Биография Дональда Трампа

По словам Швеца, существует три основных направления для развития активов: идеология, деньги и компромат. Из них идеология долгое время считалась лучшей и самой надежной основой для вербовки, но она перестала широко применяться к американцам после того, как в пятидесятых годах были разоблачены преступления Сталина, и, конечно, никогда не рассматривалась по отношению к Трампу.

В семидесятые и восьмидесятые годы, говорит Швец, деньги стали очень важными в вербовке, и это было ключевым фактором в двух наиболее широко освещаемых делах той эпохи: суд над агентом ЦРУ Олдричем Эймсом (Aldrich Ames) и суд над агентом ФБР Робертом Ханссеном (Robert Hanssen), шпионивших для Советов.

И, наконец, советская и российская разведка имеет долгую историю приобретения "компромата" в качестве рычага влияния на свои активы. Но словам Швеца, разного рода компроматы редко использовались КГБ, потому что результаты были ненадёжными. Трамп был особенно любопытным случаем в том, что он был одновременно впечатляюще уязвим для вербовки, но настолько бесстыден, что был бы невосприимчив к давлению, которое почувствовало бы большинство людей. Вместо этого для Трампа настоящим компроматом был денежный след, который связывал его с российской разведкой через массовое отмывание денег.

– Трамп был мечтой для офицеров КГБ, которые хотели развить свой актив, – сказал мне Швец. – У всех есть слабости. Но с Трампом это были не просто слабости. Это были крайности. Всё, что интересовало Трампа, было чрезмерным. Его тщеславие было чрезмерным. Нарциссизм – чрезмерным. Жадность – тем более. Невежество – ещё хуже.

Оценка Швеца поразительно похожа на оценки различных сотрудников ЦРУ.

– Трамп чрезвычайно уязвим для лести, – сказал мне Рольф Моуэтт-Ларссен. – Его отношение к окружающим определяется не тем, что люди думают или делают, но только тем, заискивают они перед ним или нет. Его абсолютно не волнует тот факт, что русские – мастера манипуляций.

Точно так же отставной офицер ЦРУ Гленн Карл, который провел двадцать лет в подпольных полевых операциях, также считал Трампа “невероятно уязвимым” для влияния русских.

– Я, признаться, размышлял о том, каким способом подбирался бы к нему, будь я офицером внешней разведки, – сказал мне Карл. – Русские, обычно, шантажисты, но с Трампом этот номер не пройдёт, ведь о таких как он в народе говорят "не стыда, ни совести". Тем не менее, есть вещи, которые Трамп не хочет раскрывать – например, что очевидно, свои налоговые декларации. Поэтому я думаю, что у них, вероятно, есть что-то на него, что скопилось за десятилетия классических пристрелки и обработки русскими его как актива.

И действительно, в течение четырех десятилетий, что бы ни происходило между Трампом и советской/российской разведкой, досье на Трампа будет расти по мере их совместных приключений: от отмывания денег для русской мафии через роскошные квартиры Трампа, через партнерство с богатыми советскими эмигрантами в их мошенничестве с франчайзингом, через участие в бесчисленных финансовых нарушениях, через создание секретных каналов связи с русскими и до вечеринок с Джеффри Эпштейном и так далее.

И со временем операция "Дональд Трамп" дала свои плоды.

Глава четвёртая

Шпионские войны

К восьмидесятым годам Бруклинский Брайтон-Бич превратился в темную субкультуру, наполненную тайнами, секретами и двойной жизнью тысяч советских эмигрантов. Здесь всегда было что-то сокрытое. Заскочите в магазин за ночной пиццей, и, скорее всего, вы обнаружите подпольное игорное заведение с высокими ставками в захудалом подсобном помещении. Витрины магазинов с левыми паспортами и свидетельствами о браке находились повсюду, снабжая фальшивыми удостоверениями личности любого, у кого имелось несколько долларов. Были ночные клубы, такие как "Одесса" и "Националь", а позже кафе "Татьяна" и ресторан "Распутин", с громкими праздничными обедами из девяти блюд, включающими борщ, осетрину, дичь и более чем достаточное количество водки, в то время как яркие шоу в стиле Лас-Вегаса шли полным ходом. Там звучали техно и диско, а также русские песни, а иногда Иосиф Кобзон, он же русский Фрэнк Синатра, известный своими связями с Солнцевской братвой – могущественным российским преступным синдикатом.

