Домби и сын

– Покорно благодарю, – отв?чалъ Павелъ.

И онъ началъ карабкаться на окно, чтобы с?сть, но никакъ не могъ подняться на такую высоту. Это обстоятельство пробудило новую мысль въ ум? Тутса.

– Какой ты маленькiй! – сказалъ м-ръ Тутсъ.

– Да, – отв?чалъ Павелъ, – я очень малъ. Покорно благодарю.

Благодарность относилась къ услужливости Тутса, который пособилъ ему взобраться на окно.

– Кто y тебя портной? – спросилъ Тутсъ, посмотр?въ на него н?сколько минутъ.

– На меня шьетъ женщина, – сказалъ Павелъ, – та же, что и на сестрицу.

– A мой портной – Борджесъ и компанiя, – сказалъ Тутсъ, – молодой портной, да только очень дорогой.

У Павла достало смыслу покачать головой, какъ-будто онъ хот?лъ сказать: "Это и видно".

– Богатъ y тебя отецъ? – спросилъ Тутсъ.

– Богатъ, – отв?чалъ Павелъ, – отецъ мой Домби и Сынъ.

– И кто? – спросилъ Тутсъ.

– И сынъ, – повторилъ Павелъ.

М-ръ Тутсъ н?сколько разъ повторилъ про себя эту фамилiю, стараясь хорошенько запомнить; но, не над?ясь на свою память, сказалъ, что завтра поутру онъ опять объ этомъ спроситъ, какъ будто фирма Домби и Сына особенно его интересовала. И д?йствительно, онъ уже занимался составленiемъ плана дружескаго письма къ своей особ? отъ имени Павлова отца.

Въ это время другiе воспитанники, все-таки за исключенiемъ окамен?лаго мальчика, собрались въ кучу. Вс? они были очень бл?дны, говорили тихо, и головы ихъ были забиты до такой степени, что молодой Байтерстонъ могъ служить для нихъ образцомъ остроумiя.

– Ты спишь въ моей комнат?, не правда ли? – спросилъ торжественно молодой джентльменъ, y котораго воротничекъ изъ подъ рубашки доставалъ до самыхъ ушей.

– Тебя зовутъ Бриггсъ? – спросилъ Павелъ.

– Н?тъ, Тозеръ, – отв?чалъ молодой джентльменъ.

– Все равно: я сплю въ твоей комнат?.

– Вотъ его зовутъ Бриггсомъ, – продолжалъ Тозеръ, указывая на окамен?лаго джентльмена, – a какъ твое здоровье, Домби?

Павелъ отв?чалъ, что онъ довольно слабъ. Тозеръ сказалъ, что это и видно по глазамъ; – a очень жаль, – прибавилъ онъ, – потому что тутъ нужно жел?зное здоровье. – Потомъ спросили Павла, не съ Корнелiей ли онъ будетъ учиться? и когда тотъ отв?чалъ: «да», вс? молодые джентльмены, кром? Бриггса, выразили глубокое сожал?нiе.

Опять раздался страшный звонъ м?днаго таза, и въ ту же минуту воспитанники гурьбой пошли въ столовую, все таки однако-жъ за исключенiемъ Бриггса, окамен?лаго мальчика, который остался на своемъ м?ст? въ томъ же положенiи, какъ былъ. Павелъ увид?лъ, что для него въ комнату принесли на тарелк? ломоть хл?ба съ серебряной вилкой, положенной подъ салфетку.

Д-ръ Блимберъ уже сид?лъ въ столовой на своемъ обыкновенномъ м?ст?, на переднемъ конц? стола, a м-съ Блимберъ и миссъ Блимберъ занимали м?ста подл? него. На заднемъ конц? стола, насупротивъ доктора, ус?лся магистръ Фидеръ, явившiйся къ об?ду въ черномъ фрак?. Стулъ Павла поставили подл? миссъ Блимберъ, но когда онъ с?лъ, оказалось, что его брови не возвышались надъ уровнемъ столовой скатерти, и потому распорядились подложить подъ это с?далище н?сколько книгь, принесенныхъ изъ докторскаго кабинета. Съ той поры Павелъ всегда приходилъ съ этими книгами, и его м?сто подл? миссъ Корнелiи утвердилось на законномъ основанiи.

Докторъ прочиталъ молитву, и об?дъ начался. Первымъ блюдомъ былъ супъ, за которымъ сл?довали жареная говядина, вареная говядина, зелень, пирогъ и сыръ. За столомъ вся сервировка была прекрасна и величественна. Передъ каждымъ молодымъ джентльменомъ лежали солфетка и массивная серебряная вилка. Буфетчикъ въ синемъ фрак? съ св?тлыми пуговицами разносилъ кушанья и величественно разливалъ по стаканамъ пиво, какъ будто въ рукахъ его была бутылка съ дорогимъ виномъ.

