Домби и сын

Очевидно, м-ръ Тутсъ и маленькiй Домби сд?лались закадычными друзьями, несмотря на н?которую разницу въ л?тахъ и умственныхъ способностяхъ. Передъ наступленiемъ каникулъ м-ръ Тутсъ почти не отходилъ отъ своего прiятеля и смотр?лъ на него съ особой выразительностью.

Д-ръ Блимберъ, м-съ Блимберъ и миссъ Блимберъ, точно такъ же, какъ и вс? молодые джентльмены, зам?тили, что м-ръ Тутсъ н?которымъ образомъ принялъ на себя должность защитника и опекуна Павла, и это обстоятельство въ скоромъ времени дошло до св?д?нiя самой м-съ Пипчинъ, старушки очень ревнивой и весьма набожной, которая по этому поводу вознснавид?ла м-ра Тутса вс?мъ сердцемъ своимъ и всею душою и, разговаривая о немъ въ своемъ замк?, называла его не иначе, какъ "скалозубымъ болваномъ". Невинный Тутсъ никакъ не подозр?валъ, что возбудилъ противъ себя такой ужасный гн?въ м-съ Пипчинъ, и въ простот? сердца продолжалъ считать ее почтенной дамой, заслуживавшей всякаго уваженiя. По этой причин?, каждый разъ, какъ м-съ Пипчинъ д?лала визиты маленькому Павлу, онъ улыбался очень учтиво и съ такимъ добродушнымъ усердiемъ нав?дывался по н?скольку разъ о состоянiи ея драгоц?ннаго здоровья, что почтенная дама, выведенная изъ терп?нiя, однажды вечеромъ объявила ему напрямикъ, что онъ дуракъ, и что она вовсе не расположена сносить обидныя дерзости отъ всякаго молокососа. Озадаченный такими совершенно неожиданными выговорами, м-ръ Тутсъ робко забился въ отдаленный уголъ и уже съ той поры ни разу не см?лъ явиться на глаза рыцарственной дам?.

Однажды, за дв? или за три нед?ли до каникулъ, Корнелiя Блимберъ призвала Павла къ себ? въ комнату и сказала:

– Домби, я нам?рена отправить въ Лондонъ твой "analysis."

– Покорно благодарю, миссъ, – отв?чалъ Павелъ.

– Понимаешь ли ты, что тако analysis? – спросила Корнелiя, пристально всматриваясь черезъ очки въ своего ученика.

– Н?тъ, миссь, не понимаю, – отв?чаль Павелъ.

– Ахъ, Домби, Домби, – сказала миссъ Блимберъ, – я начинаю думать, что ты очень дурной мальчикъ. Отчего ты не хочашь спросить, какъ скоро не понимаешь ученаго выраженiя?

– М-съ Пипчинъ, говорила, что я не долженъ д?лать вопросовъ, – отв?чалъ Павелъ.

– Запрещаю теб? однажды навсегда упоминать мн? о м-съ Пипчинъ по какому бы то ни было поводу, – возразила съ большимъ достоинствомъ миссъ Блимберъ. – Это изъ рукъ вонъ. Курсъ наукъ зд?сь слишкомъ удаленъ отъ понятiй какой-нибудь м-съ Пипчинъ. Если ты еще разъ заикнешься этимъ именемъ, я принуждена буду завтра поутру прослушать тебя изъ латинской грамматики! отъ verbum personale до simillima cygno всключительно…

– Я никакъ не хот?лъ, миссъ… – началъ маленькiй Павелъ.

– Я вовсе не желаю знать, чего ты хот?лъ или не хот?лъ. Прошу впередъ не употреблять такихъ отговорокъ.

Павелъ замолчалъ. Миссъ Корнелiя Блимберъ, покачавъ головою, съ важностью взяла бумагу и прочитала заглавiе: "Analysis характера Павла Домби".

– Слушай же, Домби, – сказала она. – Слово "Analysis," первонально происшедшее отъ прост?йшихъ корней въ древнемъ греческомъ язык?, безъ мал?йшаго изм?ненiя перешло въ латинскiй и съ теченiемъ времени утвердилось въ англiйскомъ язык?. Теперь, если не ошибаюсь, оно получило право гражданства во вс?хъ европейскихъ языкахъ и нар?чiяхъ. Знаменитый нашъ соотечественникъ, Уокеръ, обезсмертившiй себя изданiемъ превосходнаго англiйскаго лексикона, объясняетъ это слово такимъ образомъ: "Analysis есть разложенiе предмета, подлежащаго внутреннему или вн?шнему чувству, на его составные элементы." Я, съ своей стороны, для большаго уясненiя, считаю нужнымъ прибавить, что анализь, въ логическомъ отношенiи, всегда противополагается синтезу. Понялъ ли ты теперь?

Казалось, яркiй св?тъ yченаго о_б_ъ_я_с_н_е_н_i_я не провелъ слишкомъ зам?тнаго потрясенiя въ мозгу малеиькаго Домби. Онъ поклонился и молчалъ.

– Итакъ, – продолжала Корнелiя Блимберъ – "Analysis характера Павла Домби". – Я нахожу, что природныя способности Домби чрезвычайно хороши и, если не ошибаюсь, его общая склонность къ образованiю состоитъ въ такой же пропорцiи. Такимъ образомъ, принимая, по заведенному y насъ обычаю, число восемь за maximum, или за высшее м?рило при оц?нк? интеллектуальныхъ и моральныхъ способностей индивидуума, я могу опред?лить каждый изъ этихъ аттрибутовъ въ шесть и три четверти.

Миссъ Блимберъ прiостановилась, чтобы вид?ть произведенное впечатл?нiе. Б?дный Павелъ никакъ не могъ постигнуть, что тутъ сл?довало разум?ть подъ шестью и тремя четвертями: шесть ли фунтовъ стерлинговъ и пятнадцать шиллинговъ, или шесть пенсовъ и три фартинга, или шесть футовъ и три дюйма, или безъ четверти семь часовъ, или какой-нибудь неизв?стный предметъ, сличенный съ другимъ предметомъ, котораго онъ не изучалъ. Напрасно ломая голову, онъ потиралъ руками и безмолвно смотр?лъ на миссъ Блимберъ. Ув?ренная, между т?мъ, что все это ясно, какъ день, Корнелiя продолжала:

– Буянство – два. Гордость – два. Склонность къ низкому обществу, проявившаяся. особенно по поводу н?коего Глыбба, первоначально семь, но впосл?дствiи сократилась до четырехъ съ половиной. Джентльменское обращенiе покам?стъ четыре, но впосл?дствiи увеличится… Теперь, Домби, я желаю обратить твое вниманiе на общiя зам?чанiя въ конц? анализа.

Павелъ приготовился слушать.

– Вообще должно зам?тить о Домби, – начала громкимъ голосомь миссъ Блимберъ, взглядывая на мальчика при каждомъ второмъ слов?, – что его способности и наклоиности весьма хороши, и что онъ, при данныхъ обстоятельствахъ, оказалъ очень удовлетворительные усп?хи. Но, къ несчастью, надобно прибавить объ этомъ молодомъ джентльмен?, что онъ очень страненъ въ своемъ характер? и поведенiи, такъ что не безъ основанiя его называютъ чудакомъ, и хотя, строго говоря, нельзя въ немъ указать ни на что, достойное положительнаго осужденiя, однако-жъ, очень часто онъ вовсе бываетъ непохожъ на своихъ ровесниковъ и товарищей по наукамъ… Ну Домби, хорошо ли ты понялъ?

– Кажется, миссъ, – отв?чалъ Павелъ.

– Этотъ анализъ, – продолжала миссъ Блимберъ, – я нам?рена отослать въ Лондонъ къ почтенному твоему родителю, и, конечно, ему больно будетъ узнать, что въ его сын? развивается характеръ чудака. Это, любезный, и для насъ очень непрiятно, потому что при такихъ свойствахъ мы не можемъ любить тебя такъ, какъ бы хот?ли.

Корнелiя зад?ла теперь за самую чувствительную струну б?днаго мальчика, и онъ съ этого достопамятнаго дня началъ употреблять всевозможныя усилiя, чтобы его полюбили въ докторскомъ дом?. По какому-то тайному побужденiю, совершенно непостижимому и для него самого, онъ непрем?нно хот?лъ въ этомъ м?ст? оставить по себ? добрую память. Мысль, что къ отъ?зду его будутъ равнодушны, была для него невыносима. Онъ р?шился, во что бы то ни стало, заслужить любовь всего дома, и для это ц?ли помирился даже съ огромной ц?пной собакой, хриплой и шаршавой, которой прежде терп?ть не могъ: " Пусть, – думалъ онъ, – и этотъ песъ не жалуется на меня".

Не подозр?вая, что и другими выходками онъ опять-таки р?зко отличался отъ вс?хъ своихъ товарищей, б?дняжка не разъ приставалъ къ миссъ Корнелiи и уб?дительно просилъ сд?лать милость полюбить его, несмотря на страшный анализъ. Эту же покорн?йшую просьбу онъ предъявилъ и м-съ Блимберъ, когда та пришла въ комнату дочери. Почтенная лэди даже въ его присутствiи повторила общее мн?нiе насчетъ его странностей. Павелъ не противор?чилъ и, совершенно соглашаясь съ нею, зам?тилъ только, что это, в?роятно, происходитъ отъ его больныхъ костей или Богъ знаетъ отчего, но, во всякомъ случа?, онъ над?ется, что добрая м-съ Блимберъ извинить его, потому-что онъ вс?хъ ихъ любитъ.

– Конечно, м-съ, – сказалъ Павелъ, тономъ совершенной откровенности, составлявшей прекрасн?йшую черту въ его характер?, – конечно я люблю васъ не такъ, какъ сестрицу Флоренсу, этого, м-съ, разум?ется, вы не потребуете и сами, не такъ ли?

– Что это за оригинальный мальчикъ! – прошептала м-съ Блимберъ, – удивительный чудакъ!

– Но все-таки я очень, очень люблю и васъ, и вс?хъ, кто живетъ въ этомъ дом?, – продолжалъ Павелъ, – и я буду ужасно огорченъ, если кто-нибудь обрадуется моему отъ?зду. Ради Бога, м-съ, попробуйте полюбить меня.

М-съ Блимберъ теперь окончательно уб?дилась, что въ ц?ломъ св?т? не сыскать ребенка странн?е Павла, и когда это мн?нiе, съ надлежащими объясненiями, было сообщено м-ру Блимберу, почтенный докторъ утвердилъ мысль своей супруги на прочныхъ основанiяхъ науки и прибавилъ, что эрудицiя современемъ все можетъ исправить. Потомъ, обращаясь къ дочери, онъ съ особой выразительностью сказалъ: "Веди его впередъ, Корнелiя, впередъ и впередъ!"

И Корнелiя что есть мочи тащила его черезъ тернiи и волчцы классической дороги. Павелъ трудился неутомимо, выбивался изъ силъ, и при всемъ томъ ни на минуту не выпускалъ изъ виду своей задушевной ц?ли: прiобр?сть благосклонность всего дома. Онъ сд?лался ласковымъ, услужливымъ, н?жнымъ, предупредительнымъ, и хотя иной разъ по прежнему онъ сид?лъ одиноко на ступеняхъ л?стницы или задумчиво смотр?лъ на волны и облака изъ своего уединеннаго окошка, но уже не чуждался бол?е товарищей, гулялъ съ ними и скромно оказывалъ имъ разныя услуги безъ всякой просьбы или понужденiя съ ихъ стороны. Вождел?нная ц?ль была, наконецъ, достигнута съ блистательнымъ усп?хомъ. Его полюбили, какъ хрупкую маленькую игрушку, требовавшую деликатнаго обхожденiя. Но все же б?дный мальчикъ не могъ перестроить своей природы, или переписать рокового анализа, и названiе чудака утвердилось за нимъ навсегда.

