Слишком живые звёзды 2

– Спроси меня. Ты что, не видишь? Я же ходячая энциклопедия! В меня впихнули все знания человечества!

– Ладно, – мочка уха освободилась, из голоса пропала сонливость. – Что такое любовь? По твоему мнению. Мне интересно только твоё мнение.

– Любовь? – Зелёные глаза широко распахнулись. Такого вопроса Алёна явно не ожидала. – Ну ты, конечно, нашла что спрашивать. Тем более у меня, выросшей в детдоме.

– Так ты не ответишь?

– Да отвечу, отвечу, дай мне хоть свои извилины соединить. – Она почесала голову, словно и вправду хотела нащупать мозг и заставить его работать. И, видимо, у неё получилось, потому что она тут же заговорила: – Наверное, любовь – это когда двум людям хорошо друг с другом. То есть, я имею в виду, где бы они ни были, в какое бы место их не занесло, если они вместе, то им всё равно будет хорошо. От осознания того, что где-то рядышком есть человек, на которого можно положиться, которого можешь просто так, без всяких слов обнять, и он тебя поймёт, не будет заваливать вопросами, а просто обнимет в ответ. Ну и, конечно, хороший секс. Не бывает хороших отношений с плохим сексом.

– Прямая пропорциональная зависимость.

– О Боже, ещё хоть одно умное слово, и мой мозг начнёт вскипать. Короче, подруга, ты задала вопрос, я ответила. А теперь давай я покажу тебе на практике, что такое любовь.

И прежде чем Влада успела хоть что-нибудь произнести, тёплые пальцы заскользили по её узким бёдрам и утонули в промежности, породив сладостный стон.

Глава 18

Душа Виктории

Произошло то, чего так боялась Вика – Егор начал вызывать у неё страх.

Первые изменения в его поведении стали проглядывать в нём ещё в конце мая, когда они не пробыли на Чистилище и одну неделю. Как раз после той встречи, с которой Влад так любезно попросил Вику свалить куда подальше. Она, конечно, ушла, но ненадолго. Уже через десять минут Вика вернулась и ворвалась в комнату, больше не в силах терпеть какие-то тайны, обсуждаемые за спиной. И, быть может, ей бы попались Егор с Владом, если б она явилась на пару минут раньше. Но её встретили лишь пустые кровати, сохранившие контуры двух мужских задниц, которые как бы говорили: хэй, красотка! Мы совсем недавно были здесь, ты облажалась! Теперь ищи нас по всему кораблю!

Вика ждала Егора около часа. За это время она успела целых два раза попытаться заснуть, прочитать тридцать страниц книги, на обложке которой было написано «ВЛЮБЛЁННЫЙ ХИЩНИК» (полка Влада практически вся была забита литературой), пробежала по периметру комнаты чуть меньше километра и с гневом хлопнула дверью, когда терпение лопнуло, и она всё-таки вышла в коридор. Но как раз в этот момент по нему шагал Егор (нет, он плыл словно призрак. Я помню, что тогда подумала о вернувшихся с войны солдатах, у которых, судя по фильмам, такая же походка). Вика подбежала к нему, но он её будто не заметил – просто пихнул плечом и прошёл мимо. Так, будто она была его бешеной фанаткой, а он – супер рок-звездой.

И именно этот момент, этот равнодушный толчок плечом пустил первую трещину в их отношениях.

Она расширилась после того, как Егор решил не рассказывать Вике о той встрече, на которую его позвал Влад. Он молчал и молчал несмотря ни на что. Переводил темы, пытался шутить, но даже после Великого скандала, который произошёл восьмого июня, когда Вика уже не выдержала и наорала на Егора так, что затряслись стены, он продолжал молчать как проклятый партизан! О Владе и говорить не стоит – из этого, как ей поначалу показалось, милого философа не вытянешь и слова даже если наденешь самое глубокое в мире декольте! Вдруг они обсуждали её? Вдруг Влад рассказал Егору что-то такое, что заставило его резко переменить своё отношение к Вике? Но что мог знать о ней Влад, чего не знал Егор? Да ничего! Иногда этих мужчин невозможно понять, просто, мать их, невозможно! Ещё именно себя они называют рациональными существами, ага. Смотря на этих двоих, единственным рациональным существом Вика ощущала только себя.

Но пугало её совсем не это. До ужаса – до подсознательного ужаса, о котором мы даже не задумываемся – её доводили детали, почти незаметные в течение дня. И именно их незаметность, их непринуждённость заставляли мурашки пробегать по коже. Егор начал говорить по-другому. Вика не могла точно сказать, в чём дело, но она чувствовала, что что-то чужое теперь прокрадывается в его голосе, неродное. Она видела, как часто он проводил пальцами по собственным костяшкам, когда глубоко о чём-то задумывался. Его движения стали нервными, отстранёнными. Вика ощущала витающий вокруг него аромат тревоги; ощущала сердцем, потому что все органы чувств ничего не замечали. Это был всё тот же Егор, всё те же красивые голубые глаза, но теперь в них мелькало что-то, очень похожее на страх.

