Домби и сын

– Брайтонскiй воздухъ, по моему мн?нiю, принесъ ему большую пользу, – отв?чала м-съ Пипчинъ.

– То-есть, пребыванiе въ Брайтон? оказалось для него очень полезнымъ, – сказалъ м-ръ Домби, – я то же думаю.

М-съ Пипчинъ потерла руками и обратила глаза на каминъ.

– Но, быть можетъ, – продолжалъ м-ръ Домби, – теперь необходимъ для него другой образъ жизни, нужна перем?на въ его состоянiи. Объ этомъ-то я и пришелъ съ вами посов?товаться. Сынъ мой на дорог? жизни идетъ впередъ, м-съ Пипчинъ, быстро идетъ впередъ

Была какая-то меланхолiя въ торжественномъ тон?, съ какимъ м-ръ Домби произнесъ эти слова. Ясно, что для него слишкомъ длиннымъ казался д?тскiй возрастъ его сына, и что, по его понятiямъ, было еще далеко, очень далеко до той счастливой поры, когда наступитъ, наконецъ, исполненiе зав?тныхъ желанiй души его. М-ръ Домби былъ почти жалокъ въ эту минуту, хотя понятiе жалости никакъ не клеится съ этимъ гордымъ и холоднымъ субъектомъ.

– Ему уже шесть л?тъ! – сказалъ м-ръ Домби, поправляя галстухъ, быть можетъ, для того, чтобы лучше скрыть едва прим?тную улыбку, мелькнувшую на поверхности его лица. – Великiй Боже! не усп?ешь огляд?ться, какъ шестил?тнiй мальчикъ превратится въ шестнадцатил?тняго юношу!

– Ну, десять л?тъ, сэръ, не скоро пройдутъ! – прокаркала холодная старуха, страшно мотая головой.

– Это зависитъ отъ обстоятельствъ, – возразилъ м-ръ Домби. – Во всякомъ случа?, сыну моему уже шесть л?тъ, и н?тъ сомн?нiя, онъ въ своихъ понятiяхъ отсталъ отъ многихъ д?тей своего возраста. Но д?ло вотъ въ чемъ: сынъ мой долженъ быть не позади, a впереди, далеко впереди своихъ ровесниковъ. Передъ нимъ уже готовое, высокое поприще – и сыну ли моему встр?чать препятствiя или неудачи на первыхъ ступеняхъ общественнаго воспитанiя? Путь его жизни, ясный и чистый, предопред?ленъ и предусмотр?нъ еще прежде его бытiя: какъ же отсрочивать образованiе молодого джентльмена съ такимъ возвышеннымъ назначенiемъ? Я не допущу, я не потерплю никакихъ недостатковъ, никакихъ проб?ловъ въ его воспитанiи. Все должно быть устроено наилучшимъ, наисовершенн?йшимъ образомъ и будетъ устроено.

– Вы правы, сэръ, – отв?чала м-съ Пипчинъ, – я ничего не могу сказать противъ вашихъ нам?ренiй.

– Я и не сомн?ваюсь въ этомъ, м-съ Пипчинъ, – благосклонно сказалъ м-ръ Домби, – особа съ вашимъ умомъ пойметъ, должна понять, всю важность высокихъ ц?лей Домби и Сына.

– Много вздору, много нел?постей болтаютъ нынче о томъ, будто не должно слишкомъ торопиться развитiемъ молодыхъ умовъ, – проговорила м-съ Пипчинъ, съ нетерп?нiемъ закачавъ головой. – Нынче ужъ, видно, умъ за разумъ зашелъ, a въ мое время не такъ думали объ этомъ предмет?. Я очень рада, сэръ, что мои мысли въ этомъ случа? совершенно согласны съ вашими; "торопи, толкай ребенка, если хочешь изъ него сд?лать челов?ка" – вотъ мое правило!

– Не даромъ же вы, почтенная м-съ Пипчинъ, прiобр?ли такую огромную репутацiю, – возразилъ м-ръ Домби. – Прошу васъ быть ув?ренной, что теперь, бол?е ч?мъ когда-либо, я совершенно доволенъ вашей методой д?тскаго воспитанiя и поставлю себ? за величайшее удовольствiе рекомендовать васъ при всякомъ случа?, если только моя скромная рекомендацiя принесетъ вамъ какую-нибудь пользу. Я теперь думалъ о доктор? Блимбер?, м-съ Пипчинъ.

