Слишком живые звёзды 2

И тем не менее он испытывал. Более того, она испытывала к нему те же самые чувства, подтвердив это ответным поцелуем. Поцелуем рефлекторным, неосознанным, инстинктивным. Женя чувствовал, что и Катю тянет к нему. Чувствовал, что она нуждается в нём, как и он – в ней. Чувствовал…

Нет, подумал он. Теперь никто ни в ком не нуждается. Это был небольшой роман, вот и всё. Мы оба сильно ошиблись, начав отношения. И больше всего ошибся я; именно я спас её и не выпустил тогда из аптеки. Я… я просто хотел её, не любил. Никогда не любил.

Не ты спас её, а Рэндж. Он привёл тебя к Кате, так что не неси пургу. Думаешь, он просто так это сделал? Просто так свёл вас снова вместе? Чтобы вы опять разбежались?

– Не знаю, – звук собственного голоса прибавил трезвости, но лишь на несколько жалких секунд. – Может, оно и к лучшему, что мы разбежались.

Влад вопросительно взглянул на Женю и тут же всё понял, не стал задавать лишних вопросов. За десятилетнюю практику преподавания в школе он привык видеть такие лица: ученик в этот момент замирал и полностью уходил в свои мысли, иногда не замечая того, как начинает говорить вслух. Это невероятно грубо – разрывать ту цепочку мыслей – особенно длинную, – по которой сейчас двигается человек. Да, его лицо может выглядеть забавно, но зато в голове с сумасшедшей скоростью крутятся шестерёнки, чуть ли не плавящиеся от такой работы. Влад не мешал Жене вытаскивать наружу воспоминания (а это точно были воспоминания; так печально человек улыбается только счастливым прошедшим моментам) и ждал, пока он заговорит.

Всё-таки иногда подросткам нужно давать возможность уходить в мечты, иначе они точно загнуться под тяжестью серой реальности.

Музыка в клубе сменилась на более медленную, подходящую для танцев влюблённых пар, что души не чают друг в друге. В голове Жени промелькнула мысль – ещё до того, как он понял, что думает об этом, – заставившая грудь с болью сжаться: под эту медленную мелодию он мог бы пригласить Катю на танец, и тогда они бы вновь положили руки на тела друг друга, ощущая окутывающий их жар. Её серые глаза… В них таилась непонятная красота, какую никогда не разгадает человечество. И её губы… Когда Женя целовал их, он будто сливался с чем-то потусторонним, с чем-то волшебным, с чем-то таким, что никак не укладывалось в рамки человеческого понимания. Это была магия. Это было нечто новое и…прекрасное. Жить хотелось хотя бы ради того, чтобы вновь и вновь касаться Катиной кожи, прижимать её к себе и чувствовать, как она обнимает тебя в ответ.

Но она соврала. Лгала, не хотела рассказывать то, что знал Алексей. И как бы красивы ни были её глаза, своей красотой они не смогут затмить этот поступок.

– А где Егор? – Женя отодвинул от себя рюмку – пьянеть не хотелось. Совсем. Чем больше алкоголя попадало в организм, тем истошнее внутри взвывали чувства. – Он же вроде сказал, что придёт. А опаздывает уже на полчаса.

– Он не придёт. Сказал, что хочет остаться в комнате, что-то там сделать.

– А Вика?

– Тоже не придёт.

Влад говорил тихо, уставившись в одну точку, совсем как солдат, недавно вернувшийся с войны, так что пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. Но уже со следующими словами голос Влада стал намного громче:

– Женя, Егор пригласил тебя сюда не просто так. И он, и я заметили, что в последнее время ты сам не свой. Будто бешеный, что ли! И, конечно, мы оба знаем, с чем это связано. Точнее, с кем.

Карие глаза настороженно блеснули на юношеском лице, а линии скул грозно прорезались сквозь кожу.

– Я же сказал, что не хочу о ней говорить. Она в прошлом, и на этом точка. Огромная такая, жирная точка. Ясно?

Влада это не убедило. Он залил в себя ещё немного водки и, на пару сладостных мгновений закрыв глаза, сделал глубокий-глубокий вдох.