Это, однако-жъ, не м?шало ему пользоваться такими привилегiями, какихъ не им?лъ ни одинъ изъ его товарищей, и даже самыя странности теперь обратились для него въ пользу. Вс? молодые джентльмены, уходя въ спальни, только кланялись доктору и его семейству, a Павелъ Домби см?ло протягивалъ свою маленькую руку и д-ру Блимберу, и м-съ Блимберъ, и миссъ Корнели Блимберъ. Если кому-нибудь грозило наказанiе, Павелъ отправлялся депутатомъ въ докторскiй кабинетъ и нер?дко вымаливалъ прощенiе. Подсл?поватый малый одинъ разъ держалъ съ нимъ важное сов?щанiе по поводу разбитой фарфоровой чашки, и даже носились темные слухи, будто самъ буфетчикъ – челов?къ очень суровый, не им?вшiй особеннаго расположенiя ни къ единому смертному – обратилъ благосклонное вниманiе на маленькаго Домби и по временамъ прим?шивалъ въ его столовое пиво значительную часть портеру, чтобы укр?пить слабаго ребснка.

Кром? этихъ обширныхъ привилегiй, маленькiй Павелъ им?лъ свободное право входить во всякое время въ комнату м-ра Фидера, откуда ему два раза удалось вывести на открытый воздухъ м-ра Тутса, близкаго къ обмороку отъ неудачнаго покушенiя выкурить кр?пкую сигару, вынутую изъ огромной пачки, купленной этимъ джентльменомъ на морскомъ берегу y одного отчаяннаго контрабандиста, который сообщилъ ему тайну, что лондонская таможня назначила за его голову, живую или мертвую, дв?сти фунтовъ стерлинговъ чистоганомъ. М-ръ Фидеръ занималъ очень уютную комнату съ крошечной спальней за перегородкой. Надъ каминомъ y него вис?ла флейта, на которой онъ еще не игралъ, но им?лъ нам?ренiе выучитьси играть при первомъ удобномъ случа?. Тутъ же, на самомъ видномъ м?ст?, красовалась удочка со вс?ми принадлежностями рыболовства, ибо м-ръ Фидеръ им?лъ твердое нам?ренiе выучиться ловить рыбу, хотя еще ни разу не упражнялся въ этомъ искусств?. Между книгами на большой полк? особенно бросались въ глаза испанская грамматика и шахматная доска: м-ръ Фидеръ покам?стъ еще не игралъ въ шахматы и не разум?лъ по-испански, но им?лъ непрем?нное нам?ренiе въ наискор?йшемъ времени выучиться по-испански и овлад?ть важнымъ искусствомъ шахматной игры. Съ этой же ц?лью y м-ра Фидера прiобр?тены были и разставлены въ приличныхъ м?стахъ: рисовальныя кисточки съ разными сортами дорогихъ красокъ, круглый подержанный охотничiй рожокъ съ клапанами и пара отличныхъ боксерскихъ перчатокъ. – Искусство самозащищенiя, – говорилъ м-ръ Фидеръ, – есть одно изъ важн?йшихъ искусствъ, необходимыхъ для всякаго мужчины, сознающаго чувство чести. Не влад?ющiй этимъ искусствомъ не можетъ, въ случа? надобности, оказать покровительства слабой и беззащитной женщин?. Я непрем?нно выучусь боксировать.

Но самою важною драгоц?нностью въ кабинет? м-ра Фидера былъ огромный зеленый кувшинъ съ нюхательнымъ табакомъ, подаренный ему въ конц? посл?днихъ каникулъ м-ромъ Тутсомъ, который прiобр?лъ это сокровище за весьма высокую ц?ну, такъ какъ оно принадлежало первоначально ею св?тлости принцу регенту. М-ръ Фидеръ и м-ръ Тутсъ, нюхая этотъ табакъ, даже въ самыхъ малыхъ дозахъ, чихали до упаду, и носы ихъ испытывали вс? признаки судорожнаго пароксизма, им?вшаго, впрочемъ, свою особую прелесть. Они приступали къ этому наслажденiю не иначе, какъ посл? предварительныхъ церемонiй, соблюдавшихся со всею строгостью. Разложивъ на стол? огромный листъ бумаги перв?йшаго сорта, они высыпали потребное количество табаку, смачивали его зеленымъ чаемъ, м?шали ложечкой или перочинными ножами и потомъ уже, насыпавъ полныя табакерки, начинали разнюхивать. Набивая такимъ образомъ носы, они выносили ужасную пытку съ удивительнымъ самоотверженiемъ, и потомъ, для вящщаго наслажденiя, чтобы разомъ испытать вс? прелести разврата, распивали бутылку кр?пкаго портеру.