– Какъ? о моемъ сос?д?? – вскричала м-съ Пипчинъ. – У доктора, по моему мн?нiю, превосходное заведенiе. Молодые люди, какъ я слышала, учатся тамъ отъ утра до ночи, и порядокъ во всемъ удивительный.

– И ц?на весьма значительная! – прибавилъ м-ръ Домби. – Я уже говорилъ съ докторомъ, м-съ Пипчинъ, и, по его мн?нiю, Павелъ совершенно созр?лъ для полученiя образованiя. Онъ приводилъ многiе прим?ры, что д?ти именно въ этомъ возраст? начинали учиться по-гречески, и съ блистательнымъ усп?хомъ. Но я не объ этомъ безпокоюсь, м-съ Пипчинъ, д?ло вотъ видите ли въ чемъ: сынъ мой, вырастая безъ матери, сосредоточилъ всю привязанность на своей сестр?, и любовь эта, конечно, д?тская, но все же чрезм?рная, признаюсь вамъ, слишкомъ безпокоитъ меня. Разлука ихъ не будетъ ли…

И, не окончивъ фразы, м-ръ Домби погрузился въ глубокое раздумье.

– Ба, ба, ба! – возопила м-съ Пипчинъ, взъерошивая бомбазиновое платье и мгновенно принимая свой всегдашнiй видъ д?тской вопительницы. – Есть о чемъ безпокоиться! Да если ей не угодно будетъ съ нимъ разстаться, на это y насъ, съ вашего позволенiя, найдутся ежовыя рукавички.

Добрая лэди тутъ же извинилась, что употребила слишкомъ простонародную фразу. – Я всегда такъ обращаюсь съ ними, – сказала она и совершенно особеннымъ образомъ закинула свою безобразную голову, какъ будто собиралась привести въ трепетъ ц?лую стаю непокорныхъ мальчиковъ и д?вочекъ. М-ръ Домби терп?ливо выждалъ окончанiя этихъ припадковъ и, когда его почтенная собес?дница перестала б?сноваться, сказалъ спокойнымъ тономъ:

– Не о н_е_й думаю я, м-съ Пипчинъ; съ нимъ что будетъ?

М-съ Пипчинъ сь одинаковой ув?ренностью могла бы похвалиться, что она точно такой же способъ врачеванiя готова употребить и для маленькаго Павла; но ея с?рый проницательный глазъ благовременно усмотр?лъ, что м-ръ Домби не могъ одобрить этого рецепта въ отношенiи къ сыну, хотя въ то же время признавалъ всю его д?йствительность относительно дочери. Поэтому она тотчасъ же перевернула аргументъ и очень основательно начала доказывать, что новые предметы, новый образъ жизни, новое разнообразное общество въ заведенiи Блимбера и, наконецъ, новыя, разум?ется, довольно трудныя занятiя, – все это мало-по-малу и незам?тнымъ образомъ заставитъ умнаго мальчика выбросить изъ головы свою сестру. Такъ какъ эта мысль совершенно согласовалась съ собственными надеждами и предположенiями м-ра Домби, то н?тъ ничего удивительнаго, если джентльменъ этотъ получилъ еще высшее понятiе о разсудительности м-съ Пипчинъ, т?мъ бол?е, что теперь она представила р?дкiй образецъ безкорыстiя, разлучаясь такъ легко съ своимь маленькимъ другомъ, хотя, собственно говоря, ударъ этотъ былъ не внезапный, потому что сначала предполагалось отдать ей ребенка всего на три м?сяца. Было ясно, что м-ръ Домби заран?е обдумалъ и зр?ло обсудилъ свой многосложный плань, состоящiй въ томъ, что маленькiй Павелъ на первое полугодiе поступить къ доктору Блимберу, какъ нед?льный пансiонеръ, a сестра его между т?мъ останется y м-съ Пипчинъ и будетъ принимать къ себ? брата по субботамъ. Такое распоряженiе, – думалъ чадолюбивый отецъ, – исподволь отвлечетъ сына отъ предмета его привязанности; в?роятно, онъ хорошо помнилъ, какъ неосторожно первый разъ младенецъ былъ оторванъ отъ своей любимой кормилицы!