Вскоре в “Малую Одессу”, как называли Брайтон-Бич, нагрянули подающие надежды гангстеры из Большой, то есть настоящей, Одессы, так называемой "Жемчужины у моря", – среди них были и люди, впоследствии связавшиеся с Дональдом Трампом. Загородный клуб "Эль Карибе", банкетный зал и ресторан в районе Милл-Бейзин в Бруклине, принадлежал доктору Мортону Левину, который разделял интересы со своими родственниками, включая племянника – Майкла Коэна (Michael Dean Cohen). Коэн, тот самый, который позже стал адвокатом Дональда Трампа (на момент написания этой книги приговорен к трем годам тюремного заключения за нарушение финансирования предвыборной кампании, налоговые махинации и банковские махинации. В результате пандемии COVID-19 Коэну было разрешено отбывать часть своего наказания в домашнем заключении).

Ночью Эль-Карибе уступал помещение главарю русской мафии Марату Балагуле. Первый “современный” дон в Русской мафии, Балагула, имевший прочные связи с КГБ, был пионером в переходе организации (актора, именуемого русской мафией) от вымогательства и рэкета, чёрного рынка и различных других форм вульгарного бандитизма в более высококлассный, беловоротничковый мир налоговых афер и махинаций с акциями на Уолл-стрит. Согласно Швецу, Балагула был внедрен в Соединенные Штаты в 1977 году КГБ после поправки Джексона–Вэника.

Всего через несколько лет после переезда в Соединенные Штаты Балагула получил контроль над достаточным количеством заправочных станций и дилерских центров, чтобы сотрудничать с итальянскими мафиози старой школы в операциях, которые стали известны как "афера с налогами на газ Red Daisy" ("Красная маргаритка") и присвоили миллионы долларов налоговых поступлений из общака сотен заправочных станций. Приехав в Америку без каких-либо понятий о документообороте, они мимикрировали под офисный планктон.

Между тем, колоссальные суммы от различных афер русской мафии должны были как-то отмываться. И так, в 1984 году Давид Богатин, русский босс мафии, который вместе с Балагулой заработал миллионы на мошенничестве с газом "Красная маргаритка", отправился за скупкой квартир в дом номер 721 по Пятой авеню, то есть в Trump Tower – сверкающее новое пятидесяти восьмиэтажное здание, в дом, который построил Трамп.

Богатин, конечно, искал не жильё, а скорее парковку для своих грузовиков с деньгами, так что Трамп продал ему целых пять кондоминиумов за шесть миллионов долларов наличными, что эквивалентно более чем пятнадцати миллионам долларов 2020 года. По данным генеральной прокуратуры штата Нью-Йорк Русская мафия просто-напросто отмыла деньги через недвижимость Дональда Трампа.

– Примерно в то же время, в начале 1984 года, генерал КГБ Владимир Крючков начал новую агрессивную кампанию по вербовке американских агентов. Благодаря сборнику его записок за тот период под названием “Личное дело" мы знаем, что для Крючкова не было ничего важнее, чем этот рекрутинг. Однако к восьмидесятым годам найти левых американцев, идейно родственных Советам, становилось всё труднее и труднее. В результате он приказал своим офицерам культивировать в качестве активов не только подозреваемых в левых взглядах обычных граждан США, которые могли иметь идеологические симпатии к Советам, но и просто различных влиятельных людей, таких как видные бизнесмены.

По словам Швеца, "завербовать американского гражданина" гораздо легче сказать, чем сделать, за исключением случаев, когда они оказывались проходимцами, которые обращались в КГБ самостоятельно, обычно по денежным соображениям. Так было с двумя новыми звёздными американскими агентами, предавшими ФБР и ЦРУ, один из которых действовал на территории Швеца вскоре после его первого приезда в Вашингтон 12 апреля 1985 года.

В то время Швец только что прибыл в Соединенные Штаты и представился журналистом, работающим на советское информационное агентство ТАСС, что находилось в здании Национального пресс-клуба на Четырнадцатой улице Северо-Запада. Но что ещё важнее, он также работал под прикрытием на вашингтонскую станцию Первого Главного управления. Это означало, что он два-три раза в неделю ездил в резидентуру советского посольства на Шестнадцатой улице, чтобы писать отчеты для штаб-квартиры КГБ.

Войдя в резидентуру в первый раз, Швец сразу же отправился к начальнику станции оперативников Виктору Черкашину и доложил о вступлении на дежурство. Но когда Швецу отдали первый приказ, он был несколько озадачен.

– Проваливай, – сказал ему Черкашин. – Не приходи на базу в течение трех месяцев.

Перевод: Швец должен вернуться в офис ТАСС и начать работать репортёром, чтобы обеспечить себе прикрытие и не рассекретить штаб.

Швец узнал об этом позже, но 16 апреля, через четыре дня после начала его работы, Олдрич Эймс (Aldrich Hazen "Rick" Ames), офицер контрразведки ЦРУ, имевший доступ ко всем военным планам ЦРУ против Советов, вошёл в советское посольство и впервые зарекомендовал себя как двойной агент, готовый продавать КГБ разведданные.

В то время Черкашин фактически руководил советскими шпионскими операциями в США. Эймс был невероятно крупной рыбой для резидентуры – одной из самых удачных сделок в истории. В результате, как раз когда Юрий начинал, наблюдение за Эймсом оказалось главной целью вашингтонской базы.

Между тем перед Швецом стояли ещё две задачи, важнейшей из которых было обнаружение доказательств того, что Соединенные Штаты готовятся к ядерной войне с Советами. В Академии внешней разведки его инструктор неоднократно утверждал, что "Штаты способны превратить нашу страну в радиоактивный пепел".

Такая паранойя не была чем-то необычным для КГБ. Перед смертью в 1984 году генеральный секретарь Юрий Андропов, бывший глава КГБ, утверждал, что Соединенные Штаты это "страна с невиданным милитаристским психозом”, а администрация Рейгана “в своих имперских амбициях заходит столь далеко, что поневоле начинаешь сомневаться, есть ли у Вашингтона тормоза, которые не дадут ему переступить черту, перед которой должен остановиться любой трезвомыслящий человек” [по книги Олега Гордиевского "КГБ"].

Анатолий Добрынин, советский посол в Вашингтоне, позже объяснил, что Москва поддалась “параноидальной интерпретации” политики Рейгана из-за того, что тот рассматривал программу "Звездных войн" – противоракетную систему, также известную как "Стратегическая оборонная инициатива", которая должна была защитить Соединенные Штаты от ракетных атак – как предвестницу апокалиптической ядерной войны.

Точно так же Швец вскоре понял, что страх перед неминуемым нападением США в значительной степени необоснован и является больной фантазией, возникшей скорее из-за борьбы за власть между престарелыми бюрократами в Кремле, чем из-за конкретных фактов.

– Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы понять, что это просто глупо. Это было просто безумие, – сказал он мне.

Второй из главных задач Швеца была вербовка новых американских агентов. Эти поиски были весьма интенсивными, но малопродуктивными.

– Очень редко офицеру разведки КГБ удавалось найти, разработать и завербовать американского гражданина в качестве агента, – делился со мной Швец. – Все агенты, которые были разоблачены – как Олдрич Эймс, Роберт Ханссен (Robert Hanssen) и другие – были добровольцами, которые, в основном, предлагали свои услуги КГБ за деньги или по сложным личным причинам. Их никто не вербовал. Завербовать американского гражданина в качестве агента в то время было всё равно что обычному пилоту слетать на Луну и обратно.

Одним из редких удачных случаев, с которым столкнулся Юрий, являлось общение некоего советского агента в Вашингтоне с перспективным американским конгрессменом, что он и описал в своих мемуарах "Вашингтонская резидентура". У агента было настолько “феноменальное мастерство в качестве собеседника”, что ему удавалось "проникнуть в самые сокровенные уголки человеческой души."

Этот конгрессмен предоставил советскому оперативнику целые стопки документов и, как предположил Юрий, был уже на полпути к тому, чтобы стать новым агентом СССР. Но на самом деле всё было с точностью до наоборот: после первой же встречи конгрессмен предупредил следственные органы, и все последующие беседы проходили уже под бдительным оком ФБР.

Это было не так просто, как могло показаться даже для настоящих бриллиантов красноречия.

В общем-то, те годы являлись настоящим экстраординарным периодом шпионских войн – во всем мире. В январе 1984 года в Норвегии из-за ошибки были разоблачены и высланы пять советских резидентов.

В феврале в возрасте шестидесяти трёх лет скончался Виктор Мечиславович Лесиовский, советский дипломат, который, как сообщалось, был связан с советской разведкой, когда работал на ООН. (В 1979 году он сообщил Би-би-си, что советская разведка добилась “очень существенного” проникновения в Секретариат ООН.)

В конце февраля Эфиопия выслала двух советских дипломатов как разоблачённых шпионов. 56 В мая Дания выслала двух членов советской торговой делегации, тоже как шпионов. 57 В октябре советский дипломат, находившийся в Сан-Франциско, также был распознан как резидент, а несколько советских разведчиков были высланы из Вашингтона.58 В течение следующего, 1985 года, так называемого "Года шпиона", спецопераций было достаточно, чтобы приковать Джона ле Карре [Le Carre John, король шпионского детективного жанра. Прим.перев.] к печатной машинке на десятилетия. На самом деле все началось в декабре 1984 года, когда Томас Патрик Кавана (Thomas Patrick "Tom" Cavanagh), бывший инженер корпорации "Нортроп" (Northrop Corporation), был арестован за попытку продать ядро технологии, лежащей в основе многомиллионного бомбардировщика-невидимки, за 25 000 долларов агентам ФБР под прикрытием, выдававшим себя за русских.