И этот страх постучал в сознание Вики. Она попыталась не дать ему проникнуть внутрь, но он всё-таки смог пролезть через тоненькую щель и разлиться по венам подобно отравляющему яду.

Секс перестал приносить удовольствие, лишь одну боль. Движения Егора отдавались резкостью, вся нежность, с которой он всегда подходил к этому делу, вдруг куда-то пропала. В чёрных зрачках не было ни грамма любви, и даже в постели, когда Вика всеми силами старалась вернуть любовь, в них сквозил страх. Егор жил в страхе как люди с паранойей живут с неугасающей тревогой в душе. И самым отвратительным, самым ужасным в этом было то, что Вика не знала, ЧЕМ вызван такой страх.

Женя… Вот кто действительно был важен. С его появлением на Чистилище всё разом переменилось, будто каждый только и ждал того момента, когда на корабле нарисуется этот высокий брюнет, лицо которого было украшено заживающими синяками! И что в нём такого? Почему Егор вдруг стал проводить свободное время именно с ним, с Женей, и когда Вика напрашивалась к ним в компанию, губы под голубыми глазами тут же напрягались? Что в этом парне такого необычного? Что?! Да, у него был красивый, спокойным тембр голоса (иногда он даже пробирал до мурашек), но разве этого достаточно, чтобы вот так взять и переключить на себя внимание?! Разве этого достаточно, чтобы пустить трещину в чужих отношениях? Женя… и откуда он только взялся?

Но хотя бы спал Егор не с ним, и на том спасибо. Он всё так же по ночам лежал рядом с Викой, но теперь не обнимал её, а если и засыпал лицом к ней, то посреди ночи вдруг отворачивался, словно не хотел видеть её сквозь опущенные веки. И плакал. Всхлипы были приглушёнными, еле слышимыми, но всё же они были. Иногда сквозь них просачивались редкие слова, иногда просьбы кого-то не трогать, отпустить, перестать мучить!.. а потом вновь раздавались всхлипы, утопающие в прижатой к лицу подушке.

Сейчас Вика находилась в спортзале и пыталась не подавать виду, что с интересом разглядывает Женю, буквально испепеляя его взглядом, готовая мигом отвернуться, если он вдруг посмотрит на неё. После необычной схватки с Егором (на какое-то мгновение Вике показалось, что они дерутся по-настоящему – так правдоподобно это выглядело), оба они разошлись. Голубоглазый красавчик ушёл тягать железки, а кареглазый остался выяснять отношения с грушей, потому что, видимо, только с ней он отношения выяснить и может. Но стоит отдать ему должное, вокруг Жени витало что-то невидимое, что-то такое, что можно почувствовать только на интуитивном уровне. Вика заметила это ещё в первый день. Некоторые мужчины обладают подобной энергетикой, которую, наверное, никто никогда до конца не изучит. Женщины хорошо улавливают её – точно так же, как улавливают нотки различных ароматов, смешанных в одном парфюме. Может, это харизма, может, что-то другое, но Женя определённо располагал к себе людей, хотя было видно, что он не прикладывает к этому никаких усилий. И – что уж тут скрывать? – у него была потрясающая фигура – такая, какую мечтают ласкать девушки во время секса. Но Вика сомневалась, что хоть что-то из этого притянуло Егора.

Женя… кто же он такой? Откуда появилась эта лишняя деталь, так удачно залетевшая в механизм их отношений и ломающая его ко всем чертям?! Женя… тёмная лошадка на борту Чистилища.

Он лупил грушу как бешеный будто, как выражаются мужчины, хотел выбить из неё всё дерьмо. Свет скользил по его спине и переливался бликами на покрытых потом мышцах, от которых тяжело было оторвать взгляд. И снова эта энергетика. Безумная, сумасшедшая энергетика! Казалось, ей пропитана каждая клетка тела Жени, словно он был прозрачным сосудом, наполненным непонятно какой жидкостью: ты чувствуешь исходящий от неё аромат, но сделать глоток сможешь, только если откроешь сосуд.

– Ещё чего. – Вика убрала с лица волосы и продолжила наблюдать за тем, кто с каждым днём отделял от неё Егора. – Кто же ты такой? И почему в столовой тебе разрешают брать больше нормы?

* * *

Она услышала его шаги и сразу напряглась.

Сейчас начнётся. Главное, сохраняй спокойствие, дорогая. Егор привык к твоим истерикам, так что это его не возьмёт.

Она глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя, как в такт её дыханию увеличиваются и уменьшаются лёгкие. Пальцы сами по себе сплелись в замок, иначе они так бы и продолжали трястись. Несколько секунд… Ещё несколько секунд, и он зайдёт в комнату, увидит её, сидящую на его кровати, и, может быть, подумает, что она пришла развлечься, но нет, развлечения остались позади. Ей придётся начать говорить с первых секунд или же она струсит и больше никогда не решится на это вновь. Да поможет ей Бог.

