– Благодарю вас, – сказал он коменданту, когда они, сдав посуду, вышли в фойе. – Не буду вас больше задерживать. Скорее всего, вскоре мне вновь понадобится ваша помощь. Но об этом пока рано.
Проклов кивнул и сухо пробасил:
– Как прикажете.
Развернувшись кругом, он направился к выходу. Очевидно, его ждали какие-то дела в общежитии. Русаков же направился в другую сторону, к лестнице.
Сейчас он с трудом боролся с гневом, грозившим перерасти в настоящую бурю. Русаков прекрасно владел собой и не позволял эмоциям перехлёстывать через край и мешать его работе. Но с подобными случаями он встречался нечасто. Прослужив в органах без малого сорок лет, он привык к однозначному отношению к своей фигуре. Лишь одна категория граждан могла позволить себе опасаться его – преступники. Конечно, он знал, что с недавних пор его коллеги уже не вызывают безграничного доверия, но сам Русаков с этим не сталкивался. Он, криминалист с безупречной репутацией, заслужил уважение всех добропорядочных граждан, и они обязаны доверять ему, чтобы он смог при необходимости их защитить. А здесь кто-то явно постарался превратить его в огородное пугало.
По пути к кабинету Рихтера он всё-таки смог отрегулировать внутренний огонь до приемлемого уровня. Несмотря на внешнее спокойствие, изменявшее ему лишь в исключительных случаях, благодушным человеком Русаков не был. Это непримиримое ко лжи и коварству пламя горело в нём постоянно, без него он не стал бы тем, кем стал. Но и поглощать себя полностью он ему не позволял – так он тоже не стал бы Терентием Русаковым.
Он вошёл в кабинет, где декан всё так же занимался бумажной работой.
– Ну как? – набросился на него Рихтер.
– Увы, вопросов больше, чем ответов.
Русаков вкратце рассказал ему о своих находках в каморке Полякова. Услышав про ножны, Рихтер чуть не схватился за голову.
– Какой ужас! Оружие у нас в институте!
– Само по себе оружие не ужасно. Простой молоток, имеющийся в каждом доме, может стать не менее опасным орудием преступления, чем нож. И факт его хранения Поляковым отнюдь не переводит его в разряд подозреваемых. Оружие носят в том числе и для самообороны.
– Как будто у нас тут Чикаго.
– Ему могли угрожать и не в этих стенах. Как я заметил, вечера студенты проводят в городе. Не исключено, что он связался с криминальной компанией.
Декан тотчас же ухватился за эту версию.
– Это выглядит правдоподобно. Тёмные личности, как вороны, так и кружат вокруг наших ребят. Их завлекают в казино, подсаживают на игровые автоматы или того хуже – наркотики! Конечно, мы предупреждаем их, что нужно быть осторожными. Но отвечать за студентов за пределами института мы не можем. Поляков всегда казался мне благоразумным юношей, но если он всё-таки задолжал им, они могли похитить его, или даже… и подумать жутко!
– В таком случае, дело разрешится гораздо проще. У меня обширные связи в городской милиции, и инициировать облаву по всем местным притонам я смогу без труда.
– Но всё-таки, Терентий Гаврилович, есть одна странность. Почему же он забрал нож без ножен? Он же может пораниться.
– Меня это тоже интересует. Возможно, он обернул его какой-нибудь тряпкой, чтобы быстро и неожиданно выхватить и пустить в ход.
– Об этом и думать жутко! У вас появились идеи, как он покинул здание, не попав в объектив камеры? Это ведь, признаюсь, нас больше всего сбило с толку. Многие уже поверили в мистику или секретное оружие. Мне предлагали просить помощи не у вас, а, смешно сказать, у экстрасенсов!
