Потомки Солнца. Том I. Мать и Колыбель

Глава 1. Двадцать три года спустя

К Кибельми?де тихо подбирался тёплый майский вечер. В палатах городской больницы зажглись светильники. Целители заканчивали вечерний обход, больные отходили ко сну, санитарки мыли полы и тихо напевали. Только детское отделение переливалось смехом. Голоса журчали весенними ручейками, но сиделки потихоньку утихомиривали их и строго шикали, требуя тишины.

– И вышла Праматерь Рештарете?те из вечной тьмы, из звёздной пыли и густого газа, и ступила в тёмный новорождённый мир, содрогаемый землетрясениями, покрытый исполинскими горами, выплевывающими к небу огонь. Долго жила в своём одиноком мире Праматерь Рештаретете, пока не решилась всё изменить, – мягкий голос читательницы затих, лёгкое беззвучие прервало шмыгание нескольких простуженных детских носов и короткий сухой кашель. – Дунула на одну плюющуюся огнем гору, дунула на другую, и вулканы начали остывать. Из застывающей лавы и горных пород Рештарете?те создала своего первого сына, Нерга?ла. И стал он Землёю. Из того же куска лавы и звёздной пыли Рештаретете создала своего второго сына, Шама?ша, и поднялся он Солнцем на чёрный небосвод, и развеял он тьму, и небо стало лазурным, а мир позолотил солнечный свет…

У А?кме отчаянно слипались глаза. Девушка дежурила в больнице с семи утра, а сейчас пробило уже десять вечера. Смена заканчивалась, а брат и дядя всё никак не приходили, чтобы забрать её домой.

А?кме подняла глаза и с облегчением вздохнула: дети спали. Бодрствовал только любопытный О?рэн.

– Что было дальше?

– Если хочешь знать продолжение, завтра прочитай его сам. А сейчас закрывай глаза.

Акме устало поднялась, накрыла мальчика одеялом и вышла в темный коридор. Поднялась на второй этаж, постучала в дверь и вошла в большой кабинет Бейна?рдия Фро?нкса, самого известного целителя в Эрса?вии [1].

Он выглядел гораздо старше своих лет. Густые чёрные волосы обильно осеребрились сединой, чёрные миндалевидные глаза были закрыты.

Его огромный дубовый стол был завален письмами, книгами, рецептами. И он тонул во всём этом бардаке,– тонул в своей усталости и полумраке кабинета. Наконец, взглянул на вошедшую племянницу.

– Ты уже собралась? – спросил Бейн Фронкс.

– Да, дядя. Пора домой.

– Зови брата. И пойдём.

Акме вышла в коридор и устало спустилась по лестнице, на ходу развязывая передник и снимая белую косынку, без которой нельзя было входить в палату. Акме вытащила из густых волос шпильки, и тяжёлая чёрная коса толстым кнутом хлестнула по стройной спине. Проходя мимо зеркала, висевшего в коридоре, девушка взглянула на себя и тяжко вздохнула.

– Вот это страшилище…– прошептала она.

Под миндалевидными глазами, огромными и чёрными, обрамлёнными густыми тёмными ресницами, залегли тени и синяки. Недовольно и хмуро изогнулись красивые чёрные брови. Сейчас она казалась себе бледной и помятой.

– Мне всего восемнадцать… а мешки под глазами, как у сорокалетней матроны. Ладно, чёрт с ним!..

Подходя к запасному входу, она услышала напряжённые голоса – мужской и женский. Собеседники приглушенно и нервно спорили.

– Не приходи сюда больше! – Акме узнала голос брата, и голос этот был страшен колючим холодом.– Я работаю здесь и во время своей службы обязан общаться только с больными и другими служащими. Я не могу отвлекаться на тебя!

– Ты вернулся три дня назад, а я узнаю? о твоём возвращении только сейчас! – гремел женский голос.

– Я не обязан отчитываться перед тобой, Ила?на! – зарычал Ло?рен.

– Я всё расскажу твоему дяде и всем в Кибельми?де! – ядовито процедила та.– Поведаю, как ты поступил со мной два месяца назад. Дойду до градоначальника, поставлю под угрозу твою карьеру!..

– …и ничего никому не сможешь доказать,– спокойно ответил Лорен, и в голосе его послышался насмешливый яд.

Акме вышла из-за угла: подслушивать неприлично, и она должна была раскрыть своё присутствие. Светловолосая девушка, которую Лорен назвал Ила?ной, зло посмотрела на Акме, не поздоровалась, перевела на молодого мужчину горящий прищуренный взгляд, накрыла голову капюшоном голубой хлопковой накидки и удалилась.

– Это та девушка, которую ты недавно вытащил с того света? Я помню, она едва не умерла от лихорадки.

– Просто знакомая,– отрезал тот, грубо взял младшую сестру за локоть и повел прочь от чёрного входа.– Давай вытащим дядю из этого чертового кабинета. Я очень устал, завтра рано вставать.

А?кме и Ло?рен Рин зашли за дядей Бе?йном, все вместе вышли на сладко благоухающий воздух и направились домой. Тьма и непроницаемое безмолвие окутали Кибельмиду несокрушимой силой и красотой поздней весны. Тишина сидела у её колыбели, прижимая длинный палец к бледным губам. Ночь накрывала городок бархатным одеялом мрака, гладя его рукой и напевая успокаивающие молитвы.

Во многих домах ещё горел свет. Одноэтажные или двухэтажные, деревянные или каменные, окружённые сладко благоухающими кустами вишни и сирени, все они выстроились по обе стороны от Главной улицы.

Лорен был молчалив и хмур сегодня. «Сколько проблем у него из-за этих девушек!» – думала Акме.

Брат был высок, немного худощав, но крепок, с широкой спиной, чёрными волосами и миндалевидными глазами. Он мог привлечь внимание любой девушки. А когда надевал белую больничную рубаху, стянутую на поясе чёрным ремнём, его провожали восхищенные взгляды даже взрослых замужних дам.

Когда Лорену исполнилось двенадцать лет, Бейнардий Фронкс отправил его в Орн – небольшое поселение, сокрытое высоко в горах на северо-востоке, где лучшие целители всего Архея ставили на ноги тяжелобольных и передавали знания молодым студентам.

Через два года после отъезда Лорена в Орн за братом последовала и одиннадцатилетняя Акме. Причиной этому послужили страшные приступы меланхолии и нервические припадки, что сотрясали девочку несколько раз в месяц и расшатывали её здоровье. В Орне приступы постепенно прошли. Она тоже блестяще закончила обучение и вернулась домой.

Семья остановилась у ворот большого двухэтажного дома, окруженного новой высокой оградой, на красоту и помпезность которой состоятельный Бейнардий Фронкс не пожалел средств. Он сколотил и собственное состояние помимо наследства, доставшегося ему от родителей.

– Как же приятно снова оказаться дома! – с облегчением вздохнула Акме, устало потянулась и поднялась по ступеням широкого крыльца.

Она вошла внутрь, миновала красивую парадную лестницу, поднимавшуюся на второй этаж, и ворвалась в просторную гостиную с ярко пылающим камином. Посреди комнаты стоял огромный дубовый стол, несколько диванчиков и любимое дядюшкино кресло-качалка.

На шум из кухни вышла экономика Дорин.

– Дорин! – весело воскликнула Акме.– Мы пришли.

– Негоже девице зарабатываться до темноты! – проворчала экономка так тихо, чтобы барон не слышал.– Все девицы как девицы, только для шитья и танцев годятся, а ты до ночи торчишь в больнице. Не бережёт дядя ни твою молодость, ни красоту.

– Да по?лно! – с улыбкой фыркнула девушка.

– Ужин давно готов.

Переодевшись, всё трое устало собрались у стола. Бейнардий Фронкс вновь начал обсуждать недавнюю поездку своих племянников. Они ездили в нодри?мский Брок на похороны родственника.

– Я так и не понял, что же три недели назад произошло с троюродным братом вашего отца.

– Уже говорил: нам не показывали тела,– деловито сообщил Лорен, укладывая салфетку на колени.– Его загрызла не то бешеная собака, не то волк.

– Волки в Броке? Такого не было никогда.

– В ту ночь несколько человек видели очень большую собаку,– сказала Акме.– Но кто-то утверждает, что это волк. Или медведь.

– Очень странно…– протянул Бейн.– Ведь ещё одна родственница вашего отца была убита два месяца назад недалеко от Селена?ра на охоте.

– Но это уже точно были дикие звери,– ответил Лорен.– Лес там дикий и густой. Она обожала охоту и бешеные скачки. На охоте оторвалась от всех и заблудилась.

– Пропала так же, как ваша тётка, сестра отца. Ани?ра.

– Но она пропала очень давно,– сказала Акме.– Её убили зараколахонские разбойники, когда мне было года два. Из Саа?рды или Шамши?ра. Тела так и не нашли.

– Ты же знаешь, что зараколахонцы делают с пленными, особенно шамширцы,– безразлично повел черной бровью Лорен.– Искали всем Броком, даже из столицы прислали помощь. Ни следа не осталось.