Маленькiй Павелъ, зас?давшiй иногда въ ихъ обществ? подл? своего главнаго патрона, м-ра Тутса, чувствовалъ при этомъ к_у_т_е_ж_? какое-то странное очарованiе, и когда м-ръ Фидеръ, разговаривая о лондонскихъ тайнахъ, сказалъ м-ру Тутсу, что онъ нам?ренъ нын?шнiя каникулы наблюдать ихъ вблизи во вс?хъ мельчайшихъ подробностяхъ и отт?нкахъ и уже нанялъ для этой ц?ли квартиру со столомъ y двухъ старыхъ д?вицъ въ Пеккгем?, Павелъ смотр?лъ на него, какъ на таинственнаго героя фантастическихъ приключенiй, и почти начиналъ бояться такого головор?за.

Однажды вечеромъ, передъ самымъ наступленiемъ каникулъ, Павелъ, войдя въ ихъ комнату, засталъ Фидера и Тутса за огромной пачкой литографированныхъ билетовъ; м-ръ Фидеръ вписывалъ имена въ оставленные проб?лы и д?лалъ адреса, a м-ръ Тутсъ складывалъ и запечатывалъ.

– Ага, Домби! – вскричалъ м-ръ Фидеръ – ты зд?сь, дружище? славно, братъ, славно.

Они всегда обращались ласково съ маленькимъ Павломъ и рады были его вид?ть. Бросивъ къ нему одинъ изъ билетиковъ, м-ръ Фидеръ продолжалъ:

– Держи, Домби: это твой.

– Мой? – сказалъ Павелъ.

– Твой пригласительный билетъ на балъ.

Билетикъ былъ напечатанъ съ м?дной доски отличнымъ шрифтомъ, за исключенiемъ имени и числа, надписанныхъ рукою м-ра Фидера. Павелъ ирочиталъ.

"Д-ръ Блимберъ и м-съ Блимберъ, свид?тельствуя свое совершенное почтенiе эсквайру Павлу Домби, им?ютъ честь покорн?йше просить его удостоить ихъ своимъ пос?щенiемъ въ будущую среду, семнадцатаго числа, въ половин? восьмого пополудни. Вечеръ начнется кадрилью".

М-ръ Тутсъ, бросаясь въ объятiя Павла, также сообщилъ ему радостную в?сть, что докторъ и докторша, свид?тельствуя ему, м-ру Тутсу, совершенное почтенiе, покорн?йше просятъ его на балъ въ среду вечеромъ, семнадцатаго числа, въ половин? восьмого. Оказалось вообще, что д-ръ Блимберъ и м-съ Блимберъ свид?тельствовали свое совершенное почтенiе всей компанiи молодыхъ джентльменовъ и покорн?йше просили ихъ на балъ. Иначе и быть не можетъ въ классическомъ заведенiи.