– Ну, уж спасибо, что предпочли меня. Полякова на записи действительно нет, и это не ошибка ваших сотрудников. Из всех рациональных объяснений я больше всего склоняюсь к техническому сбою. Конечно, гардеробщица так же не видела, как он проходил мимо неё, но она живой человек, и просто могла отвлечься или отойти с поста, тем более, что работы у неё сейчас практически нет. Совпадений, в таком случае, конечно, слишком много, но в жизни бывает и не такое. Так или иначе делать выводы пока рано. Дома я поработаю с этими предметами, они многое смогут мне рассказать. Образцы потожировых следов Полякова у меня есть, так что я различу, прикасался ли он к ним, либо же их ему подкинули.
– В самом деле. Прекрасно вас понимаю. Вы нас покидаете?
– Нет. Мне необходимо опросить сокурсников Полякова. Желательно сделать это как можно скорее.
– Конечно. Я распоряжусь, чтобы после занятий вы поговорили с каждым из них…
– Нет, Леопольд Генрихович. В сложившейся ситуации я считаю необходимым опросить их сейчас, и не каждого по отдельности, а всех разом.
Декан явно не был в восторге от этой идеи.
– Но сейчас у них занятия с профессором Вышеславским…
«Да хоть с Папой Римским, – хотел ответить Русаков, но сдержался, чтобы не травмировать интеллигентность собеседника.
– Боюсь, это важнее учебного плана.
Рихтер не обладал крутым нравом, да и спорить с Русаковым – пусть и в прошлом, но всё-таки крупным начальником – мог отважиться не каждый. Потому ему нехотя пришлось уступить.
– Хорошо. Сейчас я распоряжусь…
Он потянулся к телефону, вновь прокрутил диск три раза и
– Алиса, будьте добры, передайте Масленникову, чтобы они всей группой зашли в мой кабинет.
Положив трубку, он повернулся к Русакову.
– Минут через десять будут.
– Замечательно.
Русаков не случайно изменил свои намерения и поспешил провести беседу со студентами. Их предубеждение против него явно исходит от кого-то из преподавателей, и он почти не сомневался, от кого именно. Он должен был перебить этот эффект чем раньше, тем лучше. Русаков прекрасно помнил первое правило следователя – свидетель, каким бы он ни был, должен быть твоим главным союзником. А он очень рассчитывал на их помощь и не мог позволить кому-либо настроить их против себя. Опрос же всех разом позволит ему выиграть время: разговаривая с каждым по одиночке, он оставит остальных без контроля, и они успеют сговориться, как вести себя на беседе. Фактор внезапности должен пресечь попытки согласованно его провести.
Русаков встал с места и подошёл к окну. Потому, когда через несколько минут после робкого стука дверь распахнулась и на пороге возник Масленников, эксперт, скрытый листьями многочисленных растений, был почти ему не заметен.
– Вызывали, Леопольд Генрихович?
– Да, Викентий. Соберите, пожалуйста, вашу группу у меня в кабинете.
Староста если и был удивлён таким распоряжением, то виду не подал.
– Одну секунду.
Он ненадолго выскочил в коридор, где его, видимо, дожидались все остальные, что-то крикнул им, и через полминуты студенты столпились на пороге кабинета, не решаясь пройти дальше.
– Присаживайтесь.
Рихтер кивнул на стол для совещаний. И лишь когда они не без робости заняли потёртые кресла вокруг него, Русаков повернулся к ним лицом.
Глава 5
– Я пригласил вас по важному делу, – начал декан. – В первую очередь хочу представить вам нашего гостя Терентия Гавриловича Русакова. Терентий Гаврилович – ветеран правоохранительных органов, любезно согласившийся оказать нам консультацию по делу вашего однокурсника Васи Полякова.
Поначалу студенты старались не смотреть на эксперта, продолжая созерцать декана либо крышку стола. Но вскоре они поняли, что это тоже подозрительно. Тогда они повернули головы в его сторону, но смотрели на его лоб или подбородок, чтобы не встречаться с ним взглядом. Некоторые уже успели овладеть необходимой в их профессии компетенцией смотреть будто бы сквозь собеседника, и сумели превратить эту напряжённую ситуацию в своего рода тренировку.
– Благодарю вас, Леопольд Генрихович. Здравствуйте, леди и джентльмены.
– Здравствуйте, – монотонным хором грянули пятикурсники.