Домби и сын

– Я никогда не обижалъ тебя, Джемсъ, по крайней м?р?, съ нам?ренiемъ.

– Еще разъ: ты – братъ мой, – сказалъ приказчикъ, – и это уже смертельная обида.

– Джемсъ, я бы отъ души желалъ разорвать эти кровныя узы.

– Могила разорветъ ихъ, твоя или моя.

Въ продолженiе этого разговора Вальтеръ смотр?лъ на братьевъ съ безмолвнымъ изумленiемъ и бол?зненной грустью, едва переводя духъ. Старшiй по л?тамъ и младшiй по значенiю въ торговой администрацiи стоялъ въ почтительномъ отдаленiи, потупивъ взоры, понуривъ голову, смиренно выслушивая упреки грознаго судiи. И горьки были эти упреки, сопрождаемые горделивымъ тономъ и безжалостнымъ взоромъ, въ присутствiи молодого челов?ка, невольнаго свид?теля ужасной загадочной сцены! И, между т?мъ, ни одной жалобы, ни одного колкаго слова не вырвалось изъ устъ таинственнаго подсудимаго: онъ стоялъ и слушалъ съ безграничной покорностью и только изр?дка д?лалъ правою рукою умоляющiй жестъ, какъ будто говорилъ: "Пощади меня, поiцади"! Ho палачъ не зналъ пощады и безжалостно терзалъ несчастную жертву, измученную продолжительной пыткой.

Наконецъ, великодушный и пылкiй юноша, признавая себя невинной причиной этой бури, не могъ бол?е выдержать и съ величайшимъ жаромъ вм?шался въ разговоръ.

– М-ръ Каркеръ, – сказалъ онъ, обращаясь къ главному приказчику, – пов?рьте, я одинъ во всемъ виноватъ, ради Бога, пов?рьте. По безотчетному легкомыслiю, за которое никогда себя прощу, я безумно позволялъ себ? говорить о вашемъ брат? гораздо чаще, нежели нужно, и его имя невольно срывалось y меня съ языка, наперекоръ вашему формальному запрещенiю. Но еще разъ – только я одинъ виноватъ ro всемъ, сэръ. Мы никогда не обм?нялись ни однимъ словомъ о предмет?, выходившемъ изъ круга нашихъ общихъ отношенiй, да и вообще мы говоримъ очень мало. Впрочемъ, и то сказать, едва ли я правъ, обвиняя себя въ легкомыслiи и необдуманности. Знайте, сэръ, если вамъ угодно это знать: я полюбилъ вашего почтеннаго брата, лишь только переступилъ черезъ порогъ этого дома, я почувствовалъ къ нему непреодолимое влеченiе съ перваго дня своей служебной д?ятельности, и мн? ли было не говорить о немъ, мн?, который о немъ только и думалъ?

Вальтеръ говорилъ отъ души и съ полнымъ сознанiемъ своего благородства. Еще разъ онъ окинулъ проницательнымъ взоромъ дрожащую руку съ умоляющимъ жестомъ, понурую голову, потупленные глаза и подумалъ про себя: "Такъ я чувствую, и такъ, a не иначе, долженъ д?йствовать въ пользу беззащитной жертвы".

– A, вы между т?мъ, м-ръ Каркеръ, – продолжалъ благородный юноша со слезами на глазахъ, – вы изб?гали меня, постоянно изб?гали. Я это зналъ, я это вид?лъ и чувствовалъ, къ своему величайшему огорченiю. Какихъ средствъ, какихъ усилiй не употреблялъ я, чтобы сд?латься вашимъ другомъ, чтобы прiобр?сть ваше дов?рiе! Все напрасно.

– И зам?тьте, – сказалъ приказчикъ, перебивая молодого челов?ка, – ваши усилiя всегда будутъ безполезны, если при каждомъ случа?, ни къ селу, ни къ городу, вы будете болтать о м-р? Каркер?. Этимъ вы всего меньше удружите моему брату. Попробуйте спросить его самого.

– Правда, – сказалъ братъ, – убiйственная правда. Ваша горячность, молодой челов?къ, послужитъ только поводомъ къ подобнымъ сценамъ, отъ которыхъ, можете представить, какъ желалъ бы я освободиться.

