Пророк

– Ты слышишь меня?!!

Это была Рейчел – она звала меня. Когда я повернул голову, её рука уже во всю трясла меня.

– Ты че залип?! Почему не отвечаешь?!

Но и на это я ей не смог ничего ответить. Язык, помню, онемел, но не в этом дело. Я видел, как под её кожей копошатся тысячи червей. Но и это ещё не всё: её правая линза съехала набок и оголила чёрный белок нечеловеческого глаза, а под тем же правым веком свисал лоскут кожи, под которым виднелась гниющая плоть. Помню, я подумал: походу мне пиздец.

Еле выговорил слова:

– Рейч, что у тебя с лицом?

Она удивленно посмотрела на меня своим ублюдским глазом. Затем взяла телефон и врубила фронталку. Клянусь, я видел, как извиваются белые черви в том месте, где не хватало лоскута.

– Ой, и вправду всё съехало…

Рейчел заползла оранжевым ногтем прямо в глаз и вернула линзу на место. Она прилепила кусок кожи обратно и, облизав языком подушечку большого пальца, стала разглаживать лоснящийся лоскут. Грёбаный стрём. Я не мог на это больше смотреть. Я вскочил с дивана и стал пятиться назад, шаг за шагом. Слава богу, ноги слушались меня, а те грёбаные твари провожали меня взглядом. У Кристи тоже черви бегали по лицу, а ещё у неё были жуткие кровоподтёки под глазами. Эта ведьма смотрела на меня так презрительно и высокомерно, будто понимала, что происходит со мной. Шаг. Шаг. Ещё шаг.

– Джейк, что с тобой?!

Я отходил назад, даже не моргая, пока не наткнулся на ограждения спиной – чуть не грохнулся с балкона, но устоял и был вынужден обернуться, а там… передо мной предстал переполненный чертями, живыми мертвецами и ещё какими-то тварями танцпол. А посередине того вакханального зала стоял всё тот же парень в кепке, вот только теперь и он был немного другой – из-под козырька торчали здоровые рога, лицо словно залито кровью, и видно, как через приоткрытые веки полыхают огненные глаза, а в свободном пространстве вокруг змеёй извивается его хвост. Он, как и раньше, будто находится в трансе и покачивается на волнах со мной в такт.

Лютая херня. Такой жести я ещё не видел никогда. Меня затрясло. В голове мелькнула мысль: может, это передоз? А уже в следующую секунду меня выворачивает наизнанку и блевотина летит с балкона прямо на визжащую толпу. Я вытер губы тыльной частью кулака, а дальше – как дыра…

По-видимому, надпочечники, высвободившие тонну адреналина, и сердцебиение, подпрыгнувшее до 250 ударов в минуту, мобилизовало все мышцы моего тела, поэтому я даже не заметил, как оказался внизу. Помню только пристальные взгляды упырей вокруг. Но я проскочил мимо них, как молния (остаётся только надеяться, что всё было именно так, и вместо этого я не полз на четвереньках, пуская слюни на грязный пол). Так или иначе я оказался на финишной прямой – в тёмном коридоре – скользил по стенке плечом, а пролёт, зараза, то удлинялся, то сокращался – из-за этого невозможно было понять, когда он подойдет к концу. Когда же я всё-таки почти добрался, вижу – по лестнице кто-то спускается, быстро перебирая ногами в модных ботинках. Угадайте, кто? Правильно, Нельсон. Как только он спрыгивает с последних ступенек и замечает меня, он с идиотской ухмылкой спрашивает:

– Эй, браток, ты чё?

Помню, я повис у него на пиджаке и тыкал пальцем в глубь качающегося коридора, пытаясь хоть что-то внятное сказать. Но ничего не получалось. А Нельс с безумной улыбкой на лице:

– Ну тебя и торчит, братан! У тебя рожа бледная, как жопа старика!

Вот придурок. Я поднял на этого имбецила глаза, и тут же отскочил на пару метров – зрачки и радужки у него были абсолютно белые, как будто неоперабельная катаракта на глазах. А на роже светилась всё та же широченная улыбка, как у гребаного клоуна:

– Что? Совсем переклинило, да?

А сам ехидный смех не может сдержать. Это самое херовое в бэд трипе: тебе хуево – а всем вокруг капец как смешно. Я еле связывал между собой слова:

– Нельс… у тебя с глазами что-то…

Так он чуть от смеха не заорал:

– Ты бы видел свои, братан!

Этот полудурок ржал, не затыкался:

– Ты похож на обдолбанного маньяка!

Он еле стоял на ногах, и, чтобы удержаться, навалился на стенку справа от себя:

– Видок просто убойный! Как у херого Мэнсона, ёб твою мать!

Не переставая ржать, Нельсон скатился по стене прямо на ступеньки и стал растекаться по ним.

А меня по-прежнему трясло. Я стоял и думал: что происходит, твою мать? Но тут за моей спиной раздался грохот – это было цоканье каблуков вперемешку с эхом тех самых ударов. Я оцепенел. Чувствовал, как звуки за спиной становятся оглушительней и ближе. И с каждым разом они всё сильнее врезались мне в мозг. Очень скоро этот грохот затмил даже истерический смех друга-идиота, катающегося по грязным ступеням спиной. Это цоканье казалось мне шагами рока, который неумолимо приближается ко мне. И всё же я переборол чувство страха и обернулся через плечо.

