Мир грёз

– Это всё так… неожиданно, мистер Перри, но… я рада, что вы наконец произнесли эти слова… – шёпотом отвечала Наташа, робко поглядывая на него своими прекрасными глазками.

– Просто Джексон, моя дорогая. Больше никаких формальностей!

Наташа улыбнулась и кивнула в сторону машины.

– Уж прости меня, Джексон, просто меня воротит от розового…

Джексон глубоко вздохнул и медленно закачал головой.

– Какая же ты сволочь, Сэм, – едва слышно произнес он.

– Что?

– Ничего, моя дорогая, совершенно ничего! Какой у тебя любимый цвет?

– Чёрный. Я обожаю чёрный.

– Что же, тогда сегодня в шесть я заеду за тобой на чёрном автомобиле с чёрным салоном, и мы поедем в самый дорогой ресторан во всем городе. У тебя есть чёрное вечернее платье?

Наташа отрицательно качнула головой.

– В таком случае, предлагаю тебе пройтись по лучшим бутикам и выбрать себе прекрасное вечернее платье для сегодняшнего ужина. Он будет особенным, я обещаю.

Джексон вынул из своего кошелька золотую кредитную карту и протянул её Наташе.

– Но как же работа…

– Я твой босс, поэтому объявляю, что с этой минуты у тебя начинается выходной!

– Хорошо, – она лукаво улыбнулась и взяла его кредитную карту.

– До встречи в шесть, моя дорогая!

– До встречи! – прикусив губу, ответила Наташа и почувствовала, что её щеки снова вспыхнули.

Мистер Перри закинул цветы вместе с конфетами в багажник, сел в машину и, резко вырулив на дорогу, помчался в сторону дилерского центра.

«Ну вот наконец и случилось!» – взволнованно подумала Наташа, ощутив, как по её щеке потекла горячая слеза. Она тут же смахнула её дрожащей рукой. «Ты молодец! А это… это от радости…»

Конечно, от радости! Ведь когда она увидела Джексона Перри в первый раз, её сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он казался ей настолько красивым, настолько обаятельным, что ей едва удавалось сконцентрироваться на своей работе. Сначала она подолгу заглядывалась на него, всё время желая лишь о том, чтобы он случайно посмотрел на неё в ответ. Она хотела, чтобы он увидел в её глазах ту любовь, которая переполняла её сердце. Любовь, виновником которой являлся именно он. Однако он, казалось, совершенно её не замечал. Быть может, оттого, что в то время Наташа носила свободные костюмы, которые скрывали все прелести её великолепной фигуры, или оттого, что его сердце принадлежало другой. Другой, в существовании которой Наташа не была уверена, но которой ужасно завидовала.

Время неумолимо летело вперёд, но от своего босса Наташа по-прежнему получала лишь рабочие задачи, вместо столь желанных ею приглашений в ресторан или хотя бы на обычную прогулку. Однажды, в очередной раз вернувшись домой с работы в подавленном настроении, она зашла в свою спальню, упала на кровать и горько заплакала. Она дрожала всем телом, а слёзы градом текли из её раскрасневшихся глаз. Этот приступ отчаяния продолжался почти двадцать минут. Потом она спокойно поднялась с кровати, зашла в ванную комнату, встала возле широкого зеркала, взяла с полки острые ножницы и начала обрезать свои длинные волосы, которые отращивала последние три года. После того, как её старая прическа превратилась в каре, она достала из ящика под раковиной небольшой пластиковый тюбик, надела прозрачные перчатки на дрожащие руки и начала медленно красить свои волосы.

На следующий день Наташа проснулась рано утром. На работу она решила не идти, так как её преображение было завершено неполностью.

– Если начнут искать меня, скажу, что чувствовала себя плохо, поэтому не смогла прийти, – успокаивала себя она. – В конце концов, это всего лишь один день.

Она откинула в сторону легкое одеяло, поднялась с постели, сняла свою тонкую пижаму и голышом подошла к большому зеркалу, которое стояло напротив окна.

– Дорогая, у тебя такое прекрасное тело! – едва слышно шептала она, медленно трогая руками свою упругую грудь. – Что же ты прячешь его под огромными бесформенными тряпками? Уж если люди не знают о твоих достоинствах, им следует показать их самым решительным образом, потому что одна лишь скромность не приведёт тебя к счастью… – она положила руки на свои широкие бедра и крепко сжала их. – Пора вам помочь своей хозяйке!