Потомь м-ръ Фидеръ, къ величайшей радости Павла, объявилъ, что его сестрица, Флоренса Домби, также приглашена на балъ, и такъ какъ въ этотъ же день, то есть семнадцатаго числа, оканчивается ихъ учебный семестръ, то онъ, если ему угодно, можетъ тотчасъ же посл? бала у?хать съ сестрою домой, на что Павелъ немедленно отв?чалъ, что ему это очень угодно. Дал?е, м-ръ Фидеръ сообщилъ, что докторь и м-съ Блимберъ ждутъ отъ него отв?та, который долженъ быть написанъ мельчайшимъ почеркомъ на тонкой бумаг? такимь образомъ: "Павелъ Домби, свид?тельствуя свое глубочайшее почтенiе ихъ высокородiямъ д-ру Блимберу и м-съ Блимберъ, им?етъ честь изв?стить, что онъ сочтетъ непрем?ннымъ и весьма прiятнымъ долгомъ воспользоваться ихъ обязательнымъ приглашенiемъ, a посему не замедлитъ къ нимъ явиться въ будущую среду, семнадцатаго числа, ровно въ половин? восьмого пополудни". Наконецъ, м-ръ Фидеръ далъ сов?тъ не заикаться объ этихъ распоряженiяхъ ни полсловомъ въ присутствiи д-ра и м-съ Блимберъ, ибо, по правиламъ классическаго воспитанiя и высокаго тона, предполагается, что д-ръ Блимберъ, съ одной стороны, a молодые джентльмены, съ другой, не им?ютъ ни мал?йшаго понятiя о предстоящемъ торжеств?.

Поблагодаривъ м-ра Фидера за вс? эти сов?ты, онъ спряталъ пригласительный билетъ въ карманъ и ус?лся по обыкновенiю на стул? подл? м-ра Тутса; но голова его, уже давно слабая и тяжелая, такъ разбол?лась въ этотъ вечеръ, что онъ принужденъ былъ подпереть ее руками и черезъ н?сколько минутъ вдругъ, какъ снопъ, повалился на кол?ни м-ра Тутса.

Казалось, онъ былъ не глухъ, однако-жъ, немного погодя, Павелъ почувствовалъ, что м-ръ Фидеръ кричитъ ему на ухо и слегка треплетъ по плечу, чтобы пробудить его вниманiе. Онъ поднялъ голову въ совершенномъ испуг? и, къ величайшему изумленiю, увид?лъ, что въ комнату вошелъ д-ръ Блимберъ, что окно было отворено, что лобъ y него вспрыснуть холодной водой. Какъ все это случилось и зач?мъ все это случилось, онъ никакъ не могъ понятъ.

– Очнулся, очнулся! Ну, слава Богу. Теперь ничего, – сказалъ дръ Блимберъ. – Какъ ты себя чувствуешь, мой маленькiй другъ?

– Очень хорошо, покорно благодарю, – сказалъ Павелъ.

Но ему показалось, что комната и вс? предметы въ ней пришли въ какое-то странное положенiе. Полъ шатался, ст?ны кружились и прыгали, a м-ръ Тутсъ раздулся до таксй степени, что голова его, очевидно, стала походить на бочку, и когда онъ взялъ своего любимца на руки, чтобы снести наверхъ, Павелъ пришелъ въ неописанное изумленiе, увид?въ очень ясно, что м-ръ Тутсъ карабкался съ нимъ прямо въ трубу.

Но вм?сто трубы, м-ръ Тутсъ благополучно снесъ его въ спальню, чего прежде не д?лалъ никогда, и Павлу показалась очень удивительною такая необыкновенная учтивость. Онъ поблагодарилъ. Но м-ръ Тутсъ сказалъ, что этимъ еще не ограничатся его ласки, и Павелъ увид?лъ, что д?йствительно не ограничились: онъ разд?лъ его, разулъ и уложилъ н?жн?йшимъ образомъ въ постель, с?лъ подл? кровати и началъ ухмыляться очень любезно, между т?мъ какъ м-ръ Фидеръ, расположившись насупротивъ м-ра Тутса, презабавно взъерошивалъ щетину на своей голов?, улыбался и, наконецъ, въ припадк? необыкновеннаго восторга, выскочилъ на самую середину комнаты и принялся выд?лывать преуморительные жесты, д?лая видъ, что боксируетъ. Все это ужасно озадачило Павла и, не зная, плакать ему или см?яться, онъ заплакалъ и засм?ялся вм?ст?.

Но вдруъ м-ръ Тутсъ растаялъ, a м-ръ Фидеръ какимъ-то чудомъ иревратился въ м-съ Пипчинъ. Павелъ уже не спрашивалъ, какъ это случилось, и не обнаружилъ ни мал?йшихъ признаковъ изумленiя.