Сл?дующiя слова Каркеръ младшiй произнесъ съ разстановкой и твердымъ голосомъ, какъ будто желалъ произвести неизгладимое впечатл?нiе на душу Вальтера Гэя:

– Лучшимъ другомъ моимъ будетъ тотъ, кто вовсе не станетъ обо мн? думать, забудетъ о моемъ существованiи и оставитъ меня идти своей дорогой.

– Хорошо ли вы слышали, Вальтеръ Гэй? – сказалъ главный приказчикъ съ возрастающимъ одушевленiемъ. – Вы разс?яны и не любите слушать, что говорять старшiе; но этотъ аргументъ, авось, прохладитъ вашу кровь. – Да и ты, любезный братецъ, – продолжалъ Каркеръ старшiй саркастическимъ тономъ, – над?юсь, не забудешь этого урока. Довольно. Ступайте, Вальтеръ Гэй.

Но, выходя изъ комнаты, Вальтеръ снова услышалъ голоса братьевъ и частое повторенiе своего собственнаго имени. Онъ въ нер?шимости остановился за порогомъ подл? непритворенной двери и не зналъ, идти ему или воротиться назадъ. Въ этомъ положенiи онъ поневол? услышалъ продолженiе разговора.

– Ради Бога, Джемсъ, думай обо мн? снисходительн?е, если можешь. Моя несчастная исторiя, неизгладимо написанная зд?сь, – онъ указалъ на грудь, – мое истерзанное сердце… посуди самъ… могъ ли я не зам?тить Вальтера Гэя? Могъ ли не принять участiя въ этомъ мальчик?? Какъ скоро онъ пришелъ сюда, я увид?лъ въ немъ почти другого себя!

– Другого себя? – повторилъ презрительнымъ тономъ главный приказчикъ.

– Разум?ется, не такого, какъ теперь, но какимъ я впервые явился въ этотъ домъ. И онъ, какъ н?когда я, пылкiй, в?тренный, неопытный юноша съ романическимъ и тревожнымъ воображенiемъ, съ чувствительнымъ сердцемъ, съ такими способностями, которыя, смотря по обстоятельствамъ, поведутъ его къ добру или злу…

– Будто бы? – сказалъ братъ съ язвительной улыбкой.

– О, братъ мой, братъ мой! ты поражаешь меня безъ пощады, и рука твоя не дрожитъ, и глубокая рана въ моемъ сердц?! – возразилъ Каркеръ младшiй такимъ тономъ, какъ будто въ самомъ д?л? острiе кинжала глубоко вонзилось въ его грудь. Такъ показалось Вальтеру. – Я все это передумалъ и перечувствовалъ, какъ этотъ молодой челов?къ. Я в?рилъ своимъ мечтамъ и жилъ среди нихъ, какъ въ д?йствительномъ мiр?. И теперь я увид?лъ этого мальчика, беззаботно гуляющимъ на краю бездны, куда уже такъ многiе…

– Старая п?сня, мой любезный, – прервалъ братъ, разгребая уголья въ камин?. – Ну, продолжай. Куда такъ многiе… свалились, что ли?

– Куда свалился о_д_и_н_ъ путешественникъ, безпечный н?когда и беззаботный, какъ этотъ мальчикъ. Онъ оступился незам?тно, скользилъ все ниже и, наконецъ, полет?лъ стремглавъ на самое дно, разбитый, истерзанный. Подумай, что я долженъ былъ вытерп?ть, когда наблюдалъ этого юношу.

– Благодари за это себя самого, – отв?чалъ братъ

– Конечно себя, – со вздохомъ отв?чалъ тотъ. – Я не прошу другихъ д?лить мой стыдъ.

– Ты уже р_а_з_д_?_л_и_л_ъ его, – нроворчалъ Джемсъ сквозь зубы.

– Ахъ, Джемсъ, – возразилъ братъ, въ первый разь тономъ упрека и закрывая руками лицо, – разв? съ той поры я не былъ для тебя полезной почвой? и разв? ты не попиралъ меня ногами, когда карабкался наверхъ? Еще ли и теперь станешь добивать меня своими каблуками?

Посл?довало молчанiе. Черезъ н?сколько минутъ главный приказчикъ началъ перелистывать бумаги и показалъ видъ, что желаетъ окончить свиданiе. Братъ подошелъ къ дверямъ.

– Я все сказалъ, Джемсъ. Выслушай еще разъ: я сл?дилъ за пылкимъ юношей съ невыразимьшъ страхомъ и волненiемъ до т?хъ поръ, пока онъ благополучно миновалъ роковое м?сто, съ котораго впервые я оступился, – и тогда его отецъ не могъ бы благодарить Бога усердн?е меня. Я не см?ль его предостеречь, не см?лъ сов?товать ему; но въ случа? неминуемой опасности, я былъ бы принужденъ разсказать ему собственную исторiю. Я боялся говорить съ нимъ въ присутствiи другихъ: могли подумать, что я д?лаю ему вредъ, искушаю его на зло, развращаю его, а, быть можетъ, и точно совратилъ бы его съ прямой дороги. Какая-то роковая прилипчивая зараза кроется въ глубин? моей собственной души. Разбери мою исторiю въ связи съ судьбою молодого Гэя, и ты поймешь, что я перечувствовалъ. Думай обо мн? снисходительн?е, Джемсъ, если можешь.

И съ этими словами м-ръ Каркеръ младшiй вышелъ изъ комнаты. Онъ побл?дн?лъ, увид?въ Вальтера за порогомъ, и побл?дн?лъ еще больше, когда тотъ схватилъ его за руку и шепотомъ началъ говорить:

– М-ръ Каркеръ, позвольте мн? благодарить васъ. Позвольте сказать, какъ много я вамъ обязанъ и какъ раскаиваюсь, что сд?лался несчастной причиной этой ужасной сцены. Вы – мой покровитель, отецъ мой, великодушный, страждущiй отецъ. О, какъ я люблю васъ и жал?ю о васъ!

И онъ судорожно сжималъ его руку, едва им?я понятiе о томъ, что д?лаетъ или говоритъ.

Такъ какъ по корридору безпрестанно б?гали взадъ и впередъ писаря и слуги, м-ръ Каркеръ и его собес?дникъ вошли въ комнату Морфина, которая на тотъ разъ была прiотворена и пуста. Тутъ Вальтеръ ясно разгляд?лъ на лиц? несчастнаго друга св?жiе сл?ды такого ужаснаго волненiя, которое совершенно его изм?нило.

– Вальтеръ, – сказалъ онъ, положивъ руку на его плечо – я отд?ленъ отъ тебя на неизм?римое разстоянiе, и отд?ленъ навсегда. Знаешь ли ты, что я такое?

– Что вы такое! – пролепеталъ Вальтеръ едпа слышнымъ голосомъ, устремивъ на него проницательный взоръ.

– Это началось, – сказалъ Каркеръ – передъ двадцать первымъ годомъ моей жизни… зародышъ, правда, обнаружился еще прежде, но созр?лъ и развился только въ это время. Я ограбилъ ихъ, молодой челов?къ, ограбилъ наповалъ, когда достигъ этого возраста. На двадцать второмъ году моей жизни все открылось, и тогда… тогда я умеръ для людей, умеръ для вс?хъ, для вс?хъ!

Вальтеръ пошевелилъ губами, но не могъ произнести ни одного слова.

– Фирма обошлась со мной очень милостиво. Награди Богъ старика за его ум?ренность и сына, который тогда только что вступалъ во влад?нiе и удостоилъ меия полною дов?ренностью. Разъ позвали меня въ комнату, въ нын?шнiй его кабинетъ, и я вышелъ оттуда такимъ, какимъ ты теперь знаешь меня. Посл? уже ни разу нога моя не переступала за этотъ порогъ. Много л?тъ сид?лъ я одинокiй, какъ и теперь, на своемъ обыкновенномъ м?ст?, но тогда меня знали, и я служилъ прим?ромъ для другихъ. Вс? обходились со мной милостиво, жал?ли меня, и я жилъ. Время загладило отчасти мою вину, и теперь, я думаю, во всемъ дом? никто настоящимъ образомъ не знаетъ моей исторiи, кром? трехъ челов?къ. Когда вырастетъ будущiй управитель фирмы, ему скажутъ о Каркер? младшемъ, но мой уголъ будетъ уже пустъ. Дай Богь, чтобы такъ случилось. Я прожилъ свою молодость, не видавъ ея; мои желанiя и надежды разлет?лись въ прахъ. Благослови тебя Богъ, Вальтеръ! Будь честенъ и самъ, и вс?, которые дороги для твоего сердца, или умри прежде времени, не подвергаясь стыду, отравляющему жизнь въ ея источник?.

Вальтеръ дрожалъ, какъ въ лихорадк?, слушая эту таинственную р?чь, и слезы ручьями лились изъ его глазъ. Когда онъ поднялъ голову, Каркеръ сид?лъ за конторкой въ печальномъ безмолвiи, удрученный безотрадной тоской. Онъ принялся за работу, и молодой челов?къ увид?лъ ясно, что разговоръ долженъ быть оконченъ. Смутно соображая все, что вид?лъ и слышалъ въ это утро, Вальтеръ едва в?рилъ, что его назначили въ Вестъ-Индiю, что скоро наступитъ время, когда онъ покинетъ, и, быть можетъ, навсегда, старика Соломона, капитана Куттля, когда онъ простится съ Флоренсой Домби, маленькимъ Павломъ и со вс?мъ, что любилъ, чего искалъ, къ чему стремился.

Однако-жъ это былъ не сонъ. Св?жая в?сть уже распространилась по всему заведенiю, и когда Вальтеръ съ тяжелымъ сердцемъ, съ мучительной тоской, сид?лъ одиноко въ отдаленномъ углу, подпирая голову руками, Перчъ, разсыльный, соскочивъ съ своей красной полки, толкнулъ его локтемъ, извинился и шепнулъ ему на ухо:

– Не можете ли вы, сударь, прислать мн? изъ Индiи кувшинъ хорошаго инбирю по дешевой ц?н?? Оно, вотъ видите, жена моя недавно родила, и не м?шало бы ее попотчивать инбирнымъ вареньемъ. Это, говорятъ, очень пользительно.

Итакъ, это былъ не сонъ!

Глава XIV

Павелъ сд?лался еще странн?е и у?халъ домой на каникулы

Когда приближались л?тнiя каникулы, время вождел?нное для всякаго школьника, велемудрые питомцы дра Блимбера не обнаруживали никакихъ вн?шнихъ признаковъ неблагопристойной радости. Бурное выраженiе «разгула», разум?ется, совершенно не могло согласоваться съ такимъ классическимъ заведенiемъ. Молодые джентльмены по два раза въ годъ степенно и чинно расплывались по домамъ и отнюдь не распускались, a были увольняемы по метод?, истинно классической.

Должно, впрочемъ, зам?тить, что н?которые изъ этихъ господъ вовсе не им?ли положительныхъ причинъ приходить въ восторгъ при мысли о скоромъ свиданiи съ дражайшими родственниками. Воспитанникъ Тозеръ, не будучи дерзкимъ вольнодумцемъ, говорилъ прямо, что если бы въ его вол? было выбирать изъ двухъ золъ меньшее, то онъ ужъ лучше предпочелъ бы остаться въ учебной теплиц? дра Блимбера, ч?мъ ?хать на свою любезную родину. Такая декларацiя, по-видимому, весьма р?зко противор?чила ученой диссертацiи м-ра Тозера, заслужившей громкую и совершенно справедливую похвалу отъ всего ученнаго синклита. Онъ писалъ, между прочимъ:

"Воспоминанiя о родин?, или, правильн?е, о родномъ пепелищ?, пробуждаютъ въ моей душ? сладчайшiя волненiя чудной неземной радости и дивнаго неизреченнаго восторга. Живо представляю себ? того римскаго вождя, который, одержавъ р?шительную поб?ду надъ кар?агенянами, возвращался, наконецъ, съ блистательнымъ трiумфомъ въ собственное отечество. Вотъ уже в?чный городъ, urbs aeterna, открывается передъ его глазами; еще н?сколкко минутъ военнаго марша, и онъ въ Капитолiи, н слава встр?чаетъ его съ неувядаемымъ в?нкомъ, и любовь согражданъ несетъ его на раменахъ своихъ въ храмъ безсмертiя. Счастливые римляне, счастливый вождь! Но Сципiонъ, Сципiонъ! я не завидую теб?. Скоро и для меня наступятъ минуты торжества, равнаго твоему. Скоро и моя нога еще разъ ступитъ на родное пепелище. Съ какимъ, о! съ какимъ восторгомъ буду взирать я на своихъ родственниковъ! съ какимъ радостнымъ трепетомъ брошусь въ объятiя той, которая, по могучему мановенiю неиспов?димой судьбы, воззвала меня изъ небытiя къ бытiю!"… и т. д.