Оканчивая свиданiе, м-ръ Домби выразилъ надежду, что м-съ Пипчинъ, в?роятно, благоволитъ удержать за собою должность верховной надзирательиицы надъ его сыномъ, пока тотъ будетъ учиться въ Брайтон?. Потомъ онъ поц?ловалъ Павла, подержалъ руки Флоренсы, искоса взглянулъ на б?лый парадный воротничекъ молодого Байтерстона и погладилъ по головк? миссъ Панки, отчего б?дная д?вочка громко заплакала, потому что н?жность какъ разъ пришлась по тому самому м?сту, гд? м-съ Пипчинъ щиколками своихъ пальцевъ производила свои обыкновенныя наблюденiя, стукая по голов?, какъ по винному боченку. Уходя, м-ръ Домби еще разъ изволилъ объявить, что, такъ какъ сынъ его уже выросъ и совершенно поправился въ здоровьи, то н?тъ сомн?нiя, образованiе его пойдетъ блистательно, какъ скоро д-ръ Блимберъ возьметъ его въ свои руки.

И точно, если молодой джентльмень попадался въ руки къ Блимберу, онъ всегда чувствовалъ н?которое довольно плотное давленiе, какъ будто его сжимали тисками. Докторъ, по обыкновенiю, занимался образованiемъ только десяти мальчиковъ, но y него всегда было въ запас? ученья, по крайней м?р?, для ц?лой сотни молодыхъ головъ; зато этотъ несчастный десятокъ былъ заваленъ по горло всякой всячиной, къ невыразимому наслажденiю мудраго педагога, y котораго единственною ц?лью въ жизни было мучить б?дныхъ д?тей.

Учебное заведенiе д-ра Блимбера было, собственно говоря, ни больше ни меньше, какъ огромная теплица; гд? безпрестанно пускались въ ходъ вс? возможные аппараты для произведенiя скор?йшаго плода. Умственный зеленый горохъ обыкновенно посп?валъ къ Рождеству, a духовную спаржу можно было добывать во всякое время года. Математическiй крыжовникъ, насаженный опытной рукою Блимбера, мгновенно доставлялъ плоды, немножко кислые, но все-таки годные для употребленiя. Каждое прозябанiе, греческое или латинское, мигомъ выростало на сухихъ в?твяхъ подъ вс?ми широтами и поясами д?тскаго климата. Природа тутъ была нипочемъ. Д-ръ Блимберъ, и не соображаясь съ природой, такъ или иначе, заставлялъ всякую почву произращать какiе угодно плоды.

Все это было чрезвычайно весело и очень остроумно, но система принужденiя обыкновенно сопровождалась своими печальными посл?дствiями. Скоросп?лые фрукты не им?ли свойственнаго имъ вкуса и держались недолго. Одинъ молодой джентльменъ, старшiй въ заведенiи, малый съ преогромной головой и раздутымъ носомъ, уже благополучно прошелъ черезъ вс? педагогическiя мытарства, какъ вдругъ въ одно прекрасное утро совершенно отказался цв?сти и навсегда остался въ заведенiи, какъ чистый стебель. Говорили, будто докторъ уже черезчуръ переучилъ молодого Тутса, и б?дняга вдругъ потерялъ мозгъ, какъ скоро появился пушокъ на его бород?.

Какъ бы то ни было, молодой Тутсъ совершенно лишился своего мозга. Зато y него оказались прегустыя бакенбарды и чудесный басистый голосъ. Онъ пришпиливалъ къ рубах? красивую булавку и, по обыкновенiю, носилъ въ жилетномъ карман? маленькое колечко, которое украдкой над?валъ на мизинецъ всякiй разъ, когда воспитанники выходили гулять. Онъ постоянно влюблялся съ перваго взгляда во всякую няньку, хотя, къ сожал?нiю, ни одна нянька не обращала на него ни мал?йшаго вниманiя.

Д-ръ Блимберъ былъ очень дюжiй, толстый джентльменъ въ черномъ плать? съ панталонами, засученными подъ чулки, перевязанными y кол?нъ красивыми лентами, какъ щеголяли встарину англiйскiе дэнди. Онъ им?лъ очень св?тлую пл?шивую голову, басистый голосъ и подбородокъ ужасно раздвоенный, такъ что никакъ нельзя было понять, какимъ образомъ могла д?йствовать бритва въ этой чудной впадин?. Его маленькiе глаза были всегда наполовину закрыты; a ротъ всегда наполовину открывался для выраженiя лукавой улыбки, какъ будто въ эту самую минуту докторъ ставилъ втупикъ маленькаго шалуна и дожидался, пока тотъ обличитъ себя собственными устами. Когда докторъ закладывалъ правую руку въ боковой карманъ своего сюртука, a л?вую закидывалъ назадъ, и при этомъ слегка кивалъ головою, д?лая самыя обыкновенныя зам?чанiя слабонервному незнакомцу, его фигура въ совершенств? походила на сфинксъ, изрекающiй свои непреложные приговоры.