В глубине невообразимо длинного прохода вышагивала официантка-дьяволица: у неё были рога, а в руке она крутила хвост. Во мраке коридора от неё оставались лишь очертания фигуры, глаза и губы, полыхающие огнём. Выглядело это по-настоящему жутко: она… её шаги… удары тугого баса и истерический хохот – мне снова стало не по себе…

Не помню, как я взлетел по лестнице. Помню только голос за спиной:

– Езжай домой! Выспись, придурок!

И смех.

Я пришёл в себя уже на улице и сходу залетел в припаркованное неподалёку авто. Не знаю, сказал ли я водителю что-нибудь или нет, но тачка завелась и тронулась с места.

Помню, как я растекаюсь на заднем сидении такси. Держу закрытыми глаза, всё плывет, сердце колотится, дыхание тяжёлое, как у престарелого пердуна, но чувствую – потихоньку отпускает. А когда поднимаю веки и перевожу взгляд за окно, понимаю: это не закончится никогда…

Я как будто оказался на улицах грёбаного Сайлент Хилла. Город стал ещё уродливей, чем прежде. Все источники света помутнели. Улицы покрылись вязким туманом, и по ним бродят какие-то уродливые существа. Из-под гор мусорных мешков текут реки какой-то жижи, похожей на понос, вперемешку с кровью. Переулки полны живых мертвецов – они даже шатаются, как зомби при ходьбе. По тротуарам бегают орды толстенных крыс, некоторые из них встают на задние лапки и провожают тачку налитым кровью глазами. Но самыми пугающими выглядят они – твари, которые больше остальных похожи на людей. Вернее, они были ими когда-то, но продали душу этому городу и теперь гниют. Они все продали ему души и теперь с голодной завистью смотрят на меня пустыми, как у Нельсона, глазами… Как же я раньше этого не замечал? Весь город полон этой падали… А выше над этим всем мерцают психоделические билборды с расчлененкой и откровенным поревом. На каждом из них слоганы в стиле:

«Мы продаём то, чего нет!»

«Довольная корова даёт больше молока!»

«Не нужно ни души, ни тела, только твои деньги, тварь!»

Весь этот город похож на сраный некрополь. И он пожирает сам себя… Но даже его каменные стены встряхивают удары огромного кита… А вы видите это? Видите, да?.. а хотите увидеть настоящую гниль?.. Тогда подойдите к зеркалу и загляните отражению в глаза…

Глава II

Грёбаное пятничное совещание. Скукота.

Слава богу, у меня беспроводная гарнитура в правом ухе. Все думают – это для того, чтобы быть всегда на связи, да и выглядит по-деловому, а мне из неё Хендрикс орёт: «All Along the Watchtower» – только это и спасает от желания вышибить себе мозги. Боб – один из старших партнёров, крупный мужик средних лет, – как школьник, стоит с листком и что-то мямлит типа: «…доходы падают, расходы растут…». Мистер Гарбидж, толстый хер, под чью жопу просится второе кресло (тоже старший партнёр), сидит на другом конце стола размером с теннисный корт и чавкает. Он подтянул к себе вазу с печеньями и уплетает одно за другим. А за ним через весь стол наблюдает грозный седой мужик с орлиным взглядом. Все остальные старпёры в модных, дорогих костюмах – а их здесь больше двадцати штук, – видят это, только один тупорылый Гарбидж нихера не замечает. Грозный седой мужик во главе стола – это зам председателя. По натуре крутой мужик, несмотря на то, что компания говно. Ну как говно: одна из самых крупных в Городе. А вот кстати и он, смотрит на меня через окно во всю стену напротив – этот чертов сраный Город.

Он залит полуденным солнцем, и здания из металла и стекла отбрасывают световых зайчиков мне в глаза. Я щурюсь. Очки бы сюда. На сгибе левого локтя чувствую тянущую боль. Разминаю его, пока сеньор-помидор Боб болтает. Это всё из-за укола – в вену неудачно попал. Не подумайте, я не гоняю хмурого. Просто после таких мозговыносящих вечеринок, как вчера, наступают мозговыносящие бодуны, как сегодня, от которых пара чашек кофе тебя точно не спасёт. Здесь нужна тяжёлая артиллерия – детоксикационный раствор: аминокислоты, соли, магний, витамины всех групп, макро, микроэлементы, диуретики, препараты, укрепляющие сердце, никотиновая и гора ноотропов. Рецепт мне как-то одна симпатичная медсестричка подсказала. Но с тех пор я многое в нём изменил, так что уже и не знаю, совместимо ли всё это.

Я даже специальную стойку прикупил, вешалка такая с колёсиками, чтобы пакетики подвесить и ходить. Очень удобно. Ходишь-бродишь по квартире, а она всё: «кап-кап». Поначалу я в частных клиниках прокапывался, но эти животные за услуги похметолога по 250 зелёных берут. Подумал – дороговато как-то. Посмотрел ролики в интернете, пару неудачных попыток, но на своей боли быстро учишься, так что сегодня могу засаживать иглу, не глядя. Тут только одна проблема – после таких вечеров руки дрожат, но и к этому привыкаешь…

– Джейк…

– Джейк!..

Шёпотом зовёт меня Дилан, мужик справа, и толкает локтём.

Я поворачиваюсь к нему:

– Что?

Но тут же замечаю – ястребиный взгляд зампреда направлен прямо на меня.