Криптомнезия

– Сиди, блять! – культурист в чёрном навис над Лёшей, скрестив руки на груди.

Удалось рассмотреть лицо переростка. Точнее, не рассмотреть, а увидеть, что «рассмотреть» его нельзя: на его голове был чёрный мешок с прорезями для глаз. Как у палача. Огромный палач в чёрном спортивном костюме.

– Хорошая хата, а? – толстяк притолкнул локтём в бок парня в балаклаве, – себе хочешь?

– Защётная, да, хыло хы охуенно. Ремонт хы ещё – у хозяех рук нет.

Этот в балаклаве плохо разговаривал, но толстый его понял и рассмеялся.

– Слышь, Лёшка, слыхал про дом? Исправляйся – ты мужчина в доме, – толстый крикнул Лёше, но тот молчал,

– Ты его контузил что ли? – обратился уже к культуристу.

Не ответил. Нагнулся к Лёше. Ещё один удар в живот. Кишки впечатались в позвоночник. Снова звон батареи. Дикая ломость в спине. Согнулся калачом на полу. Тошнило.

– Лёшка, а, Лёшка? – толстый подошел ближе, поставил себе последний кухонный стул спинкой вперёд и плюхнулся.

До Лёши дошло, что молчать было опасно для жизни. От удара палача всё внутри смялось, как если бы все органы сжались в одной точке тела. Болела голова. Всё ещё тошнило – Лёша не мог ответить толстяку, поэтому от сделал очень внимательный взгляд, чтобы тот не подумал, что его снова игнорируют.

– Ты знаешь, кто мы такие?

Бессильно помотал головой.

– Ты пиздишь, но я притворюсь, что повёлся. Меня зовут Семён. Когда я впервые убил человека, ты ещё даже спермой в яйцах не был, поэтому ко мне по имени-отчеству – Семён Олегович. Пацан в маске – Дениска.

Из комнаты Лёши было слышно, как двое других «гостя» грохотали мебелью и переговаривались.

– Этот господин, – Семён Олегович показал рукой на палача, – сам представится, если захочет.

– Не выёбывайся и делай свою часть. Через пять минут я его кончу – вас быть уже не должно.

– Окей, окей, нудень, – выставил руки в защитном жесте, – спросим по Ногтеву, и хоть еби его. Мешать не будем.

Палач в спортивном костюме фыркнул и тяжёлыми шагами вышел из кухни. Каждый его шаг тряс посуду на полках. Семён Олегович проводил гиганта взглядом и снова заговорил с Лёшей:

– Давай без отрицалова, у тебя амба. Не играй в партизана – мы не будем играть в фашистов. Готов к вопросикам?

С очень большим трудом Лёша открыл рот:

– Вы меня убьёте?

Семён Олегович разочаровано закрыл лицо рукой и вздохнул.

– Дениска.

– Чё?

– Объясни дебилу, что так не базарят.

Парень снял свою балаклаву. Она скрывала невероятное уродство «Дениски»: следы старой и нынешней оспы, неровные глаза, шрамы на сбритых бровях, отвисшая мокрая нижняя губа, мятая черепная коробка, обтянутая оливковой кожей.

«Дениска» достал из кармана нож, прыгнул к Лёше, воткнул ему лезвие в плечо. Лёша не успел как следует закричать – удар в челюсть. Вынул нож. Замахал остриём перед Лёшиными глазами и заорал:

– Гхез вохросов!

– Денис, блять, ты башкой думаешь?! А если ты ему челюсть сломал?! Как он петь будет?!

– Я слахо въехал, – со стыдом и невнятно.

Никогда Лёше не было так больно и страшно. Никогда ему не причиняли такой физической боли, никогда не было такой живой опасности смерти. Трясло. Запах пота и железа. Челюсть у него была в порядке и он был готов говорить всё, что попросят.

– Простите.

Семён Олегович перестал отчитывать Дениску. Махнул уродцу в сторону выхода – тот сразу ушёл с кухни.

– Прощён. По делу – не будет бани. Ты со своими вёз Ромку, так?

– Кого?

– Ногтева, блять!

– Да, да! Не бейте…

– Откуда вы его знаете?

– Ниоткуда. Он ловил попутку.

Прищурился на Лёшу. Тот тихонечко простонал с закрытым ртом.

– Вы знаете, кто он?

– Нет, он только сказал, что вы хотели его убить.

– Хуйня, – Семён встал со стула, его тучная фигура в тёмной кухне с Лёшиного ракурса была страшной.

Прочность Лёшиного характера была исчерпана. Стресс и страх победили. Заплакал.

– Это правда! Потом рассказал про Керкера! Просил молчать! Я всё скажу, только не убивайте, умоляю!

– Эво как запел, – Семён сел обратно, – давай к важному. Хорошо ответишь на два вопроса – не тронем.

Вся внимательность мокрых глаз.

– Первый вопрос: у него было что-то при себе? Папка, телефон, ноутбук, диск или кассета.

– Сумка, – Лёша обрадовался вопросу, на который у него был ответ, – и там у него была куча такого! Жесткие диски, папки, всякое в этом роде. Мы не поняли, зачем он это таск…

– Целая… – Семён Олегович перебил, сделал паузу и выставил указательный палец, – сумка?