Слишком живые звёзды 2

Женя подавил внутри себя эту странную вспышку ярости и, взглянув в серые глаза Кати, заговорил спокойным голосом:

– Мы нормально поговорим только тогда, когда ты перестанешь мне врать. Тогда, когда ты мне наконец расскажешь, что он имел в виду.

– Для тебя это так важно?

– Да. – Их пальцы разъединились, касания оборвались как тонике нити. – Я готов побыть пьяным вместе с тобой, но только если и ты не будешь трезва… если мы оба будем откровенны, понимаешь? Я терпеть не могу, когда мне врут.

– Я не вру! – Скулы на её лице грозно прорезались, и даже сейчас, вскипая от нарастающей злости, Женя не смог не заметить Катиной красоты. Пряди светлых волос спадали на её напряжённое лицо, и как же хотелось поправить их… накрыть ладонью горячую щёчку и прикоснуться к губам, забыв все обиды, все ненужные воспоминания. – Я не вру тебе, как ты не можешь понять?! Есть в жизни такие вещи, которые просто невозможно рассказать. Нельзя и всё! Ты унесёшь этот секрет с собой в могилу, но никогда никому его не расскажешь! Я… мне… я просто не могу тебе это поведать, Женя. Тут уж ничего не поделаешь.

Она вновь нашла его ладонь и попыталась сжать её, но тут же почувствовала, как он резко отшатнулся. Так резко, будто она дала ему мощнейшую пощёчину. Катя прижала дрожащие губы друг к другу, лишь бы не выдать своё волнение, но, кажется, она это уже сделала. К лицу накатывающими волнами приливала кровь, и всё оно теперь горело как у той женщины, выбежавшей из пылающего дома навстречу трём Святцам. Весь мир сейчас уместился в этих карих глазах, в этих двух безднах, что были обрамлены тёмными обручами цвета топлёного шоколада. Женя… как же мужчинам тяжело объяснять некоторые вещи!

Он посмотрел на неё, как на чужую (от этого взгляда по спине Кати пробежали мурашки) и сказал:

– Можно поделиться любым секретом, если доверяешь человеку. Любым. Но меня больше всего бесит другое, Кать, совсем другое. – Женя подошёл к ней, и в этот момент оба они чувствовали на своих лицах горячее дыхание друг друга. – О твоём секрете знает кто-то другой, и это даже не я. И он улыбается, когда говорит об этом. Может, этот секрет связан именно с Алексеем, нет? Может, именно поэтому ты ничего мне не хочешь говорить? Потому что боишься?

Катя с трудом подавила в себе желание врезать Жене по челюсти – да так, чтоб его острый язык застрял меж зубов! Она не заметила, как сжались кулаки. Не заметила, как шумно из неё выходил воздух, и как душно становилось на этом небольшом лестничном пролёте. Всё, что она понимала, сводилось к одному: ещё чуть-чуть, и она точно влепит ему пощёчину, хотя ещё минуту назад пыталась вызвать в нём нежность.

– Я ничего не боюсь. У меня только одно-единственное желание: чтобы ты уже наконец купил себе мозги и понял, что я тебя не обманываю. И теперь я поставлю условие, раз ты решил меня сейчас унизить. – Она подошла к нему вплотную и ощутила, как груди налегла на его рёбра. – В следующий раз поговорим только тогда, когда научишься быть мужчиной, а не обиженным мальчишкой. Я больше не буду за тобой бегать, Жень. Пора стать мужиком. Или ты уже потерял свои яйца?

И прежде, чем он успел ответить, Катя развернулась и направилась вверх по лестнице, крутя в голове одну яркую мысль. Она светилась подобно розовой неоновой вывеске, на которой крупными буквами было написано:

Я плачу, потому что сильно устала.

* * *

Казалось, кто играл на костях и с каждым ударом бил по ним всё сильнее и сильнее.