Никто, если не былъ спрошенъ, не говорилъ ни слова, кром? д-ра Блимбера, м-съ Блимберъ и миссъ Блимберъ. Какъ скоро молодой джентльменъ не былъ занятъ вилкой, ножомъ или ложкой, глаза его по какомуто невольному притяженiю обращались на доктора, на докторшу или докторскую дочь. Одинъ Тутсъ составлялъ исключенiе изъ этого правила. Занимая м?сто на одной сторон? съ Павломъ подл? м-ра Фидера, онъ безпрестанно выставлялъ голову впередъ или назадъ и старался поймать взоръ новаго пришельца.

Разъ только во время об?да завязался разговоръ, въ которомъ, по непредвид?нному случаю, принялъ невольное участiе молодой джентльменъ. Это было за сыромъ, когда докторъ, выкушавъ стаканъ портеру, кашлянулъ два или три раза и началъ такимъ образомъ:

– Достойно зам?чанiя, м-ръ Фидеръ, что римляне…

При имени этого ужаснаго народа, непримиримаго врага всей молодой компанiи, джентльмены устремили глаза на доктора, приготовившись выслушать ученую р?чь съ почтительнымъ вниманiемъ. Въ это время одинъ изъ воспитанниковъ, допивая пиво, случайно встр?тился съ глазами доктора, и вдругъ, поставивъ стаканъ, почувствовалъ судорожные припадки перхоты. Докторъ долженъ былъ прiостановиться.

– Достойно зам?чанiя, м-ръ Фидеръ, началъ онъ снова прерванную р?чь, – что римляне во времена императоровъ, когда роскошь достигла необыкновенной высоты, прежде неслыханной, и когда штатгальтеры опустошали ц?лыя провинцiи и разоряли жителей единственно для того, чтобы добыть средства для одного императорскаго об?да…

Зд?сь несчастный воспитанникъ, который долго раздумывалъ и пыхт?лъ, чтобы пересилить судорожный припадокъ, разразился, наконецъ, самымъ громкимъ кашлемъ.

– Джонсонъ, – сказалъ м-ръ Фидеръ тономъ легкаго упрека, – выпей воды.

Докторъ бросилъ суровый взглядъ и дожидался, пока Джонсону подавали стаканъ. Потомъ онъ началъ опять:

– И когда, м-ръ Фидеръ…

Но м-ръ Фидеръ не могь оторвать глазъ отъ Джонсона, который снова готовился разразиться, какъ бомба.

– Извините, сэръ, – сказалъ магистръ.

– И когда, – сказалъ докторъ, возвышая голосъ, – когда братъ Вителлiя – д?йствительность факта, совершенно, впрочемъ, нев?роятнаго для толпы нашего времени, подтверждается современными писателями, заслуживающими полнаго дов?рiя – и когда, говорю я, братъ Вителлiя приготовилъ об?дъ, за которымъ подано было дв? тысячи рыбныхъ блюдъ…

– Выпей воды, Джонсонъ… Рыбныхъ блюдъ господинъ докторъ, – сказалъ м-ръ Фидеръ.

– Пять тысячъ блюдъ изъ различныхъ сортовъ домашней птицы…

– Или закуси коркой хл?ба, – сказалъ м-ръ Фидеръ.

– И одно блюдо, – продолжалъ д-ръ Блимберъ, еще бол?е возвышая голосъ и озираясь вокругъ стола, – блюдо, названное по причин? его огромной величины "щитомъ Минервы", и приготовленное, между прочими дорогими приправами, изъ фазаньихъ мозговъ.

– Кхи, кхи, кхи! (восклицанiе Джонсона)

– Изъ мозговъ куликовъ…

– Кхи, кхи, кхи!

– Изъ внутреннихъ частей рыбы, называемой scari…

– У тебя лопнетъ жила на голов?, – сказалъ м-ръ Фидеръ, – ты ужъ лучше дай себ? волю.

– И еще изъ внутренностей миноги, добытой въ Карпатскомъ мор?, – продолжалъ докторъ строгимъ голосомъ, – когда мы читаемъ объ этихъ роскошныхъ пирахъ и сверхъ того припомнимъ еще, что Титъ…

– Что подумаетъ б?дная мать, когда съ тобой сд?лается апоплексическiй ударъ! – сказалъ м-ръ Фидеръ.

– Домицiанъ…

– Ты весь посин?лъ, – сказалъ м-ръ Фидеръ.

– Неронъ, Тиберiй, Калигула, Гелiогабалъ и многiе другiе, – продолжалъ докторъ, – это, однако-жъ, зам?чательно, сэръ, если вамъ угодно меня слушать, очень зам?чательно.