Она простояла возле зеркала ещё несколько минут, потом быстро оделась, позавтракала и отправилась в магазин женской одежды, специализирующийся на торговле платьями. Вызывающими и вульгарными, как сказала бы любая скромная и воспитанная девушка. Но сказала бы она так, если бы мир не ведал о её красоте, в то время как она была бы без ума от мужчины, который не знал её характера, а потому мог возыметь к ней интерес лишь при помощи глаз своих, а не души и сердца?

Когда платья были куплены, а будущие образы тщательно подготовлены, Наташа, уставшая, но довольная, отправилась спать. На следующий день она проснулась без будильника, ровно в шесть часов утра, сходила в душ, оделась, быстро справилась с небольшим, но вкусным завтраком, заказала такси и в предвкушении восхищенных реакций отправилась на работу.

Такси подъехало к высокому бизнес-центру в восемь пятнадцать утра. В просторных окнах стеклянного здания приятно отражались яркие лучи весеннего солнца, делая его похожим на огромный алмаз, будто бы перемещенный в наш мир из какой-нибудь волшебной сказки. Наташа расплатилась с водителем и неспеша направилась в свой офис. С каждым шагом она чувствовала, как сердце её начинает биться быстрее. Находясь в лифте, она вдруг ощутила стремительно нарастающую панику, словно через несколько секунд ей предстояло выйти на сцену и выступить перед многочисленной аудиторией. Она глубоко вздохнула и попыталась успокоить свой взволнованный разум. Лифт плавно остановился, и двери бесшумно разъехались в стороны.

– У тебя всё получится, я это знаю, – тихо сказала она и вышла в коридор, залитый утренним солнцем.

Приблизившись к офису, Наташа услышала оживлённый разговор, доносившийся из небольшой комнаты, дверь в которую была открыта. Она выдохнула и зашла внутрь. Гул голосов тут же затих, и головы всех присутствующих повернулись в её сторону.

– Доброе утро, коллеги! Прошу меня извинить за то, что я немного задержалась. Сегодня какое-то необычно плотное движение на дорогах, – весело сказала Наташа и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.

Никто из присутствующих не проронил ни слова в ответ на это заявление. Однако этого ей совершенно не требовалось. По их изумленным лицам всё было и так понятно. Её преображение произвело на них невероятное впечатление. Даже лицо Брюса Бэйли, обычно бледное и начисто лишённое эмоций, раскраснелось, будто бы он находился не в прохладном офисе, а в душой сауне.

Наконец Сэм Холл решил прервать затянувшееся молчание:

– Доброе утро, Наташа, у тебя… новая прическа?" – только и сумел выдавить из себя Сэм, пытаясь заставить себя отвести взгляд от её выпуклой груди, которая проглядывала сквозь глубокий вырез в тёмно-синем платье.

– Да! – радостно ответила она и провела рукой по своим белым волосам. – Я решила немного сменить стиль.

– Немного? – выпалил Кевин, удивлённые глаза которого продолжали бесцеремонно изучать её шикарное тело, туго обтянутое красивым платьем. – Да ты превратилась в саму Мерлин Монро! Ты выглядишь восхитительно, потрясающе, великолепно, умопомрачительно, я сражен наповал, моя королева!

Наташа засмеялась и смущённо потупила взгляд.

– Спасибо за такие приятные слова, Кевин.

В ответ Кевин энергично закивал головой, продолжая с восхищением наблюдать за Наташей.

– Да, мисс Смит, сегодня вы выглядите очень необычно, по-праздничному, я бы сказал, – нарочито спокойно подтвердил Джексон Перри, не отводя взгляд от её стройных ног.

– Спасибо, мистер Перри.

– А я бы сказала, как разносчица коктейлей в каком-нибудь непристойном развлекательном заведении, – ехидно заметила Барбара Коллинз, недовольно и с завистью оглядывая Наташу с головы до ног.

– Вам бы поучиться манерам, мисс Коллинз! – неожиданно воскликнул Сэм.

Барбара Коллинз издала короткий смешок и с неприязнью уставилась на него.

– Уж не думаете ли вы, мистер Холл, что вам известно что такое манеры больше, чем мне?

– Именно так я и думаю! Вам следует аккуратнее подбирать выражения!

Барбара вздохнула и закатила глаза.

– В этом вся суть мужчин. Женская красота всегда превращает их в покорных рабов.

Сэм злобно усмехнулся и уже хотел было ответить, но тут вмешался Джексон Перри.