Да поможет мне Бог.

Дверь открылась, ручку держала ладонь Егора. Вика видела на ней каждую линию – глубокие и не очень. Весь мир разом стал чётче, а зрение обострилось настолько, что детали буквально впивались в глаза. Именно в этот момент – в момент, когда Вика так ясно увидела линии на ладони Егора – ей больше всего на свете захотелось ослепнуть. Она могла бы просто закрыть глаза, но в темноте тут же всплыли бы яркие голубые глаза Егора, раньше смотрящие на неё с вожделением, сейчас – с равнодушием, перемешанным со страхом.

И всё же когда он зашёл, трусость не смогла взять верх. Держа спину прямо, как примерная ученица за партой, Вика сказала:

– Привет.

Хорошо. Первый толчок есть. Осталось только разогнаться, и волнение само уйдёт.

– Привет, Вик. Ты здесь что-то забыла?

Конечно, забыла, подумала она. Я же могу прийти к своему мужчине только когда что-то забыла. А забыла я вот что – чувства. Те чувства, которые ты когда-то испытывал ко мне. И даже не вздумай говорить, что на это повлиял апокалипсис, нет, это враньё. Ты приехал забирать меня из дома как настоящий герой, потому что тобой двигала любовь. А сейчас что? Нарисовался какой-то парень, и теперь ты всё внимание уделяешь ему! Как это называется?!

Но вместо всего этого Вика ответила:

– Нет. – И немного подумав, добавила: – Ничего не забыла.

Егор с сомнением посмотрел на неё, и у Вики в голове мелькнула неприятная ассоциация: точно такой же взгляд появлялся у людей, смотревших на бродячую рядом собаку и гадавших: «Укусит или нет?» Зрение обострилось ещё сильнее, и теперь Вика видела красные нити паутины в глазах Егора, что облепляли голубые обручи.

Сейчас начнётся. Держи себя в руках.

– Я хотела поговорить с тобой, вот и пришла. Просто мне нужно…

– Опять насчёт Жени? Я тебе уже сказал, что это всё твои байки. Ты сама всё придумала, вот и закатываешь истерики.

Вика глубоко (шумно) вдохнула. Выдохнула. Вдохнула (шумно). Выдохнула. Фитилёк полыхнул.

– Я прошу тебя, Егор, выслушай меня хотя бы один раз. Один чёртов раз и… – Спокойнее, дорогая, всё хорошо – …и не перебивай меня, пожалуйста.

Он долго смотрел на неё. Очень долго. Секунды под его взглядом растягивались в минуты, и хоть это было невероятно сложно, Вика не позволила глазам опуститься вниз. Егор отвернулся и медленно подошёл к противоположной кровати (Вика специально раздвинула кровати, чтобы секс не стал одним из завершений разговора – его следует довести до конца). Он сел на тёмно-зелёное покрывало, упёрся локтями в колени и, подавшись вперёд, подпёр руками подбородок.

– Я слушаю. Я весь во внимании. Можешь представить, что я одно огромное ухо.

Очень смешно, Егор, шутить над девушкой, которая несколько ночей вслушивается в плач своего мужчины и пытается разобрать его слова, подумала она. Ещё посмейся над тем, что я боюсь тебя. Боюсь твоего взгляда, твоих грязных слов. И тем не менее я сижу здесь и пытаюсь с тобой поговорить.

Она собралась с мыслями и заговорила. Спокойно, чётко выделяя каждое слово:

– Я очень скучаю по тем временам, когда ты просто так, без всякой причины подходил ко мне, обнимал и говорил, что на свете нет никого вреднее меня. – Небольшие волны жара начали подкатывать к щекам. – Сейчас этого нет. В наших с тобой отношениях появился чужой человек. И всё это началось после той встречи, о которой ты почему-то не хочешь рассказывать. – Его голубые глаза на миг сверкнули. На один краткий миг, но его хватило, чтобы заметить в зрачках промелькнувший страх. – Мне страшно, Егор. Я не понимаю, что здесь происходит. Единственный человек, на которого я могу положить на этом чёртовом Чистилище, это ты. И поэтому я прошу… давай будем честны друг с другом. Расскажи мне о Жене и о той встрече. Именно после неё ты так сильно изменился.

Он снова начал поглаживать костяшки своих пальцев. Нежно, с большой аккуратностью, как когда-то ласкал кожу Вики. От этих медленных движений ей вдруг стало не по себе, к горлу подкатил небольшой комок. Всё вокруг стало безумно ярким, будто хотело впиться в мозг и высосать его, расколов голову на мелкие кусочки. И самым ярким в этом ослепительном свете были два голубых огня, прямо смотрящие в распахнутую душу Вики.

– Мы с Женей просто дружим, он хороший парень, вот и всё. Я не понимаю, с чего ты взяла, что он как-то мешает нашим отношениям.