У доктора былъ въ Брайтон? очень хорошiй домъ на морскомъ берегу, архитектуры, правда, весьма невеселой, даже, можно сказать, совершенно печальной. Темноцв?тныя гардины, скудныя и тощiя, скрывались въ углубленiи оконъ съ какимъ-то мрачнымъ унынiемъ. Стулья и столы были расположены рядами, какъ цифры на таблиц? умноженiя; камины въ парадныхъ комнатахъ почти иикогда не отапливались и скор?е похожи были на колодези, a гость, сид?вшiй передъ ними, представлялъ ведро; въ столовой не было ничего, напоминавшаго какое-нибудь кушанье или напитокъ. Во всемъ дом? ни мал?йшаго шума, кром? громкаго боя ст?нныхъ часовъ, вис?вшихъ въ зал?, которыхъ звукъ слышался даже на чердакахъ. Общее безмолвiе нарушалось только глухимъ плачемъ молодыхъ джентльменовъ, в_о_р_к_о_в_а_в_ш_и_х_ъ за своими уроками, на подобiе печальныхъ голубей, запертыхъ въ голубятн?.

Миссъ Блимберъ, тонкая и довольно грацiозная д?вушка, ни мало не разстраивала своей оссбой общей степенности докторскаго дома. Въ этой д?виц?, носившей коротенькiе курчавые волоеы и зеленые очки на носу, не оказывалось ни мал?йшихъ сл?довъ в?тренности и легкомыслiя, свойственныхъ ея полу и возрасту. Она, по-видимому, высохла и разсыпалась въ песокъ, работая въ душныхъ подземельяхъ мертвыхъ языковъ, a живыя нар?чiя не существовали для миссъ Блимберъ. Языку непрем?нно надлежало умереть, превратиться въ камень, и тогда только миссъ Блимберъ начала бы докапываться до его тайнъ, какъ неутомимый антикварiй, для котораго не существуетъ живая природа.

Маменька ея, м-съ Блимберъ, была женщина неученая, однако-жъ съ большими претензiями на ученость, и, по обыкновенiю, говаривала по вечерамъ, что, если бы со временемъ Господь Богъ привелъ ей познакомиться съ Цицерономъ, она умерла бы спокойно. Величайшей отрадой въ ея жизни было любоваться на молодыхъ учениковъ своего супруга, когда они выходили на улицу съ преширокими воротничками на рубашкахъ и высочайшими галстухами, р?зко отличаясь отъ вс?хъ другихъ джентльменовъ: это былъ костюмъ въ совершенств? классическiй, говорила она.

М-ръ Фидеръ, магистръ и помощникъ д-ра Блимбера, былъ ч?мъ-то врод? олицетвореннаго органа съ однимъ валомъ, на которомъ постоянно безъ всякихъ варiацiй разыгрывалось н?сколько однообразныхъ арiй. В?роятно, въ раннюю эпоху молодости, при благопрiятныхъ обстоятельствахъ, къ нему можно было бы прид?лать еще два, три вала; но судьба этого не хот?ла, и м-ръ Фидеръ, пущенный на б?лый св?тъ съ однимъ только валомъ, посвятилъ себя отуманиванiю молодыхъ головъ въ учебномъ заведенiи Блимбера. Рано молодые люди проникались печальными заботами всякаго рода и ни на минуту не находили отдыха въ туманной атмосфер? окамен?лыхъ глаголовъ, одичалыхъ существительныхъ и страшныхъ могильныхъ привид?нiй омертв?лаго синтаксиса. Благодаря насильственной систем? воспитанiя, молодой челов?къ въ три нед?ли однажды навсегда разставался съ здравымъ смысломъ; въ три м?сяца взваливалъ на свои плечи вс? заботы мiра; въ четыре проникался самыми горькими чувствованiями противъ родственниковъ или опекуновъ; въ пять становился совершеннымъ мизантропомъ; въ полгода начиналъ завидовать бездонной пропасти Квинта Курцiя, a въ конц? перваго года онъ приходилъ къ р?шительному, неизм?нному заключенiю, что вс? мечтанiя поэтовъ и уроки мудрецовъ были ничто иное, какъ собранiе словъ и грамматическихъ правилъ, безъ всякаго внутренняго значенiя и смысла!

И все-таки расцв?талъ онъ, убiйственно расцв?талъ ц?лые годы въ огромной педагогической теплиц?, и слава мудраго доктора достигала до необозримой высоты, когда онъ отправлялъ, наконецъ, свои зимнiя растенiя на ихъ родимую сторону, подъ кровлю родственниковъ и друзей.

