Там, где ты нужен

– Я очень разочарован в вас, ребята. Ты, Грант, тоже наказан.

Грант и Берк оба смотрели в пол, хотя там не было ничего такого, что было можно съесть или покатать. Впрочем, позднее Грант сунул мне под столом несколько кусочков теплой курочки.

Я понял, что что-то изменилось в то утро, когда Берк сказал мне сделать «Рядом!», чтобы залезть под душ, потом сидел под льющейся водой, а затем надел одежду, пахнущую по-новому. «Школа», – твердили все. Видимо, мы делали Школу – что бы это ни означало. Затем мы поехали на машине. Грант был за рулем, Берк сел впереди, а мы с бабушкой – сзади. Утро было теплое, и бабушка пахла беконом, который она приготовила мальчикам на завтрак. Увидев в окне собаку, я ее облаял, а потом мы проезжали мимо козьего ранчо, и его я тоже облаял.

– Просто скажи им, что ты мой брат. Меня все учителя любили, – сказал Грант.

– Я скажу им, что ты мой брат, и они отправят меня прямо в кабинет директора школы.

Я увидел белку!

– Купер! Хватит лаять, идиот, – рассмеялся Берк. Наверное, он пытался сказать мне, что тоже увидел белку, решил я.

Грант остановил машину. Я с интересом наблюдал, как он подошел с креслом к двери Берка и помог ему усесться – это была человеческая версия «Рядом!». Мы припарковались перед большим зданием с огромным количеством каменных ступенек. Мне не терпелось выпрыгнуть и помчаться вверх, потому что на каждой ступени сидели дети возраста Берка, однако меня заперли в машине вместе с бабушкой, а ей, судя по всему, не хотелось никуда идти. Я оперся лапами о стекло и смотрел, как Грант куда-то повез Берка. Я громко заскулил, забыв о других детях. Я должен был быть с Берком!

– Все в порядке, Купер, – бабушка погладила меня рукой, пахнущей беконом.

Грант вернулся без Берка.

– Сядешь вперед?

– Поменяемся, когда доедем. Купер, сиди тихо.

Грант повернулся и положил руку мне на спину.

– Купер, лежать!

Я съежился. Все, что я делал, представлялось неправильным, и мой мальчик пропал, и Грант с бабушкой, казалось, сошли с ума. Куда подевался Берк?

Она погладила меня по голове, и я облизнул ей руку, почти распробовав вкус бекона.

– Берку непросто, сам знаешь, – сказала она после паузы. – Его действительно тошнит при мысли, что его увидят в инвалидной коляске.

– Не понимаю. Он всю жизнь в инвалидной коляске. Он ездил на дни рождения, на футбольные матчи и никогда не смущался. Не знаю, почему вдруг это стало проблемой.

Я смотрел в заднее окно и не верил своим глазам. Мы уезжали. Без Берка!

– Я думаю, для брата это стало проблемой прямо сейчас.

Грант пожал плечами.

– Конечно, но только все знают, что ему предстоит операция и потом он сможет ходить.

Бабушка вздохнула.

– Если операция пройдет успешно.

Они немного помолчали. Запах моего мальчика слабел по мере того, как мы уезжали все дальше. Я обеспокоенно зевнул, ничего не понимая.

Наконец мы остановились перед другим большим зданием, в который стекались мальчики и девочки возраста Гранта. Грант закрыл глаза.

– Бабушка, – тихо сказал он.

– Что случилось, дорогой?

– Мне нужно тебе кое-что сказать. Я сделал что-то плохое. Действительно плохое.

– Что именно, Грант?

– Это я виноват в том, что в его кресле с одной стороны вмятина. Я его толкнул. То есть я толкнул его вниз по склону.

Бабушка вздрогнула и уставилась на него во все глаза.

– Почему ты так поступил?

Я ткнулся носом ей в руку, обеспокоенный тревогой в ее голосе.

– Не знаю. Я не знаю! Просто… иногда я его ненавижу так сильно, что не могу думать о чем-нибудь еще. И я думаю, что хотел сделать ему больно.

Грант говорил очень быстро.

– Как только я отпустил кресло, я пожалел. – Он повернулся на сиденье, вытирая глаза. – Каждый день в моей жизни одно и то же, понимаешь? Школа, дела по дому, затем домашние задания и опять по новой. Кроме разве что лета, когда папа будит меня на рассвете.

Бабушка внимательно смотрела на Гранта.

– И в чем виноват Берк?

– Не могу объяснить.

– Ты что-то не договариваешь, я вижу.

Грант повернулся и посмотрел в переднее стекло. Я проследил за его взглядом, но Берка не увидел и его запаха не почувствовал. Его там не было.

Бабушка покачала головой.

– Когда вы, ребята, были маленькими, я приходила в ужас от того, как вы друг друга мутузили. Теперь вы достаточно выросли, Грант, чтобы калечить друг друга по-настоящему.

– Я знаю.

– Ты не вправе срывать свое раздражение на Берке.

– Я плохой человек, бабушка?

Бабушка сухо засмеялась.

– Думаю, старые люди порой забывают, что детство не только игры и веселье. Вам приходится справляться с кучей проблем. Но причинять боль другим, потому что внутри вы причиняете боль себе, – это не решение проблемы. Я не думаю, что в глубине души ты плохой человек, Грант. Но если ты снова почувствуешь такое желание, сдержи себя. И неважно, что ты прав, если ты позволяешь себе совершать такие ужасные поступки.

Грант выскользнул из машины, и бабушка тоже вышла, но не дала мне последовать за собой. Я наблюдал за ними через окно.