Слишком живые звёзды 2

– Да потому что ты всё время проводишь с ним! – Чёрт! Спокойствие мигом улетучилось, но она уже ничего не могла с собой поделать. В какой-то момент цепи, что сдерживали её эмоции, с треском разорвались, и теперь слова слетали с языка быстрее, чем мозг успевал их обдумывать. – Ты будто помешался на нём! Будто влюбился как какая-то фанатка! Он что, действительно так важен для тебя? Больше, чем я?

– Да.

Вика замерла, как только услышала это слово. Одно короткое, ёмкое слово. Даже сердце на несколько секунд остановилось, не в силах поверить услышанному. Да. Женя важнее Вики. Вот так. Приехали. Выходим, уважаемые, конечная.

– Ты даже не представляешь, о чём говоришь, Вик. И раз ты хочешь честности, получи её – Женя для меня важнее, чем ты. Я, кстати, должен тебе кое о чём рассказать. Ещё вчера хотел, но ты уже спала как убитая, поэтому решил отложить на сегодня. В общем…

– Стой! – Она резко вскочила с кровати и в два широких шага пересекла комнату, так быстро подлетев к Егору, что тот невольно вжался в стену. Её руки легли на его скулы, а огненные пряди рыжих волос скрыли их лица от всех четырёх стен. Прямо как тогда, давным-давно её волосы так же коснулись его щёк, пока их обоих ласкал проникающий из-за сцены свет. За теми кулисами жизнь казалась Вике чем-то волшебным, даже несмотря на пьяницу-отца; чем-то красивым, чем-то таким, что не может так запросто измениться в худшую сторону. И если тогда глаза Егора сияли любовью, то сейчас отдавали злобой, страхом и испугом – лучший коктейль для хороших отношений. – Скажи то, что хочешь сказать, в лицо. Мне в лицо, смотря прямо в глаза. Я хочу видеть твою душу, пока ты будешь вновь пытаться меня обмануть.

Их зрачки утонули друг в друге, и тогда Егор заговорил:

– Мы с Владом посовещались и решили, что будет лучше – и нам, и всему сопротивлению, – если я перееду к нему. А с тобой будет жить тринадцатилетний паренёк. У него в марте умерла мама, так что…

– Что? Что…ты сказал? – Её дыхание перехватило. Кто-то облепил лёгкие тугими пальцами. Кто-то остановил в сосудах кровь и мягко шепнул в ухо: вот он, дорогая. Вот он, конец. И наступает он не в суматошном шуме, а в этой комнате, в этой тишине. Наслаждайся голубизной его глаз. – Ты сказал, что хочешь съехать от меня? К Владу? И так будет лучше?

– Для сопротивления.

– ДЛЯ КАКОГО, НАХРЕН, СОПРОТИВЛЕНИЯ?! ТЫ… – Так и хотелось выдавить ногтями его глаза! Гнев заполнил лицо жаром, и пока Вика ещё могла контролировать себя, она отстранилась от Егора и отошла от кровати, всё ещё с трудом втягивая воздух. – Вы же не занимаетесь сопротивлением! Вообще! Одно название от сопротивления, а на самом деле вы просто проводите время своей грёбанной тройкой! Без меня! Ты как будто совсем забыл о моём существовании, Егор! Будто… будто я никто для тебя.

На последнем слове голос предательски дрогнул. Всхлип ударил по губам и заставил грудь сжаться так сильно, что сердце ответным ударом выбросило в лицо кровь. Вика понимала, что вот-вот заплачет, но всеми силами, всеми последними силами старалась держаться. Её щёки краснели с безумной скоростью, так что казалось, ещё немного, и они полыхнут огнём.

– Я тебя не узнаю, Егор. Что с тобой? Что тебя так изменило? Почему ты плачешь по ночам? – Кисти его рук заметно напряглись. – Почему этот парень, о котором я практически ничего не знаю, вдруг стал тебе важнее меня? Не… неужели ты влюблён в него?

– Вика… – Он поднялся с кровати, и только сейчас стало заметно, что и его глаза поблёскивают в лучах ламп – еле-еле, но поблёскивают. – Я не говорю тебе об этом всём только с одной целью – уберечь тебя от опасностей.

– От каких опасностей?