– Хочешь, скажу тебе всё честно? На тебя тошно смотреть. Ты словно сгрызаешь себя изнутри, но не замечаешь этого. Да, согласен, есть темы, о которых не стоит говорить даже с самыми близкими людьми, но только не в этом случае. Женя, у тебя вот здесь, – Влад ткнул пальцем ему в грудь, – сидит чужой. Такой противненький и пока ещё маленький, но с каждым днём он всё растёт, растёт и вырастет так, что на хрен к чёрту проломит тебе грудную клетку. Он уже скребётся – это видно по мешкам под глазами. Но если ты поделишься своими переживаниями, то убьёшь эту тварь. Тем более если ты поделишься с опытным человеком – со мной, то есть. Жень, если проблемы с Катей действительно мешают тебе нормально высыпаться, только скажи мне. Я попробую помочь.

Женя молча провёл пальцем по лакированной поверхности стойки. Сосчитал на ней огоньки, что были отражением включённых лампочек. Четыре. Если добавить ещё одну, получится пять. Столько раз он занимался с Катей сексом, считая даже тот, самый первый, самый ужасный раз. А если прибавить ещё три, получится…

– Жень? Ты здесь?

Он посмотрел на Влада как только проснувшийся от глубокого сна. Музыка вновь сменилась, и теперь в воздухе зазвенели струны бас-гитары, предвещающие старый добрый отцовский рок, спетый молодыми голосами. И под эту песню мы могли бы станцевать, подумал Женя. Я бы положил руки ей на бёдра, а она накрыла бы ладонями мою грудь – как тогда, в парке. И пусть пели бы про уставших шахтёров. У нас в голове звучала б своя мелодия.

– Ладно. – Он снова взял рюмку, но только для того, чтобы взять. Постучал по ней пальцами (следует подстричь ногти) и заговорил: – Я готов поговорить о Кате. Наверное, от этого и в правду станет легче, но я уйду сразу же как почувствую, что разговор заходит не туда. А вообще…вам сколько лет?

– Тридцать два. Чем три месяца будет тридцать три.

Ровесник. Он её ровесник. Вот кто точно может стать её партнёром.

– Значит, у вас неплохой опыт. В общем, ответьте мне на один только вопрос. Наверное, именно он не даёт мне заснуть. Что… – Женя сжал рюмку и яростно пожелал, чтобы та треснула, а осколки вспороли кожу. – Что такое любовь? Что это за, нахрен, чувство?

Влад тут же расплылся в улыбке. Так, должно быть, улыбались учителя, когда кто-нибудь из учеников задавал вопрос, не касавшийся предмета, но по той теме, в которой преподаватель отлично разбирался. Яркий блик света выхватил из бороды поднявшиеся уголки губ, и в этот момент – в момент, когда музыка смешалась с общим гомоном людей – Жене стало не по себе. Внезапно ему захотелось встать, уйти отсюда, запереться в своей комнате и…выйти из неё, найти Катю и больше не отпускать её. Вот чего больше всего сейчас хотелось на свете.

Но Женя продолжал сидеть, сжимая в руке рюмку, наблюдая за танцующими силуэтами и ожидая ответ на свой вопрос.

– Что такое любовь? Хороший вопрос, дружище, особенно если учесть то, что над ним бьются уже не одно тысячелетие. Но ответь сначала ты. Мне интересно услышать твой ответ.

– Я…не знаю. Не знаю, что это такое, поэтому и спрашиваю. Мне просто кажется, что я чувствовал нечто такое, что, наверное, должно называться любовью, но я не уверен. Сейчас это «нечто» пропадает, и прежде чем оно пропадёт, я хочу хотя бы понять, что это вообще было. Ну… по-настоящему это всё было или нет?

– А ты вообще веришь в любовь?

– Я не могу верить в то, чего не знаю. Поэтому и не верю в бога. Только в себя, хотя кажется, меня никто никогда не узнает. Даже я сам.

– Между тобой и Катей не было любви, Жень, и не будет. Любовь – это миф, который люди придумали, что как-то приукрасить своё существование. Иллюзия, проще говоря. Вся любовь, все эти волшебные чувства и бабочки в животе легко объясняет наука. Если ты думаешь, что не можешь забыть Катю потому, что вас связывает судьба, то говорю тебе: это не так. Здесь роль играет лишь одно – сексуальное влечение. Даже в самых ванильных романах, в самых красивых историях любви людьми движет желание потрахаться друг с другом, и всё. Это заложен природой, а против неё не попрёшь. Любви как таковой не существует, просто природа заботится о том, чтобы человечество продолжало свой род.

– А как же чувства, которые мы испытываем?

– Всё гормоны. Это проклятые гормоны. Именно они не дают нам нормально жить. В момент, когда ты впервые видишь человека и он тут же нравится твоему мозгу, в кровь выбрасывается доза фенилотиламина. Из-за него окружающие тебя люди вдруг начинают быть нормальными, того урода уже не хочется убить и вообще всё вокруг становится до жути прекрасным! За то, что ты чувствовал к Кате, можешь поблагодарить эти три гормона: дофамин, серотонин и адреналин. Последний так вообще при влюблённости в десять – в десять! – мать его, раз превышает норму! Никакого чуда в любви нет, это лишь игры гормонов.

– Ну а если мне просто приятно общаться с женщиной и проводить с ней время? Без секса? Тоже гормоны?

– Без секса не бывает, друг мой. Это такое же глупое утверждение, как и то, что между мужчиной и женщиной может быть дружба. К сексу оба пола подталкивают доминирующие в организме гормоны: у мужчин это тестостерон, у женщин – эстроген. А с твоими тренировками, Жень, уровень тестостерона в твоей крови просто зашкаливает! Если б ты ещё спал побольше, то он точно бы взлетел до небес. Ну а насчёт приятного общения… природа – не дура, позаботилась и об этом. В моменты времяпрепровождения с симпатизирующим тебе объектом вырабатываются ключевые гормоны привязанности – окситоцин и вазопрессин. Но в «страстной» фазе они ещё спят, уступают место норадреналину, который уже готовит дорожку для дофамина. Вечной любви не существует, Жень. Любовь живёт от восемнадцати месяцев до трёх лет – это в среднем. А то, что люди называют вечной любовью – всего лишь привязанность. Там уже нет страсти, лишь спокойствие и угасание. Вот тогда на арену выходят окситоцин и вазопрессин, но судя по статистике разводов в мире, влюблённые убегают друг от друга сразу, как заканчивается «страстная» фаза. И вообще, знаешь что? Состояние влюблённости безумно схоже с обсессивно-компульсивным расстройством! Представляешь? Влюблённость – это грёбанное маниакальное состояние! Та же симптоматика, то же поведение, всё то же самое, это просто психическое заболевание. От любви, от этой глупой заразы помогут антидепрессанты – они снижают уровень дофамина и либидо.

– Но… так не может быть! Это же я выбираю человека, я же увидел в нём красоту, и я могу это прекратить.

– Норадреналин не позволит тебе просто так выкинуть её из головы. И ты ошибаешься – ты никого не выбирал, за тебя это сделал твой организм, даже не спросив тебя. Ты просто почуял её индивидуальный запах, который, судя по всему, понравился твоим генам. И встроенный в тебя стандарт – ты тоже «выбрал» Катю из-за этого. Надо отдать ей должное, у неё прекрасные бёдра. А природа запрограммировала нас так, что у женщин с круглыми будрами и мужчин с широкими плечами больше шансов найти себе партнёра. Конечно, характер тоже важен, но сначала – ягодицы. За счёт них женщина выбивается в лидеры. На подсознательном уровне мужчина всегда ищет женщину с хорошими бёдрами для того, чтобы она без проблем родила как можно больше здоровых детей. Понимаешь, о чём я?

– О том, что никто из нас не делает выбор. За нас его уже сделали гены.

– Да, но… Жень, скажи честно, ты правда думаешь, что у вас с Катей может что-то быть? Она в два раза старше тебя и вряд ли сможет стать матерью для твоего ребёнка. Да и как ты себе это представляешь? Через семь восемь лет тебе будет двадцать четыре, а ей сорок. Я ещё раз повторю: любовь – это просто гормональный процесс. Катя кажется тебе особенной всего лишь из-за внутренних химических процессов, а не потому, что так должно происходить по воле судьбы. Просто перенаправь внимание своих гормонов на кого-нибудь другого. Я думаю, с твоим телом и твоей привлекательностью долго в поисках ты не провозишься. Может, найдёшь свою Рапунцель уже сегодня.

