Слишком живые звёзды 2

Женя почувствовал, как уголки губ тянуться вверх. Он понимал, что это неправильно, что они поступают глупо – ставят начальника в неудобное положение перед подчинёнными, – что, скорее всего, их накажут, но он ничего не мог с собой поделать. Улыбка появилась сама – сдержанная, еле видимая, но всё же улыбка. Даже слегка насмехающаяся, если на то пошло. Женя улыбался, пока девушка, которую он обнимал (для него она всегда будет девушкой, пусть ей сейчас и тридцать два), продолжала говорить:

– Если так сильно хочешь с нами поболтать, можем сделать это в другом месте, не на публике, которая активно поддерживает каждое твоё слово. – Алексей смотрел на Катю, молча выслушивая её, не перебивая. – Но мой мужчина отказался пожимать тебе руку. И если ты, господин Начальник, не заметил, что я здесь стою, то я тебя информирую: я здесь стою. Можно было поздороваться и со мной.

Она замолчала. Женя слышал её тяжёлое дыхание, ощущал её тяжелое дыхание и чувствовал на своей талии её ладонь. Окутанные тишиной, под прямым взглядом карих глаз Алексея, они стояли по центру столовой, прижимая друг друга к себе, как замерзающий прижимает к себе что-то тёплое, согревающее тело. В этот момент Катя с Женей сплелись в единое целое, дыша одним воздухом на двоих. Оба они смотрели на Алексея и ждали реакции, хотя могли свободно уйти. Но они ждали. Ждали непонятно чего и втягивали воздух, пытаясь успокоить бешено стучащие сердца.

Я люблю её. Я люблю эту сумасшедшую как никого на свете.

Как только эти слова промелькнули в голове у Жени, он тут же почувствовал, как женская ладонь спустилась по его талии к самому бедру и начала поглаживать большим пальцем кожу, спрятанную под белой тканью футболки. Она волнуется, подумал Женя. Какой бы уверенной в себе она ни выглядела, каким бы ровным ни казался её голос, она волнуется. Я знаю это, но не нужно, чтобы это знал кто-то другой. Особенно эти глаза. Они и так, по-моему, знают слишком много.

Минуту Алексей молча разглядывал Катю, медленно скользя по её фигуре взглядом. Не стеснялся он и останавливаться на груди, задерживаться на бёдрах и ногах, обтянутых джинсами. Женя с трудом подавил в себе желание вырвать эти глаза из глазниц и обвязать их ниточками шею, лишь бы они не впивались в Катино тело. Но вскоре Алексей посмотрел на Женю и улыбнулся так, как обычно улыбаются учителя, когда разговор заходит об их любимой теме.

– Екатерина… – Он вновь оглядел её, но уже быстро, без особого интереса. Его голос был пропитан мечтательностью поэта, разговаривающего с самим собой глубокой ночью. – Екатерина… Корни этого имени уходят в древне-греческую историю. «Экатирини»… Переводится как «вечно чистая», «непорочная». – Алексей ухмыльнулся. – А ты уверена, дорогая, что заслужила носить это имя? – Серые глаза встретились с карими. – Ты уверена, что можешь называть себя Екатериной, зная, что ты сделала? И что сделали с тобой?

Женя почувствовал, как под его рукой напряглись мышцы Кати. Он чувствовал на себе чужие взгляды, перебегающие меж трёх людей. Воздух наэлектризовался, напряжение впивалось в кожу, проникая до самых костей. Казалось, ещё чуть-чуть и рёбра точно треснут от сильных ударов сердца.

Алексей тем временем продолжил говорить Кате:

– Мы часто выставляем себя теми, кем не являемся. Пытаемся сойти за шедевр искусства, когда на самом деле являемся лишь жалкими пародиями оригиналов. Маски – наш вечный аксессуар. Мы меняем их каждый день, не замечая того, что на наших настоящих лицах остаются шрамы. Шрамы… они могут многое рассказать о человеке. Так ведь, Кать? – Он по-отцовски посмотрел на неё, расплывшись в мягкой доброй улыбке. – Проблема в том, что сами от себя мы никогда не сможем скрыть свою настоящую сущность. Ни я, ни ты, ни твой мужчина – Евгений. Она будет пролезать наружу, как бы сильно ты ни старалась спрятать её, и тогда… тогда те, кто находятся рядом, узнают, кто ты такая на самом деле.

Женя услышал, как Катя судорожно вдохнула, чтобы что-то сказать, но с её губ слетел лишь еле слышимый стон. И в нём прозвучало то, что сжало сердце Жени в одну секунду. В этом стоне прозвучал страх, и страх настоящий. Он поднял уголки губ Алексея вверх и добавил в его глаза азартного огня.

– Любовь… Разве это не чудо света? Сколько приятных эмоций нам дарит это прекрасное чувство, зарождающееся где-то глубоко в груди? Все хотя бы раз испытывали это чувство, но не каждому хватает смелости признать то, почему нам нравится это чувство. Мы хотим быть любимыми и гораздо меньше хотим источать любовь, вот и всё. А теперь скажи мне, Катя… ты чувствуешь себя любимой? Ты уверена, что ты любима или…?

Он замолчал, но Катя без труда прочитала в его зрачках продолжение фразы: «…или тебя просто используют как старую шлюху и как всегда бросят?»

– Ответь себе сама на этот вопрос. Ты уже давно не девочка, хватит прикидываться ей. Вокруг реальный мир, не иллюзии. Так что перестань видеть то, что хочешь видеть; ты прекрасно знаешь правду, потому что мир плевал ей тебе в лицо. Любовь? – Алексей подавился смешком и позволил ему растаять в улыбке. – Вспомни свои слова насчёт любви, милая. В них ты веришь больше, чем в саму любовь.

Этот пролёт меж длинных рядов столов стал открытой сценой, на которую были устремлены сотни пар глаз. Боковым зрением Женя увидел, как некоторые люди стали подниматься и даже вставать на стулья, желая увидеть то, что сейчас происходило в центре огромного зала. Начиналась кульминация. Повисшее напряжение ощущалось в каждой частичке воздуха, с трудом проникающим в лёгкие. Чужие взгляды пронзали кости насквозь, но Жене было плевать на них. Он пытался выдержать один-единственный взгляд хитрых, что-то скрывающих карих глаз, в глубинах которых таилось нечто пугающее.

– Иллюзии, комплексы, обман… Как много вокруг всего, да, Катюш? Непорочная… Вечно чистая… Экатерини… Уже следует сбросить все маски и показать себя настоящую, если не хочешь…

– Ещё один шаг, и я вас ударю. – Женя услышал свой голос как бы издалека, приглушённым тишиной. Он выступил вперёд, но не переставал прижимать к себе Катю. Она закипала. Это чувствовалось на энергетическом уровне. И сам Женя тоже закипал. Но при бурлящей внутри крови он старался сохранять холодную голову и не позволял себе опустить взгляд.

Две пары карих глаз вновь сплелись в понятном только им танце.

– Закройте свой рот или я вам в этом помогу. – Слова вылетали прежде, чем доходили до головы. – Порассуждать можете перед зеркалом, но не перед нами. Из вас хреновый оратор.

Алексей не снимал улыбку. Он вплотную подошёл к Жене и, совсем немного наклонившись, прошептал ему на ухо:

– Из маленького семечка может вырасти огромное дерево. – И после нескольких секунд молчания добавил: – Добро пожаловать в Чистилище, Легенда.

Глубоко внутри – там, где не слышны удары сердца – жалобно заскулил маленький щенок. И заскулил он от ужаса, который смог уловить в двух бездонных ямах.

* * *

– Охренеть.

Они смотрели на Рэнджа, не в силах поверить в увиденное.

Перед ними простиралась больших размеров комната, утонувшая в монотонных серых цветах. Лишь одна из стен оставалась голой и пустой, все остальные скрывались под многочисленными клетками, почти в каждой из которых была собака. Как только Женя с Катей вошли в комнату (изначально их не хотели пускать, но Катя так убедительно обещала Святцу выцарапать ночью глаза, что тот всё-таки решил впустить эту сумасшедшую внутрь) многие питомцы сразу же подскочили. Среди них, казалось, были породы всего мира: начиная от крохотных йорк-терьеров, сидящих в маленьких клетках, заканчивая лабрадорами, жилище которых было намного просторнее. Но Женя смотрел только на Рэнджа. От вопросительного взгляда его ярких оранжевых глаз в сердце разрывалось от боли. В этом взгляд читалось: я ничего не понимаю. Почему я здесь, хозяин? Почему ты меня бросил? Зачем?

Женя подошёл к клетке, в которой сидел Рэндж, беглым взглядом пробежал по наложенному в углу корму (судя по всему, Рэндж к нему даже не притронулся) и опустился на одно колено, положив ладонь на решётку.

– Я вытащу тебя, дружище. – И прежде чем Катя успела подойти, он сказал: – Мне страшно. Мне чертовски страшно.

Глава 14

Расскажи мне

Почему женщины боятся мужчин?

Почему в прошлом мире, в котором светлячки не казались такой опасностью, женщина, садясь в машину даже к знакомому мужчине, первым делом запоминала, как здесь открывается дверь? Почему в полицейских участках внезапно забирали назад заявления, которые ещё совсем недавно дрожащей рукой писали женщины, пришедшие со скрытыми под одеждой синяками? Неужели женщины боятся мужчин просто так? Разве мужчины заслужили такое отношение к себе?

Природа наделила их силой. Ужасающей силой. В процентном соотношении в их организме гораздо больше мышц, чем в женском. Гораздо больше буйного нрава и того, что они привыкли называть «внутренним зверем». Обычно они держат его на цепи, утоляют его голод просмотрами боёв по телевизору или гасят свой тестостерон пивом, но когда гнев застилает их разум… о, тогда некоторым из них лучше не попадаться на глаза. Лучше закрыть детей на кухне (на кухне, потому что там ножи, а ножами можно хорошенько разукрасить женское тело), лучше прикусить свой поганый язык и не говорить мужу ничего, вообще ничего. Они зарабатывают деньги, они приносят в дом деньги и сильно устают на работе, так что они очень злятся, когда их надоедливые жёнушки начинают приставать с глупыми, просто наитупейшими вопросами!

Мужчины сильнее женщин и могут запросто их убить. Сделать больно, заставить почувствовать себя ничтожеством, никому не нужной прошмандовкой, которой самое место на кухне! Вот почему женщины боятся мужчин – они не могут дать отпор, а если и дают, то такой ничтожный, что над ним можно только посмеяться.

Но самые страшные моменты наступают тогда, когда ты не знаешь, перешагнёт ли твой мужчина грань или нет. Самые страшные моменты наступают тогда, когда ты впервые видишь его таким – готовым сорваться с цепей, кипящим от ярости – и гадаешь, что будет дальше, потому что ещё ни разу ты не слышала, чтобы он разговаривал с тобой вот так. Он тебя никогда не бил, никогда не поднимал руку, но страх всё равно закрадывается глубоко в душу, когда в эти моменты ты натыкаешься на его взгляд… Ударит или нет? Ударит или сдержит себя, хотя кулаки так и пылают?

Точно знать невозможно, но страх… страх подсовывает самые худшие варианты событий.

Примерно такие же чувства сейчас испытывала Катя, смотря на Женю и не узнавая его. Оба они находились в Катиной комнате (нет, не моей комнате. Меня сюда поселили как какую-то студентку), и оба они переживали разговор с Алексеем в столовой – каждый в своей голове, не произнося ни слова. Катя прислонилась к дверному косяку, обняв себя рукой за локоть. Женя же сидел на крае застеленной кровати, прикрыв нижнюю половину лица ладонями и уставившись в одну точку. Его глаза блестели – это бы заметил даже слепой. Он шумно вдыхал воздух – это бы услышал даже глухой. И, быть может, Катя попыталась бы успокоить его, но как только она сделала шаг навстречу, то наткнулась на такой суровый взгляд, что по коже пробежали мурашки.

И именно из-за этого взгляда ей стало страшно. Такой же взгляд был у Максима перед тем, как он полоснул по её бедру ножом.

Женя сидел так уже пятнадцать минут, ни разу не пошевельнувшись. По его щекам не текли слёзы, но Катя видела, как они скапливаются на покрасневших глазах. Она чувствовала, что сама скоро заплачет, но за горло её собирался схватить вовсе не плач, а ужас, вызванный неизвестностью. Она не знала, не понимала, кто перед ней сидит: Женя или кто-то другой. Вроде бы он, но…

…у Жени не могло быть такого взгляда. Правда же?

Так ведь?

– Он не человек. – Его голос был отстранённым, какой бывает у человека, глубоко ушедшего в воспоминания. – Он знает то, что никак не может знать. Нет, он не человек, он… я даже не знаю… ну точно не человек.

Внезапно Катя вспомнила те ужасные минуты, которые провела в ожидании Жени, стоя у горящего дома. Тогда они казались ей вечностью, но и вечность закончилась, когда дверь подъезда резко распахнулась, и оттуда выбежал её мужчина (Господи, до чего ж приятно называть кого-то своим мужчиной!) с маленькой девочкой на руках. Катя хорошо запомнила те слова, которые он тогда произнёс: «Я видел дьявола. Это его звезда». И когда их взгляды встретились, Женя добавил: «Катя, он существует. Он смотрел мне в глаза».

Теперь страх не просто бурлил в крови. Теперь он вгрызался в кости и выкручивал их.

Я видел дьявола…

Это его звезда…

– Жень, – она осмелилась посмотреть ему в глаза, – в том горящем доме… ты говорил, что кого-то там видел. Кого-то, кто… – разорвал твою спину в клочья, хотела сказать Катя, но эти слова так и не сорвались с её губ.

Что-то промелькнуло в его зрачках. Что-то похожее на осознание, тут же переросшее в страх и секунду спустя – в неимоверный ужас.

– нет, я никого там не видел. Мне просто показалось, вот и всё. Было много дыма, он скопился, ещё я им надышался… мне просто причудилось, больше ничего.

Катя даже не подозревала, как быстро может воспламениться злость. Ещё несколько секунд назад ей было страшно посмотреть на него – мужчину, который смог растопить её сердце – прямо и неприкрыто, а сейчас всё внутри заполнила такая злоба, что все предыдущие эмоции показались бледными пятнышками. Он что, действительно решил, что ему всё показалось? Или он просто отказывается верить в то, что нечто оставило на его спине огромные шрамы? Катя понимала, что этот порыв злости продлится недолго, а потому решила действовать быстро, пока страх вновь не завладел ей.