Делая вдох на каждый шаг, Егор подошёл к ней. Казалось, что-то тяжёлое давило на его плечи, и когда он обнял Вику, она сразу же почувствовала неимоверную тяжесть. Будто вес всего мира был взвален на плечи Егора и только сейчас он смог поделиться им, хоть и ненадолго.

Хоть и ненадолго.

– Есть вещи, о которых тебе лучше не знать, милая. Есть вещи, которым лучше оставаться неизвестными. Ответь мне на один вопрос. На один простой вопрос. Ты веришь мне?

– Да, – без колебаний ответила она. – Верю, хотя хочу не верить. Потому что я ничего не понимаю из того, что ты говоришь.

– Тебе и не нужно ничего понимать. Всё, что я могу тебе сказать: сейчас я вынужден делать то, что не хочу, но скоро это закончится, обещаю. И тогда я вновь буду больше уделять времени тебе, а не кому-то другому.

Она успокоилась. Гнев начал потухать, щёки потихонечку истощали свой жар. Значит, он всё-таки здесь – настоящий Егор. Здесь! Никуда он не уходил. Просто ему нужно кое-что сделать, но что? Наверное, Вике знать это не нужно, но как только всё закончится – как только они спустятся на город, – она обязательно выбьет из него ответы на все вопросы…но потом. Сейчас ей было достаточно того, что Егор обнимал её и был искренен, честен. Он не стал всего рассказывать, а рассказал всё что мог, но зато в его словах не было ни капли лжи. И это прекрасно.

Это прекрасно.

– Как долго это будет продолжаться?

– Скоро всё закончится. Конец близок, за ним начнётся новая жизнь.

– Егор. – Она взглянула в его глаза и робко, почти шёпотом спросила: – Что такое любовь?

– Желание сберечь близких. – Он сильнее прижал к себе Вику, будто чего-то ужасно боялся и хотел утонуть в ней, раствориться подобно туману. – Есть место похуже ада. Оно находится гораздо глубже, практически в центре Земли. И там, у горы, стоит могила. На ней выбито твоё имя, Вик.

Она замерла, тупо уставившись на него. Но тут же расслабилась, когда Егор расплылся в улыбке.

Опять дурацкая шутка.

Вика ответила улыбкой и прильнула к таким знакомым губам, радуясь тому, что всё заканчивается хорошо. Через несколько часов она покончила с собой.

* * *

Она сидела на кровати и читала «Влюблённого хищника». Книга оказалась интересной, хоть с первых страниц так и стекала ваниль. И Вика наверняка дочитала бы до конца (уж очень ей понравилась эта Настя, чем-то они были похожи), если б в дверь не постучали.

После стука повисла тишина. Это было странно, ведь дверь не запирали на замок. Егор бы не стучал, Влад бы тоже пренебрёг этим. Тогда кто хотел войти к ней в комнату?

– Погодите! – Она поднялась с кровати, тут же поправила покрывало (эту привычку воспитала в ней мама ещё в раннем детстве), положила книжку на стол и быстренько оглядела себя. На ней была надета простая розовая маечка, на которой светлыми буквами было написано «WELCOME TO MAIAMI BEACH!» Сквозь лепестки нарисованных пальм проглядывали контуры небольших упругих грудей. До колен ноги скрывали чёрные шортики, в которых в прошлой жизни – до апокалипсиса – Вика ни за что бы не показалась на людях. Но в эту комнату всегда заходил только Егор и за редким исключением – Влад.

Без стука. Никто из них не стучал, когда собирался открыть дверь.

Слабый призрак страха лёгкой щекоткой прошёлся по внутренней стороне груди. Вика медленным шагом направилась к двери, стараясь сохранять спокойствие. Почему в этих дверях не сделали глазок? Так же намного проще, нет? Что сложного в том, чтобы позволить жильцам Чистилища видеть, кого так внезапно заносит к ним в гости?

И только когда Вика опустила ручку вниз, в её голове вспыхнула яркая мысль: корабль принадлежит Святцам, и проектировали его наверняка они.

Она открыла дверь и тут же наткнулась на расплывающуюся улыбку Алексея.