При всемъ томъ б?дный ораторъ былъ гораздо искренн?е въ откровенномъ разговор? съ товарищами. Матушка его, м-съ Тозеръ, назначала сынка для духовнаго знанiя и очень благоразумно разсуждала, что приготовленiе къ такому высокому назначенiю требуетъ трудовъ неутомимыхъ, д?ятельности безпрерывной. По ея непреложной вол?, будущiй пастырь словесныхъ овецъ постоянно носилъ туго накрахмаленный батистовый галстухъ, который д?лалъ изъ него истиннаго страдальца. Притомъ былъ y него дядюшка, челов?къ очень наблюдательный и ученый, который находилъ высокое наслажденiе проэкзаменовывать въ продолженiе каникулъ своего племянника изъ самыхъ трудныхъ и отвлеченныхъ предметовъ. Иногда для этой ц?ли онъ пользовался событiемъ или случаемъ, по-видимому, самымъ невиннымъ, и радовался отъ всего сердца, когда нападалъ врасплохъ на в?треннаго юношу. Случалось, онъ ?здилъ съ нимъ въ театръ или вывозилъ его поглаз?ть на какого-нибудь великана, карлика, фокусника, и какъ скоро любезный племянничекъ въ самомъ д?л? начиналъ глаз?ть, хитрый дядя вдругъ раскрывалъ передъ нимъ сокровища своей учености, и м-ръ Тозеръ долженъ былъ готовиться къ объясненiю ц?лой коллекцiи классическихъ цитатъ.

Другой воспитанниикъ докторской теплицы, м-ръ Бриггсъ терп?лъ не меньшую пытку отъ своего возлюбленнаго родителя, который считалъ за особую честь и славу держать сынка въ ежовыхъ рукавицахъ. Его умственныя истязанiя въ каникулярное время были такъ многочисленны и строги, что друзья фамилiи, проживавшiе въ Бэйсватер? близъ Лондона, р?дко подъ?зжали къ красивымъ прудамъ кенсингтонскихъ садовъ безъ смутной надежды увид?ть на поверхности воды скомканную шляпу молодого Бриггса и неоконченныя упражненiя въ высокомъ слог?, возлежавшiя на скамейк?. Такимъ образомъ м-ръ Бриггсъ не слишкомъ радовался приближенiю каникулъ, да и вообще никто изъ молодыхъ джентльменовъ не ощущалъ въ себ? пламеннаго желанiя освободиться на это время изъ-подъ ферулы Блимбера, доктора вс?хъ наукъ, и Фидера, магистра вс?хъ искусствъ.

Но изъ всей этой компанiи маленькiй Павелъ составлялъ самое р?зкое исключенiе. Каникулы рисовались его воображенiю безпрерывной перспективой св?тлыхъ праздниковъ, и хотя конецъ былъ отравленъ мыслью о разлук? съ Флоренсой, которая уже не по?детъ бол?е въ Брайтонъ, но Павелъ старался по возможности отстранить отъ себя эту мысль. Да и къ чему думать о конц? праздниковъ, которые еще не начинались? Передъ ихъ наступленiемъ львы и тигры, свир?пствовавшiе по ст?намъ д?тской, спальни, вдругъ сд?лались ручными и веселыми до крайности. Уродливыя гримасы на коврахъ приняли очень ласковое выраженiе и н?жной улыбкой изъявляли сочувствiе къ своему наблюдателю. Гордые ст?нные часы, очевидно, смягчили выраженiе и съ большимъ участiемъ осв?домлялись о здоровьи маленькаго друга. Только бурное море по прежнему продолжало по ночамъ расп?вать свою меланхолическую п?сню; но въ этой меланхолiи отражалась теперь какая-то особенная н?жность, и морская волна, какъ заботливая нянька, прiятно убаюкивала маленькаго Павла на его постели.

М-ръ Фидеръ разсчитывалъ въ каникулярное время на особыя истинно классическiя наслажденiя, a м-ръ Тутсъ готовился начать блистательный рядъ нескончаемыхъ торжествъ, которыя посл?дуютъ немедленно по выход? изъ докторской теплицы. Въ этомъ году онъ уже оканчивалъ курсъ своего образованiя, о чемъ и докладывалъ Павлу разъ по семидесяти въ сутки, объявляя вм?ст? съ т?мъ, что онъ немедленно вступитъ во влад?нiе насл?дственнымъ им?нiемъ.