Жертвa

– Мужчина оставил вас без присмотра. Разве это можно, по-вашему, назвать… пониманием?

– А что ему оставалось делать?

– Заботиться о вас.

– Ему едва исполнилось девятнадцать. Его зарплаты бы никак не хватило, чтобы прокормить нас троих. Более того…

– Вас троих?

Теон нахмурился. Откуда он это взял?

– Я… я имел в виду нас обоих и его самого.

Имел ли?

– Любопытно. Выходит, тебе пришлось выполнять всю работу – учеба, советы, научить его отличать добро от зла. Нехилая задачка для семнадцатилетки, не находишь? Нужно иметь терпение. Но это сложно. Нет. Не семнадцатилетки. Напомни, сколько тебе было, когда родители умерли?

– Лет десять.

– Десять, говоришь. Любопытно.

– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Какие вообще у вас отношения?

– Нормальные,– сказал Теон. Направление, которое взяла эта беседа, ему не нравилось.– А что?

– Может, расскажешь подробнее?

– Да нечего рассказывать, сэр. Я люблю своего брата, брат любит меня. Это не обсуждается.

– То есть вы не ругаетесь?

– Нет, бывает, как и практически все. Наши взгляды на определенные темы иногда расходятся, и это абсолютно нормально.

– Двое мальчишек в таком раннем возрасте- как вам вообще удалось выжить?

– Деньги копил еще давно. Их оказалось достаточно, чтобы не умереть с голоду. Моя директриса потом узнала о нашей ситуации и позволила мне получать стипендию.

– Часто наказываешь его?

– Господи Боже, нет! Когда проверял в прошлый раз, Нейт был моим братом, а не рабом. Наказывать… уму непостижимо!

– То есть даешь ему делать, что захочет?

– В целом, да, если это не что-то неприемлемое. Типа, знаете, выйти на улицу посреди ночи и все такое. Грубо говоря, моя работа – баловать его, засыпать подарками и совместным времяпрепровождением, делать так, чтобы он не боялся разговаривать со мной на любые темы. Я всегда буду рядом.

– Что ж, молодец, наверное. Сейчас работаешь?

– К сожалению, нет. Я уволился.

– Как давно и где работал?

– Два дня назад. Я был поваром в заведении «в Лодке».

– И почему решил уйти? Разве не сложно поддерживать жизнь вам обоим, обеспечивать всем необходимым, если нет никакой стабильности в плане финансов?

– Вот именно. Надеялся найти работу получше, потому что, сказать вам честно? Зарплата, которую я получал «в Лодке», была смехотворно маленькой. Но самое раздражающее было то, что она никогда не приходила вовремя. Я месяцами денег не видел! К счастью, подружился с су-шефом. Он дает мне продукты.

– По доброте душевной, что ли?

– По доброте душевной. Какое вообще отношение это имеет к моему брату?

– Ты говорил, что он не явился в школу. Скажи мне, лично тебя заботят оценки? Не пойми меня неправильно, это всего лишь вопрос, ничего такого.

– Нет. Конечно, меня они не заботят. С чего бы?

– Не знаю, возможно, бедный малыш испугался твоей реакции. Возможно. Пока что это просто предположение.

– Испугался моей… идиотизм какой-то.

– Давайте я перефразирую вопрос. Вы когда-нибудь били ремнем, шлепали или избивали своего брата, мистер Холланд?

– Чего? Вы вообще слушаете меня?

– Мистер Холланд!

– Никогда, слышите? Я даже почти не кричу на него. В конце концов, я должен быть тем, к кому в любую минуту Нейт может обратиться, будь то день или ночь, при любых обстоятельствах. Я не палач!

– Жаль, что я не могу в это поверить.

– Отчего же, очень даже можете! Просто не хотите. В любом случае, как это связано с поиском Нейта?

– Подпишите эти документы и можете идти.

– Домашний арест. За что, черт возьми?

– Это расписка о невыезде. Ты не покинешь страну до конца расследования. Ах, да, и запиши следующее. «Я, Теон Холланд, такого-то такого-то года рождения, заявляю, что считаю моего брата такого-то такого-то, рожденного в таком-то таком-то году, пропавшим». Добавь его приметы и что-нибудь, что хоть немного может пригодиться.

А вот это было неожиданно. Около минуты Теон молчал, а затем напряг мозг, пытаясь вспомнить свою же подпись. Защищаться смысла не было. К тому же с полицией или нет, но брата он найдет. А пока старшему Холланду нужно было посетить похороны. Похороны лучшего друга Нейтана.

Погода была отвратительной. Ветер, сильный ливень. Он начался так резко, что ни один из гостей вроде как зонтик не взял, ибо еще утром было солнечно, а на небе – почти ни единого облачка. То, что погода поменяется, не ожидал никто, точно так же, как и не ожидал того, что земной путь такой молодой души окажется настолько коротким. Собственно, церемония захоронения прошла довольно быстро, отчего Теону полегчало. Неважно, какое влияние Брэд оказывал на Нейтана, он все равно оставался ребенком. А дети смерти не заслуживают. Однако, несмотря на это, Теону пришлось слышать приторно-горькие, разбивающие сердце на куски слова священника, и видеть рыдающих навзрыд людей, и, конечно, самому почтить его память. Хуже всего было смотреть на безутешную мать, совсем бледную, безэмоциональную, как будто бы это ее не стало. А, может, так и было. Может быть, все родители в какой-то степени умирают внутри, когда с их детьми случается несчастье. Особенно когда вообще ничего не предвещало. И все-таки миссис Киллстоун была необычайно стойкой женщиной. Она притворялась, что все хорошо, не позволяла себе проронить ни одной слезинки. Ведь Брэд не был единственным ребенком. Эш точно так же нуждалась в любви и ласке. К слову, об Эшли, Теон в тот день и не увидел ее ни в церкви, ни на похоронах. Вздохнув, он подошел к миссис Киллстоун.

– Мне ужасно жаль. Примите мои соболезнования.

Женщина кивнула.

– Не видела Нейтана. Он…