Однажды, на порог? докторскаго дома, остановился съ трепещущимъ сердцемъ маленькiй Павелъ, ведомый за одну руку отцомъ, за другую – Флоренсой. Позади, какъ злов?щiй воронъ, шествовала м-съ Пипчинъ, съ своимъ чернымъ плюмажемъ и крючковатымъ носомъ. По-видимому, она задыхалась отъ усталости, потому-что м-ръ Домби, исполненный великихъ мыслей, шелъ очень скоро. Съ трудомъ переводя духъ, она прокаркала охриплымъ голосомъ, чтобы отворили дверь.

– Вотъ, любезный Павелъ, – сказалъ м-ръ Домби возвышеннымъ тономъ, – вотъ д?йствительное средство наживать деныи и сд?латься истиннымъ Домби и Сыномъ. Ты уже почти челов?къ.

– Почти, – отв?чалъ ребенокъ.

Даже д?тское волненiе не могло пересилить лукаваго, хотя вм?ст? трогательнаго взгляда, какимъ сонровождался этотъ отв?тъ.

На лиц? м-ра Домби выступило неопред?ленное выраженiе досады, но въ эту минуту отворилась дверь, и его физiономiя мгновенно приняла свой обыкновенный видъ.

– Дома ли д-ръ Блимберъ? – спросилъ мрь Домби.

– У себя, – отв?чалъ челов?къ, посматривая на Павла, какъ на маленькую мышь, которая теперь попадалась въ западню. На лиц? лакея, отворившаго дверь, природа провела первые слабые штрихи постоянной улыбки, обличавшей врожденное скудоумiе, выражавшееся и въ его подсл?поватыхъ глазахъ. Но м-съ Пипчинъ приняла его за дерзкаго грубiяна и вспылила ужасн?йшимъ образомъ:

– Какъ вы см?ете ухмыляться? – сказала м-съ Пипчинъ. – За кого вы меня принимаете?

– Я не см?юсь и ни за кого не принимаю васъ, – отв?чалъ озадаченный лакей.

– Нев?жа! – продолжала м-съ Пипчинъ, – ступайте, доложите, что пришелъ м-ръ Домби, не то я съ вами расправлюсь.

Подсл?поватый малый тихими шагами пошелъ съ докладомъ и скоро воротился пригласить гостей въ докторскiй кабинетъ.

– Вы опять см?етесь, – сказала м-съ Пипчинъ, проходя въ залу.

– Да не см?юсь же я, сударыня, право, не см?юсь.

– Что тамъ y васъ, м-съ Пипчинъ? – сказалъ м-ръ Домби, оглядываясь назадъ. – Пожалуйста, потише.

М-съ Пипчинъ усмирилась и, проходя мимо лакея, пробормотала только: "Ухъ, какой красавецъ!" Подсл?поватый парень чуть не заплакалъ отъ этого комплимента. Онъ представлялъ изъ себя воплощенную кротость и смиренiе; но м-съ Пипчинъ, посл? перувiанскихъ рудниковъ, им?ла обычай нападать на вс?хь кроткихъ людей.

Докторъ сид?лъ въ своемъ огромномъ кабинет?, заваленный книгами и держа по глобусу на каждомъ кол?н?. Надъ дверью стоялъ Гомеръ, a надъ каминомъ красовалась Минерва.

– Какъ ваше здоровье, сэръ? – спросилъ онъ м-ра Домби, – и каковъ мой маленькiй другъ?

Величавъ и важенъ былъ голосъ дра Блимбера, какъ торжественный звукъ органа въ англиканской церкви. Когда онъ кончилъ, Павлу показалось, будто ст?нные часы перебили его р?чь и начали всл?дъ за нимъ повторять: ка-ко-въ-мой-ма-ле-нь-кiй-другъ-ка-ко-въ-мой-ма-лень-кiй-другъ, – и такъ дал?е, и такъ дал?е, до безконечности.

Не видя маленькаго друга изъ-за книгъ черезъ столь, д-ръ Блимберъ д?лалъ на своихъ креслахъ безполезныя покушенiя разгляд?ть его изъ-подъ стола. М-ръ Домби облегчилъ затрудненiе, взявши на руки своего сына и поставивъ его на другой большой столъ среди комнаты, прямо передъ глазами доктора.

– A! – сказалъ докторъ, величаво облокачиваясь на ручки креселъ. – Теперь вижу моего маленькаго друга. Какъ ваше здоровье, мой маленькiй другъ?