Затем семейная шпионская сеть Джона Уокера (John Anthony Walker Jr.), которая действовала в течение семнадцати лет и продавала Советскому Союзу информацию о подводной сенсорной системе ВМС США, была подорвана любовницей Уокера. Рональд Пелтон (Ronald William Pelton), бывший аналитик Агентства национальной безопасности, который якобы продавал секреты нашей электронной прослушки Советам, был идентифицирован в качестве Виталия Юрченко, перебежчика из КГБ, перешедшего на американскую сторону в августе.59 Позже, Юрченко появился на вилле, которой тайно владелао ЦРУ в Вирджинии и разговорился. Когда это произошло, сеть американских агентов КГБ внезапно начала сыпаться.

Тем временем американская разведка тоже понесла огромные потери, благодаря хорошо законсперированным кротам как в ЦРУ, так и в ФБР. В ЦРУ Олдрич Эймс предоставил КГБ секретную информацию, идентифицирующую сотни западных (в основном американских) агентов, более двадцати из которых были казнены или заключены в тюрьму.

Как бы ни было прискорбно мне это писать, но Эймс в инициации этих ужасов был не одинок, но ещё и жёстко конкурировал со специальным агентом ФБР Робертом Ханссеном, который, согласно отчету Министерства юстиции 2002 года, был ответственен за “возможно, самую страшную разведывательную катастрофу в США."

На момент написания этой книги Эймс находится в тюрьме пожизненно без права досрочного освобождения. А Ханссен отбывает пятнадцать пожизненных сроков.

– Дело Ханссена может показаться далеким от интересующих нас проблем национальной безопасности, связанных с операцией "Трамп/Россия", однако то, как Ханссен со всей своей жуткой методичностью поставления под гильотину своих соотечественников не привлекал внимания в течение двадцати двух лет, удивительно актуально, когда речь идёт о щедром обращении с российскими активами Уильяма Барра (William Pelham Barr), сначала в качестве генерального прокурора в администрации Джорджа Буша-старшего, а затем в той же должности при Дональде Трампе.

Женатый, с шестью детьми, Роберт Ханссен был набожным католиком, членом Opus Dei – глубоко консервативной католической организации, и посещал мессу почти каждый день. Согласно отчету Генерального инспектора Министерства юстиции, Ханссен обладал “плохими навыками межличностного общения и суровым характером, а также был неуклюжим и необщительным одиночкой, источающим чувство собственной важности, которое отчуждало многих его коллег.”

В докладе отмечалось, что руководитель Ханссена характеризовал его как глубоко религиозного мизантропа, с техническим аналитическим складом ума, обидчивым, зачастую подавленным и стремящимся показать, что он умнее других64 Впервые он начал шпионить для ГРУ в период с 1979 по 1981 год, когда перевелся в Нью-Йорк для работы в советской контрразведке, которая стала его специализацией на протяжении большей части его карьеры в ФБР. Согласно отчету генерального инспектора, “Ханссен быстро начал использовать слабые места во внутренней информационной безопасности ФБР” и вскоре “получил доступ к наиболее важным кадровым ресурсам и техническим операциям ФБР против Советского Союза.”

В конечном счете это включало информацию, уточняющую американскую стратегию на случай ядерной войны, новые оружейные технологии и идентификацию действующих американских активов в Советском Союзе.

Ханссен, как и Эймс, позже был схвачен, судим, осуждён и приговорён к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения. Но в 1985 году он подавал надежды, и его только-только перевели обратно в Нью-йоркское отделение ФБР, где он служил четыре года назад. Согласно "Нью – Йорк таймс“, его работа состояла в том, чтобы контролировать "сотни агентов его подразделения, поглощенных мнимой тотальной войной против враждебных целей, а в первую очередь – против Советского Союза."

– Мысль о том, что кто-нибудь может продать свою страну как гражданин, как агент ФБР и как боец в холодной войне – располагая его доступами, ресурсами, сведениями и возможностями – просто не могла никому прийти в голову, – сказал "The New York Times" Джеймс К. Каллстром (James Keith Kallstrom), который знал Ханссена в середине восьмидесятых, когда его подразделение поддерживало отряды контрразведки. – Он был лейтенантом в войне, которая шла на улицах Нью-Йорка.

– Каллстром, который в середине девяностых возглавил Нью-Йоркское отделение ФБР и руководил успешными расследованиями деяний как итальянской, так и русской мафии, подружился с двумя ключевыми игроками в саге о Трампе и России. Он тесно сотрудничал с тогдашним прокурором Южного округа Нью-Йорка Руди Джулиани (Rudolph William Louis Giuliani) в расследовании деятельности Cosa Nostra, которое привело к знаменитому судебному процессу 1985-1986 годов, в ходе которого были осуждены главы так называемых "Пяти семей".