Женя закрыл глаза и перестал о чём-либо думать. Мысли приносили боль, потому что каждая из них была пронизана серым сиянием. В голове лишь мелькали смутные образы, эскизы неумелого художника, обрывки ярких воспоминаний. На одном из них Женя прижимал Катю к борту автомобиля и зажимал ей рот рукой, крепко держа её тело и чувствуя, как на ладонь падают крупные слёзы. На другом он боялся, как бы сердце не выпрыгнуло из груди, пока сам он с аккуратностью проводил ватным диском по порезу на шее Кати, оставленному теми двумя ублюдками, которых они с Рэнджем без труда положили. Женя вспомнил тот переулок и ту луну, что освещала под ногами острые камни. Вспомнил, как носок тяжёлого ботинка вырвал кусок его верхней губы и какими тёплыми ручейками кровь стекала по лицу. Она стекала и по шее, когда Катя вонзила в неё ногти – совсем недавно, чуть больше месяца назад. Женя не понимал, что это за была любовь, но не сомневался в том, что между ним и Катей протекало что-то мощное, бурлящее, способное снести голову за пару секунд. Наверное, это сумасшествие. Наверное, оба они сошли с ума, начав роман. Наверное, виной всему гормоны. Да, проклятые гормоны. Антидепрессанты помогут снизить их выработку.

– Она слишком стара для тебя, слишком. Ещё несколько лет её фигура продержится благодаря спорту, а потом природа возьмёт своё, и ты заметишь, что тела твоих сверстниц куда привлекательнее тела Кати. Все стареют, Жень, это неизбежно. Так что пока ты молод, наслаждайся упругой грудью, а не обвисшей. Не путай муку с кокаином.

Влад поднял вновь наполненную рюмку и влил в себя пятьдесят миллилитров водки, опять то ли забыв про закуску, то ли просто на неё забив. Одна блестящая капелька утонула в жёстких волосах тёмной бороды. Губы растянулись в улыбке. Женя никак не понимал, как это отвратительное пойло, от которого в горле начинается пожар, может приносить столько удовольствия. Пить это, чтобы на следующее утро чувствовать себя высохшим куском дерьма? Ну уж нет. Хватает и того, что алкоголь распарывает в душе уже зашитые раны и выплёскивает чувства наружу.

– Любви нет. Всё, что было между тобой и Катей – это лишь сексуальное влечение: ты хотел её, она – тебя. Остальное – иллюзии. Запомни, дружище, все проблемы идут отсюда, – Влад постучал пальцем по своей голове. – И вся любовь, все эти грёбанные чувства не выходят за пределы твоей черепной коробки. Я тебе говорю, Жень: переключись на кого-нибудь другого и забудь об этой Кате как о страшном сне. Вокруг так много красивых девушек!

И он не врал. Совсем рядом с ними за стойкой сидела пара симпатичных девиц, явно переборщивших с макияжем, но после выпитого алкоголя Женя не обращал на это внимания. Он заскользил взглядом по обтянутым чулками ногам и почувствовал лёгкую, пока еле заметную искру в паху. Бёдра были неплохими. У обеих. Лица скрывали падающие на плечи волосы, так что оставались видны лишь полураскрытые губы, которые иногда присасывались к бокалам. Две блондинки. Обе крашенные, даже не скрывающие этого. Одна из них выпрямила над головой руки, потянулась, и Женя увидел небольшую полоску кожи на груди, что чуть-чуть выглянула из-под платья.

– Любви нет, говорите? Только сексуальное влечение?

– Да, только оно и гормоны, которые создают иллюзию любви.

– Тогда какой смысл жить? Лишь ради того, чтобы трахаться и удовлетворять свои инстинкты? Серьёзно? Разве нельзя по-настоящему кого-то любить? Кем-то восхищаться? Заботится о ком-то не потому, что ждёшь какую-то выгоду, а потому, что желаешь этому человеку только добра? Разве в любви нет чего-то волшебного? Неужели это всё гормоны? Это же…

Над их головами вспыхнула неоновая вывеска. Бармен (который, возможно, только в этом месяце стал барменом) убрал руку с выключателя и снова принялся обслуживать гостей – их было хоть отбавляй. После щелчка Влада и Женю тут окутал мягкий розовый свет. И снова… снова в голове промелькнула непрошенная мысль: «Как выглядят её глаза в розовом свете? Как сильно они засияют, пока мы будем танцевать?»

Женя поднял голову и прочитал вывеску, слова на которой будто бы были выведены аккуратным женским почерком.