Сначала гнев был под контролем, но потом… ох, после её последней фразы Женя так вспыхнул, что еле удержал себя от того, чтобы наброситься на Катю. Как же она умела подбирать слова! Как больно она могла уколоть одной фразой, если того хотела! Её глаза…её голос…её чуть вскинутый подбородок… Женя внезапно осознал, что ни к кому в жизни он не испытывал таких чувств, какие испытывал к Кате. По пути в спортивный зал он пытался разобраться в них, но лишь сильнее путался. Внутри бушевал гнев – его очертания угадывались сразу. Но что-то мелькало в нём, что-то недавно появившееся, зародившееся месяц назад. Кулаки пылали как перед дракой, сердце било по рёбрам тяжёлым ритмом, а кровь, вероятно, уже заполнила глаза. Но при всём при этом – при всей этой смеси злости и колоссальной энергии, – Женя чувствовал, что хочет вернуться обратно, извиниться за всё на свете, только бы положить конец этим глупым обидам, обнять Катю и перестать злиться, ведь всё, что могла делать эта злоба, так это пожирать тебя изнутри.

Конечно, если её не выплеснуть. Огромный плюс злости заключается в том, что она даёт столько сил, сколько у тебя не нашлось бы в спокойном состоянии.

Женя вошёл в зал, потратил минуту на то, чтобы со всеми поздороваться (здесь он уже стал «своим», во многом благодаря тому, что не старался никому понравиться) и поспешил в зал единоборств, лишь мельком взглянув на штангу.

Нет, подруга, сегодня без тебя. Ты, конечно, хороша, но нам нужно что-то более взрывное.

Как только Женя вошёл в огромное помещение, стены которого были украшены зеркалами, а вместо пола красовался синий татами, то сразу же увидел Егора, тянущего мышцы ног, закинув одну из них на невысокую перекладину. Его голубые глаза мигом просияли, а сам он вскинул руки вверх, приветствуя Женю.

– Я уж подумал, что тебя утащила какая-нибудь симпатичная деваха! Редко ты опаздываешь на тренировку.

Они пожали друг другу руки. Улыбка Егор чуть померкла при взгляде на карие, налитые кровью глаза. И когда до него донёсся голос, он без труда услышал в нём нотки гнева – уж слишком знакомым было это чувство.

– Всё в порядке?

– Нет, ни хрена не в порядке. – Женя увидел вдали женский силуэт, спину которой скрывали яркие рыжие волосы, будто бы сотканные из огня. Он решил не здороваться с Викой, но что-то его всё-таки заставило сложить ладони рупором и крикнуть: – Да здравствует Мисс Вселенная 2020 года! Мы гордимся тобой!

Пряди огня шелохнулись, и из-под них показалось лицо, освещённое яркими зелёными глазами. Вика отсалютовала Жене и отправила ему воздушный поцелуй, который тот сразу же поймал. Ну хоть что-то привычное за сегодняшний день. Хоть что-то хорошее, не заставляющее тебя злиться и не спрашивающее о том, потерял ли ты свои яйца или нет.

– Ты поаккуратней, мачо, а то я так скоро ревновать начну. И вообще, чего ты сюда пришёл? У тебя же сегодня кардио, разве нет?

– Планы меняются. Мне нужно выпустить пар, и ты мне в этом поможешь. Давай в спарринг. – Женя снял кроссовки, положил в них носки, стянул с себя футболку и прыгнул на татами. – Ты и я. Бьёмся, пока кто-нибудь из нас не выдохнется.

Егор с сомнением посмотрел на него, не скрывая написанного на лице недоумения. Так близкие смотрят на того члена семьи, которого, судя по поведению, уже надо было сдать в психушку. Но Егор прекрасно понимал, что такое гнев, что это за монстр и как тяжело его в себе успокоить, если не выпускать наружу. И самым сложным в этом деле оставалось одно: решить, куда выпустить зверя, где сорвать с него цепи.

– Борьба или удары? Я тогда перчатки принес…

– Мне плевать, просто давай начнём! Хоть сломай мне позвоночник, плевать!

Егор ещё раз прошёлся взглядом по телу Жени – по телу Аполлона – и схватился за ворот футболки. Снял её, завязал на перекладине и, освободившись от обуви, встал на татами. Он чувствовал, как принесённая Женей энергия передаётся ему самому, и как адреналин врывается в кровь мощным потоком. Что уж скрывать, это приятное чувство. И разве можно себе отказать в удовольствии немного побороться с другом, растрясти мышцы и окунуться в море эндорфинов? Но перед началом Егор всё-таки должен был задать один вопрос.

– Ты точно хочешь начать без разминки?

Вместо ответа Женя мгновенно просунул руки под локти Егора, сцепил их на спину, поставил ногу позади чужой и резко опустил плечо, навалившись на противника половиной корпуса. Колени Егора подогнулись, и через секунду он упал на спину, поняв это только тогда, когда из груди вырвался сдавленный выдох.

– Хватит жевать сопли, вставай! Я пришёл побороться, а не викторину разгадывать.

Женя помог ему подняться, и вскоре оба они стали ходить по окружности, выбирая наилучший момент для атаки – тяжело дышащие, но пока не горячие, лишь разогревающиеся. Где-то вдали включили музыку, из тренажёрного зала доносился шум бьющейся друг об друга стали, но все эти звуки не долетали до Жени. Он был полностью сконцентрирован на ногах и корпусе Егора. На ногах и корпусе, больше ни на чём. Катя наконец покинула голову, хотя бы на время. Осталось только поймать нужный момент и…

Егор прошёл в партер и вырвал у Жени землю из-под ног. Когда лопатки ударились об пол, голубые глаза оказались сверху. Вот оно – то, ради чего сюда стоило приходить. Настоящая борьба, в которой можно почувствовать себя зверем, забыв обо всём остальном. Например о том, что кто-то совсем недавно назвал тебя обиженным мальчишкой и спросил, не потерял ли ты случайно свои яйца.

Не теряя ни секунды, Женя занёс правую ногу за шею Егора и тут же согнул в колене. Положил на левую и с силой сжал их, мигом перекрыв сонную артерию. Наступает ночь, друзья, и монстры спешат выйти наружу, так скорее ложитесь спать! Ложитесь спать или к вам в комнату заглянет серенький волчок и откусит половину всей вашей плоти, оставив истекать кровью на смятой простыни, украшенной яркими цветочками! И волчонок будет улыбаться! Улыбаться своими серыми глазками, ведь хватит уже играть в обиженного мальчика! Обиженных мальчиков едят волчицы, а мы ведь не хотим быть съеденными? Не хотим? Или…

Егор уже несколько секунд стучал по ноге Жени, но тот не переставал душить, так что мир перед глазами Егора начал окунаться во тьму. Ещё немного, и он точно вырубится. Поэтому его кулак с силой врезался в лицо Жени, и как только это произошло, железные тиски исчезли с шеи. Воздух ворвался в лёгкие, мир взорвался красками, что выплеснулись из множества чёрных точек. Откашливаясь, Егор начал подниматься на ноги, и автоматически он попятился назад, потому что стоять без колебаний было невозможно. Мельком он увидел, что по нижней половине лица Жени течёт кровь, да такая яркая, что контрастно выделялась на светлой коже.

– Это что сейчас было? – Егор не скрывал раздражения в своём голосе. – Ты усыпить меня решил или что?! Я же несколько раз стучал тебе по ноге!

– Извини. Я…просто задумался. Такое впервые.

– Вот что. – Он подошёл к Жене и сжал его плечо, смотря прямо в глаза. – Тебе нужен отдых, приятель. Хороший, мать его, отдых. От физических и психологических нагрузок, иначе последним, что увидишь в жизни, будет гиря. Приходи сегодня вечером во «Флирт». Хотя я, наверное, даже зайду за тобой.

– Мне не нравятся клубы. Туда приходят только для того, чтоб найти, с кем потрахаться.

– Значит, ты заходил не в те клубы. Не бойся, рядом будем мы с Владом, так что расслабься.

– А Вику возьмём?

Егор поморщился и виновато улыбнулся.

– Женщины, безусловно, прекрасны, но бывают такие моменты, которые лучше провести без них. Посидим исключительно мужской компанией, разгрузим мозги и хорошенько отдохнём. Я вижу, ты всё переживаешь из-за Кати, да?

– Нет. – Женя вытер стекающую на губы кровь и, посмотрев на пальцы, добавил: – Ни хрена я не переживаю. Ни капельки. Даже не думаю о ней. Кстати, спасибо за то, что чуть не сломал нос.

– Обращайся, compadre, если захочешь повторить. Возьми в углу перчатки и побей вон ту дуру, – Егор указал на грушу, мирно висящую в конце зала. – как выпустишь пар, нормально поговорим. Запомни, Жень: девушки – это хорошо, но не позволяй им проникать к себе в голову. Не зацикливайся на них, вот и всё. А я как раз побегу к своей, проверю, не сошла ли она ещё с ума.

Егор улыбнулся и затрусил к Вике, мягко ступая на синее татами. Женя подошёл к аккуратно сложенным перчаткам и, взяв одну пару, еле слышно произнёс:

– Может, ты и права.

* * *