд чикас, эсо и эсо…)

Автомат кофейный проглотил 50 «деревянных» рублей и умер. Удары под дых не помогли. Пришлось пить в кафетерии такую же парашу уже за 200 рублей. Как, говорите, ЭТИ СЕРЫЕ ПЯТНА зовут ЭТУ ГАДОСТЬ: нес-ка-фе? НЕ-КО-ФЕ! Бр-р-р…

(Кафэ и лече рэпетирэ, пор фавор…)

100 километров по Кольцу до Домодедово. Где небо, где земля, не понятно – мир перевернулся: снега нет, всё кругом серо, слякотно и пронизывающе зябко. Несколько раз проехали один и тот же Мега-торговый центр. Попахивает Кафкой: «Падры, они нас по кругу возят. Хотят, чтоб мы окончательно свихнулись. На этом континенте скорби»[208 - В официальной советской пропаганде термином «континент скорби» называлась Африка. В поэме Венедикта Ерофеева так обыгрывается этот расхожий пропагандистский штамп:«Значит, вы были в Штатах… негров там нет и никогда не было, это я допускаю… я вам верю, как родному… Но – скажите: свободы там тоже не было и нет?.. свобода так и остается призраком на этом континенте скорби? скажите…»].

Наш зайка-всезнайка Леопольд Гурыч поясняет, мол, таких Мега-комплексов на Кольце штук пять. Верим, но с трудом. Он, конечно, был в столице этой чуждой нам страны более одного раза. И вообще, слывёт в светских кругах человеком в высшей степени образованным: вилку держит исключительно в левой руке. А нож в правой. И даже употребляет походя в своей речи слово «портплед». И даже знает, как этим пледом от всего этого серого ужаса укрыться. Но от его разъяснений радости не больше. Хочется уснуть и больше не проснуться [209 - Расхожая фраза, в чём-то перекликающаяся со знаменитым монологом Гамлета:«И в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? Умереть. Забыться… Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны?»]! И открыть глаза, лишь почувствовав ласковый морской бриз в волосах и щекочущее щёки тепло родного Карибского солнца где-нибудь под Тринидадом…

(Куатро Буканеро и сэнисэра, пор фавор…)

Домодедово. «Уснуть и не проснуться», часть вторая

23 800 км пути

В город выходить не будем. Возьмём койки тут же в ДМД. И поскорей уснуть, чтобы больше не просыпаться. Падрэ Лео включил у себя в комнате телик и ушёл в душ. Чтоб даже из душа за последними событиями в мире следить… по каналу «Домашний»!

– ДедушкО, а чО так громкО-тО?

– А то улетите! – тонет в плеске воды.

Жалкие попытки скрасить ностальгическую хандру: пока один плещется в душе, другой умыкнул ради забавы из его комнаты телик (зная, что Эль Мучо Грандэ Кактус без телика даже в клозет не ходит). Но и они не скрашивают убийственной серости вокруг. Под вечер всё-таки вылезли из берлоги на предмет «ля пожрать»:

– А скажите, любезная тётечка: сколько стоит этот замечательный комплексный обед?

– И как ведь сказал: «замеча-ательный»!

– А ещё у нас на Кубе все друг другу улыбаются, называют Олями, и желают всем маньяны и пор фавор…

Домодедово. «Рукопись обрывается…»

Последние часы в ожидании последнего марш-броска. Пиво в баре. Не наша сэрбэса, а их глупейшее ПИ-ВО! Тётя за соседним столом (судя по годовым кольцам, ей лет 300). Ждёт у моря погоды. Уже сутки. Пиво уже не лезет. И эта мать туда же: пытается мимолетно перезнакомиться. Падры сбегают:

– Сторожи, а мы покурим. А то тут «но фумар». (Типа отмазались? Ага, щщщас!)

– Вы присмотрите за вещами? – это уже тётя мне. И унеслась вслед за кавалькадой улепетавших от неё же.

………

– Ну как, нашла она вас?

– Мы же специально тебя поставили мосты наводить. Почему тогда она от тебя сбежала?

– А она сказала, что вас пошла поддержать… за сакральные ушки.

– Да как же она нас найдёт, чудной ты человек?

– Да по дорожке песочной!

………

Теперь уже окончательно, всё: час до самолёта, два в нём. То есть завтра в пять утра будем…

………

[Здесь рукопись неожиданно обрывается][210 - Ремаркой «[на этом, здесь] рукопись обрывается» принято завершать значимые литературные произведения, так и не законченные авторами: «Мёртвые души» Гоголя, «Замок» Кафки… То есть даже последней строчкой автор пытается примазаться к великим. Но мы-то знаем, что ничего из этого не выйдет]

Habaname (by Carlos Varela, Cuba)

Mirando un album de fotos / De la vieja capital,
Desde los tiempos remotos / De La Habana colonial.
Mi padre dejo su tierra / Y cuando al Morro llego,
La Habana le abrio sus piernas / Y por eso naci yo.

Habana, Habana
Si bastara una cancion
Para devolverte todo
Lo que el tiempo te quito.
Habana, mi Habana
Si supieras el dolor
Que siento cuando te canto
Y no entiendes que este llanto
Es por amor

Escuchando a Matamoros* / Desde un lejano lugar
La Habana guarda un Tesoro / Que es dificil olvidar.
Y los anos van pasando / Y miramos con dolor,
Como se va derrumbando / Cada muro de ilusion.

Habaname (пересказ)

Я листаю альбом фотографий моей старой столицы.
Как живая она предстаёт из глубоких времен колониальной поры.
Мой отец землю предков оставил, и в Гаване расправил крылья,
Здесь свой дом обретя, где на свет и я появился.