Он стоял не один. По обе руки от него находились две огромные тени, ладони которых были сложены на автоматах. Сам Алексей ярко выделялся на их фоне, во многом благодаря светлому пальто. Но было ещё кое-что…пугающее. Его глаза светились, но так слабо, что в голове возникал вопрос: а не галлюцинация ли это? Казалось, кто-то положил в его глазницы еле работающие фонарики, и теперь их сияние просачивалось сквозь тоненькую сетчатку. Так должны светится глаза у Бога, но не у человека. Нет, не у человека.

– Прошу прощения за то, что мы так грубо врываемся к вам, Виктория, но мне хотелось бы с вами поговорить. Вы не будете против?

Её язык онемел, но мозг продолжал работать. Она начала закрывать дверь, почти захлопнула её и если бы ориентировалась быстрее, то, быть может, смогла бы сохранить себе жизнь. Но Вика помедлила, и предоставленных секунд Алексею хватило для того, чтобы подставить под дверь ногу.

– Не хочу показаться вам надоедливым, но дело и вправду серьёзное. Оно касается Егора. Вашего Егора. Думаю, вы меня выслушаете, потому что он не смог рассказать о вас ничего плохого. А я ему верю. Раз он говорит, что человек – хороший, значит этот человек действительно хороший. Ну так что, впустите меня?

Егор… Какое-то важное дело, касающееся Егора. Никогда в жизни Вика не пустила бы к себе домой (или в данном случае, в комнату) незнакомца, но раз здесь фигурирует Егор, её мужчина, выбора не оставалось.

Так говорила какая-то часть её разума. Но та, что отвечала за рациональность и логическое мышление, вопила о том, чтобы не впускать этих людей сюда! У них автоматы, их лица спрятаны под масками, а улыбка Алексея даже не начинала внушать никакого доверия – лишь ужас и холодный, сжимающий горло страх. Не стоит впускать их. Если с Егором, как они говорят, что-то случилось (что-то плохое, вряд ли они пришли обрадовать меня), Вика всё узнает от него. Сейчас она соберётся с духом и захлопнет дверь. У неё хватает сил сделать это.

Тем не менее она сказала:

– Входите. – И, немного помолчав, добавила: – Но только вы, Алексей. Этих двоих я не пущу, даже не просите.

Он понимающе кивнул, будто услышал очевидную истину, спорить с которой просто глупо. И хоть Вику переполнял страх, всё внутри внезапно разлилось благодарностью, когда Алексей – Алексей Царёв, начальник Чистилища и наш лидер – жестом приказал Святцам оставаться на месте. Может, ничего страшного не произошло? Может, у Егора возник небольшой конфликт с одним из Святцев, и вот они решили поговорить с ней, с единственным человеком, которого он может послушать? Может, в этом всё дело? Не мог же Егор за эти два часа сделать действительно что-то серьёзное? Что-то такое, что заставило Святцев водрузить на себя автоматы и явиться к ним в комнату?

Нет, конечно Алексей пришёл просто поговорить. И это, наверное, даже хорошо. Наконец-то Вика сможет задать ему вопрос, ответ на который успокоит её: почему у него, и у Егора огромное внимание вызвало появление Жени на Чистилище? Она до сих пор не понимала, чем этот кареглазый парень так зацепил всех вокруг.

– От вам приятно пахнет, Виктория. – Алексей прошёл мимо неё, на секунду задев локтём упругие груди сквозь тоненькую ткань маечки. Одного этого касания хватило, чтобы по всему телу пробежала мелкая дрожь.

– Присаживайтесь на свою кровать, а я, если позволите, возьму себе стульчик. Меня воспитывали по принципу «Даже не садись с девушкой на одну кровать, если вы недостаточно хорошо знакомы». Так что предлагаю сначала познакомиться.

Вика молча села на кровать и машинально прижала колени друг к другу, положив на них сжатые кулачки. Алексей прошёлся до стола (он сказал, что от меня приятно пахнет, но я же совсем не душилась), мельком взглянул на книгу, взял стул, поставил его перед Викой и сел на него, как когда-то садился на этот же стул Женя: ноги широко раздвинуты, руки положены на спинку, а кисти свободно свисают, как бы протянутые к собеседнику.

Алексей прочистил горло и заговорил своим мягким бархатным голосом, не лишённым свойственной ему жёсткости: