Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

Эта мера нанесла мощный удар по престижу монархии. По словам одного современника, не было никакой веры, что те люди, которые руководят войной, что-нибудь умеют делать: „Правительству никто не верил.“[678 - Шкловский В.Б. Жили-были, Советский писатель, Москва, 1966, стр. 116]

На фоне всеобщего развала империю потрясло крупномасштабное Средне-Азиатское восстание 1916 года. Восстание это стало следствием трёх факторов: многолетнего колониального гнёта империи, многочисленных поборов, повинностей, налогов, реквизиций и вынужденных „пожертвований“ в Средней Азии, а также объявления о мобилизации.[679 - Асфендиаров С.Д. Национально-освободительное восстание 1916 года в Казахстане, Казахское краевое издательство, Алма-Ата-Москва, 1936, стр. 5-31; Будянский Д.М. История беженцев-кыргызов (1916-1927 годы), Бишкек, 2007, стр. 8][680 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 25; Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. V]

Окончательным катализатором послужил именно последний фактор – „Высочайшее повеление“ Николая II от 25 июня 1916 года о привлечении на тыловые работы мужского „инородческого“ населения империи в возрасте от 19 до 43 лет включительно.[681 - Ковалёв П.А. Тыловые рабочие Туркестана в годы первой мировой войны (1916 – май 1917 гг.), Госиздат УзССР Ташкент, 1957, стр. 11-12] Царское повеление нарушало статью 86 основного закона Российской Империи и было неправомочным.[682 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 342]

В циркулярной телеграмме главы правительства В. В. Штюрмера мобилизация нерусского населения на оборонительные тыловые работы называлась „реквизицией инородцев“. Это оскорбительное, дискриминационное, шовинистское словосочетание приравнивало мобилизацию народов Средней-Азии к реквизиции скота и имущества.[683 - Ковалёв П.А. Тыловые рабочие Туркестана в годы первой мировой войны (1916 – май 1917 гг.), Госиздат УзССР Ташкент, 1957, стр. 12-13]

В Туркестане чрезвычайная спешность, грубость и злоупотребления местных властей привели к протестам. Сыграла свою роль и неподготовленность казахского, киргизского, таджикского, туркменского и узбекского населения, которое никогда до этого не проходило мобилизации.[684 - К истории восстания киргиз в 1916 г. //      Красный архив. Исторический журнал. Том третий (16). Госиздат, Москва-Ленинград, 1926, стр. 57-58]

Предсказуемым образом баи, имамы, муллы, купцы и должностные лица от мобилизации освобождались. Вся тяжесть призыва легла на плечи бедняков, батраков и середняков.[685 - Исакеев Б.И. Киргизское восстание 1916 года (Доклад на Собрании рабочих „Интергельпо“ и железнодорожников, в связи с 15-ти летием восстания 1916 г.), Киргосиздат, 1932, стр. 23-26; История Казахстана с древнейших времен до наших дней. (Очерк), Д?уiр, Алматы, 1993, стр. 273-274] Возраст мобилизованных намеренно фальсифицировался. Пользуясь отсутствием метрических свидетельств, призывников независимо от возраста автоматически заносили в списки. У их семей вымогали взятки.[686 - История Казахстана с древнейших времен до наших дней. (Очерк), Д?уiр, Алматы, 1993, стр. 273]

Это провоцировало ещё большее возмущение. Мобилизация отрывала дехкан от скотоводческого хозяйства и возможности сбора хлопка. Лишение семьей кормильцев напрямую било по их благосостоянию и ставило их на грань разорения.[687 - К истории восстания киргиз в 1916 г. //      Красный архив. Исторический журнал. Том третий (16). Госиздат, Москва-Ленинград, 1926, стр. 62-63; Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 45-46] Вдобавок к этому, царское повеление было неуважительно объявлено в Рамадан.[688 - Центральная Азия в составе российской империи / С. Абашин, Д. Арапов, Н. Бекмаханова и др., Новое литературное обозрение, Москва, 2008, стр. 288]

В Туркестанском крае и Бухарском ханстве слухи о мобилизации на фронт подлили масла в огонь и привели к беспорядкам, разбору рельс и перерезанию телеграфного сообщения.[689 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 162-167] Действия местной администрации оказались ниже всякой критики. Власти угрожали протестующим призывникам и их семьям. После кровавых столкновений семьи бунтующих подверглись издевательствам. Зачинщиков казаки и солдаты арестовывали и избивали палками до потери сознания.[690 - Устная история в Узбекистане: теория и практика. Сборник материалов конференции. Выпуск I / Ответственный редактор Р.М. Абдуллаев, Ташкент, 2011, стр. 142-144]

Сопротивление и волнения привели массовому уходу с работы, изъятию и уничтожению посемейных списков, недопущению управителей, аульных старшин и аксакалов (старейшин) к составлению списков призывников. Ряд волостных управителей и писарей были убиты. Были также зафиксированы случаи нападения на русские поселения и столкновения с казачьими отрядами, полицейскими и царскими войсками.[691 - К истории восстания киргиз в 1916 г. //      Красный архив. Исторический журнал. Том третий (16). Госиздат, Москва-Ленинград, 1926, стр. 54; Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. 9-10]

Восставшие стали сжигать дома ростовщиков, уничтожать долговые расписки, векселя, бумаги на продажу земли, налоговые раскладки и другие документы.[692 - Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. Сборник документов / Л.В. Пясковский (ответственный редактор), Т.Е. Елеуов, А.Г. Зима, О.К. Кулиев, X.Т. Турсунов, АН СССР, Москва, 1960, стр. 6] 17 (30) июля 1916 года самодержавное правительство по просьбе колониальной администрации ввело в Туркестанском крае военное положение. Жестокий военно-полевой режим привёл к казням, карательным экспедициям и варварской расправе над тысячами повстанцев.[693 - Ковалёв П.А. Тыловые рабочие Туркестана в годы первой мировой войны (1916 – май 1917 гг.), Госиздат УзССР Ташкент, 1957, стр. 20-23]

Средне-Азиатское восстание охватило всю территорию Туркестана и Степного Края, затронув часть Сибири и Кавказа.[694 - Центральная Азия в составе российской империи / С. Абашин, Д. Арапов, Н. Бекмаханова и др., Новое литературное обозрение, Москва, 2008, стр. 289] Оно было отмечено актами зверств, самосуда и погромов по отношению к местной администрации, полиции и русским переселенцам. Последние отвечали ответными зверствами, убийствами о погромами восставших.[695 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 46-48, 50, 56; Кокайсл Петр, Усманов Амирбек, История Кыргызстана глазами очевидцев (началo XX века), Nostalgie, Praha, 2012, стр. 76][696 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 326-338]

Однако насилие самодержавия было несоизмеримо более систематическим и беспощадным. Оно включало в себя разжигание межнациональной розни, провоцирование родовых раздоров, взятие заложников, грабежи, уничтожение аулов, угон скота, конфискацию земли, массовые казни невиновных и истребление женщин, стариков и детей.[697 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 50-51, 59; Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. XI][698 - Бройдо Г.И. Восстание киргиз в 1916 г.: (мое показание прокурору Ташкентской судебной палаты, данное 3-го сентября 1916 г.), Научная ассоциация востоковедения при ЦИК СССР, Москва, 1925, стр. 22-26; Асфендиаров С.Д. Национально-освободительное восстание 1916 года в Казахстане, Казахское краевое издательство, Алма-Ата-Москва, 1936, стр. 99-100]

Средне-Азиатское восстание состояло из множества протестных движений, которые продолжались долгие 8 месяцев, до конца февраля 1917 года.[699 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 85; Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. XII] Из антивоенного и антиколониального восстание развилось в массовое национально-освободительное движение.[700 - Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. Сборник документов / Л.В. Пясковский (ответственный редактор), Т.Е. Елеуов, А.Г. Зима, О.К. Кулиев, X.Т. Турсунов, АН СССР, Москва, 1960, стр. 5-6; Чотаева Ч.Д. Международное научное совещание «Переосмысление восстания 1916 года в Центральной Азии» 20–21 мая 2016 г., Бишкек, Кыргызстан // Историческая экспертиза. 2016. № 3. стр. 288-289] Движение это было беспощадно подавлено царской артиллерией, конницей и пулемётами.[701 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 69-70; Татищев А.А. Земли и люди. В гуще переселенческого движения (1906-1921), Русский путь, Москва, 2001, стр. 248]

По различным оценкам, от 200 до 300 тысяч киргизов, казахов, дунган и представителей других народностей было убито.[702 - Арзыгулова С.А. Использование регулярных войск Российской Империей в подавлении восстания 1916 года в Средней Азии // Национально-освободительное восстание 1916 года в Кыргызстане и Центральной Азии, Турар, Бишкек, 2017, стр. 450; Галиева З.И. Восстание 1916 г. в Кыргыстане (историография проблемы) // Национально-освободительное восстание 1916 года в Кыргызстане и Центральной Азии, Турар, Бишкек, 2017, стр. 269] Около 2300 русских переселенцев и казаков погибло в результате кровопролития. Некоторые пропали без вести и были угнаны в плен.[703 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 43, 70-71]

Более 300 тысяч киргизов, казахов и дунган были вынуждены бежать в Китай, спасаясь о преследований.[704 - Будянский Д.М. История беженцев-кыргызов (1916-1927 годы), Бишкек, 2007, стр. 8; Кокайсл Петр, Усманов Амирбек, История Кыргызстана глазами очевидцев (началo XX века), Nostalgie, Praha, 2012, стр. 67-68][705 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 89; История Казахстана с древнейших времен до наших дней. (Очерк), Д?уiр, Алматы, 1993, стр. 276] Там беженцы жили в страшной нищете и бесправии. По некоторым данным, в Китае к маю 1917 года 70–87 тысяч беженцев погибло от голода, холода, эпидемии тифа и цинги.[706 - Международное научное совещание „Переосмысление восстания 1916 года в Центральной Азии“: Сборник статей, Нео Принт, Бишкек, 2017, стр. 37; Исакеев Б.И. Киргизское восстание 1916 года (Доклад на Собрании рабочих „Интергельпо“ и железнодорожников, в связи с 15-ти летием восстания 1916 г.), Киргосиздат, 1932, стр. 40-41][707 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 63]

Безжалостное подавление Средне-Азиатского восстания было отмечено откровенным расизмом. Русская администрация называла казахов, узбеков, киргизов, таджиков, туркменов и сартов „туземцами“ и „дикими племенами“.[708 - Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. Сборник документов / Л.В. Пясковский (ответственный редактор), Т.Е. Елеуов, А.Г. Зима, О.К. Кулиев, X.Т. Турсунов, АН СССР, Москва, 1960, стр. 276-278; Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 41-43][709 - Асфендиаров С.Д. Национально-освободительное восстание 1916 года в Казахстане, Казахское краевое издательство, Алма-Ата-Москва, 1936, стр. 98-99; Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. 65]

Согласно распоряжению 1916 года, „в знак преклонения туземного населения перед русской властью“ всем коренным жителям приказывалось „всегда почтительно приветствовать офицеров и чиновников всех ведомств вставанием и поклоном.“[710 - Восстание 1916 года в Казахстане. Документы и материалы / Под редакцией Б.С. Сулейменова, Издательство Академии наук КазССР, Алма-Ата, 1947, стр. 65] Невыполнение каралось побоями и штрафами.[711 - Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов / Составитель, автор предисловия, вступительной статьи и комментариев Т.В. Котюкова, Марджани, Москва, 2016, стр. 354-355]

Там, где в ходе восстания была пролита кровь русских, землю отнимали у местных и передавали этническим русским поселенцам.[712 - Восстание в Средней Азии // Красный архив. № 3 (34). 1929. стр. 87] Кровавые подавления восстаний в Средней Азии самодержавием замалчивались. И даже обличающий думский доклад о произошедшем слушался при закрытых дверях.

Произвол на окраинах Российской империи усугублялся редкостной бездарностью, коррупцией и злоупотреблениями администрации в центре.[713 - Россия 1917 года в эго-документах. Дневники, РОССПЭН, Москва, 2017, стр. 47; Родзянко М.В. Крушение империи // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном в 22 т: Т.17, Терра, Москва, 1993, стр. 100][714 - Мясников А.Л. Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР, А.Л. Мясников с участием Е.И. Чазова, Эксмо, Москва, 2011, стр. 60] Населению запомнилось назначение ряда фантастически некомпетентных чиновников, которые разваливали фронт и тыл.[715 - Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919. Т.2. Издательство журнала Иллюстрированная Россия, Париж, 1933, стр. 396-397]

Характерным примером самодержавного чиновничества стал реакционный министр Внутренних дел А. Д. Протопопов. Он стремился разогнать Думу, а также производил давление на Земский и Городские Союзы.[716 - Родзянко М.В. Госуд. Дума и Февральская революция // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.5-6, Терра, Москва, 1991, стр. 52] По убеждению современников, уже с первого шага Протопопов возбудил к себе нелюбовь и презрение общественных и правительственных кругов.[717 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.3-4, Терра, Москва, 1991, стр. 11]

Некоторые всерьёз сомневались в психическом здоровье министра.[718 - Падение царского режима: стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т.7 / ред. П.Е. Щеголева, Госиздат, Москва-Ленинград, 1927, стр. 152] Кадет П. Н. Милюков отметил, что от Протопопова отшатнулись даже друзья, он обнаружил свой карьеризм, своё легкомыслие, лживость и умственную ограниченность.[719 - Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. / Составление, послесловие, примечания С.М. Исхакова, Книга, Москва, 1991, стр. 11]

Про министра А. Д. Протопопова по стране ходил уничижительный стишок: „Про то Попка знает, / Про то Попка ведает!“[720 - Карабчевский Н.П. Что глаза мои видели. Том II. Революция и Россия, Издательство Ольга Дьякова и К°, Берлин, 1921, стр. 112] На фоне популярности Госдумы ретроград Протопопов превратился во общественного врага номер один.[721 - Динзе В.Ф. Государственный переворот в России, Петроград, 1917, стр. 9-10]

Другим типичным представителем царской бюрократии был председатель Совета министров Б. В. Штюрмер. После поста председателя Штюрмер занимал пост министра иностранных дел. Старый, еле говоривший Штюрмер производил на коллег впечатление ходячего склероза.[722 - Покровский Н.Н. Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел, из https://e-libra.ru/read/476756-posledniy-v-mariinskom-dvorce-vospominaniya-ministra-inostrannyh-del.html]

За спиной Штюрмера стоял Распутин, называвший своего кандидата „старичком на веревочке”.[723 - Милюков П.Н. Воспоминания, Политиздат, Москва, 1991, стр. 414] Штюрмер был серой посредственностью. Его назначение натолкнулось на сопротивление Думы, Государственного Совета, армии, общественных кругов и вызвало бурю негодования.[724 - Зиновьев Л.А. В огне трех революций: воспоминания, Русский путь, Москва, 2017, стр. 232; Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 57-58][725 - Боткина Т.Е. Воспоминания о царской семье до и после революции, Белград, 1921, стр. 24; Николай II и великие князья. Родственные письма к последнему царю, Госиздат, Ленинград-Москва, 1925, стр. 123]

Думский депутат П. Н. Милюков произнёс свою знаменитую речь „Глупость или измена“. В ней он обличал Штюрмера и таких, как он.[726 - Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. Книга для учителя, Просвещение, Москва, 1994, стр. 191-192] Правый думский политик В. В. Шульгин был ещё более безжалостен. В своей речи он заявил: „Дело в том, что Штюрмер маленький ничтожный человек, а Россия ведёт мировую войну. Дело в том, что все державы мобилизовали свои лучшие силы, а у нас 'святочный дед' премьером. Вот где ужас… И вот отчего страна в бешенстве.“[727 - Шульгин В.В. Дни, Прибой, Ленинград, 1925, стр. 62]

Страна действительно приходила в бешенство. Оно нарастало с каждым месяцем. В добавление к очевидной реакционности и некомпетентности в управлении страной деградация монархического режима также усугублялась и той властью, которой имел на трон „царский друг“ и „целитель“ Григорий Распутин.[728 - Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. Воспоминания, Военное издательство министерства обороны СССР, Москва, 1957, стр. 92-94; Ларсонс М.Я. На советской службе. Записки спеца, Книга по требованию, Москва, 2015, стр. 16]

Этот хитрый интриган и самозванец пользовался слабостью Николая II и вмешательством в государственные дела его властной супруги, мистически настроенной Александры Фёдоровны. Распутин с лёгкостью подчинил себе царскую чету. Он льстиво называл императрицу „мамой“, а императора – „папой“.[729 - Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 117; Палеолог Морис, Распутин: Воспоминания, Предислoвие П.С. Когана, Мосполиграф, Москва, 1923, стр. 17] Те же восхищённо называли сектанта „Друг“ и „Он“.[730 - Семейная переписка Романовых. Переписка Николая Романова с Александрой Федоровной // Красный архив. Исторический журнал. Т.4. Госиздат. Москва-Петроград. 1923. стр. 166-167]

Искусствовед Э. Ф. Голлербах прекрасно сказал о том времени, что как ястреб, кружился над Россией тёмный дух Распутина, вампира, пролезшего в ампир, – дух дикого фанатизма, хлыстовства и похоти.[731 - Голлербах Э. Город муз. Царское Село в поэзии, Арт-Люкс, СПб., 1993, стр. 204] Тлетворное влияние Распутина на двор было настолько велико, что дискредитировало всю императорскую династию. Оно выставило их как людей мнительных, недалёких и легко манипулируемых.[732 - Косинский М.Ф. Первая половина века. Воспоминания, Ymca-Press, Париж, 1995, стр. 63; Александр Иванович Гучков рассказывает..: Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства, Редакция журнала „Вопросы истории“, Москва, 1993, стр. 84][733 - Выбирая свою историю. „Развилки“ на пути России: от Рюриковичей до олигархов, И.В. Карацуба, И.В. Курукин, Н.П. Соколов, Колибри, Москва, 2006, стр. 477; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919. Т.2. Издательство журнала Иллюстрированная Россия, Париж, 1933, стр. 38-41]

О вреде Распутина, его бесконечных интригах, пьянстве, бесстыдных оргиях и протекциях „своих“ людей царю говорили Великие князья, представители церкви, военные, общественные деятели и политики всех мастей.[734 - Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 115-117; Алмазов Борис, Распутин и Россия (историческая справка), Прага, 1922, стр. 5][735 - Палеолог Морис, Распутин: Воспоминания, Предислoвие П.С. Когана, Мосполиграф, Москва, 1923, стр. 7, 11; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919. Т.2. Издательство журнала Иллюстрированная Россия, Париж, 1933, стр. 38-41] Однако все их попытки натолкнулись на полное неприятие царского двора.[736 - Боткина Т.Е. Воспоминания о царской семье до и после революции, Белград, 1921, стр. 21-21; Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. Воспоминания, Военное издательство министерства обороны СССР, Москва, 1957, стр. 99;]

„Возжигатель дворцовых лампад“, дававший многочисленные рекомендации относительно назначений в правительство и Государственный Совет и „лечивший“ гипнозом больного гемофилией царевича, парализовал самодержавную власть.[737 - Юсупов Ф.Ф. Конец Распутина, Профиздат, Москва, 1990, стр. 34; Ленин В.И. Полное собрание сочинений, Том 32, Издательство политической литературы, Москва, 1969, стр. 573] Распутин представлялся миллионам жителей империи как зловещий кукловод.[738 - Князь Феликс Юсупов, Мемуары, в двух книгах. До изгнания. 1887—1919. В изгнании, Захаров, Москва, 1998, из http://www.e-reading.club/bookreader.php/67922/Yusupov_-_Knyaz%27_Feliks_Yusupov._Memuary.html]

Летописец революции отметил о Распутине, что область влияния этого человека была громадна.[739 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.3-4, Терра, Москва, 1991, стр. 6] Это поистине было так. Квартиру „старца“ днём и ночью осаждали просители: сенаторы, генералы, чиновники, епископы, архимандриты и тайные советники.[740 - Палеолог Морис, Распутин: Воспоминания, Предислoвие П.С. Когана, Мосполиграф, Москва, 1923, стр. 11-12, 73]

По словам поэта А. А. Блока, жизнь Распутина протекала в исключительной атмосфере истерического поклонения и непроходящей ненависти. На него молились, его искали уничтожить: „Недюжинность распутного мужика, убитого в спину на Юсуповской 'вечеринке с граммофоном', сказалась, пожалуй, более всего в том, что пуля, его прикончившая, попала в самое сердце царствующей династии.“[741 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.3-4, Терра, Москва, 1991, стр. 6-7]

Распутинщина вязала всех круговой порукой. Она была столь сильна лишь потому, что „верхи“ не нашли в себе мужества организованно сопротивляться её пагубному влиянию.[742 - Завадский С.В. На великом изломе // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т, Т.8, Терра, Москва, 1991, стр. 34] Несмотря на убийство Распутина в декабре 1916 года, непоправимый вред монархии был нанесён.[743 - Ломоносов Ю.В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г., Стокгольм-Берлин, 1921, стр. 15-16; Мясников А.Л. Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР, А.Л. Мясников с участием Е.И. Чазова, Эксмо, Москва, 2011, стр. 66]

По мнению современников, осуждение царской семьи принимало всё более и более грандиозные размеры.[744 - Боткина Т.Е. Воспоминания о царской семье до и после революции, Белград, 1921, стр. 24; Ларсонс М.Я. На советской службе. Записки спеца, Книга по требованию, Москва, 2015, стр. 16-17] Критика правительства ширилась за счёт неослабевающегося политического гнёта. Военный диктат шёл рука об руку с подавлением свободомыслия в стране. Охранное отделение следило за инакомыслящими и рабочими. Оно инфильтрировало их круги и имело свою агентуру во всех оппозиционных партиях империи.[745 - Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары, Республика, Москва, 1993, стр. 93]

Наряду с перлюстрацией писем царская цензура из года в год запрещала газеты, брошюры, журналы, книги и памфлеты революционных партий, агитирующих за прекращение кровопролития. Многочисленные газеты выходили с „белыми пятнами“ цензуры.[746 - Лозгачев-Елизаров Г.Я. Незабываемое, Лениздат, Ленинград, 1971, стр. 123]

На улицах пестрели плакаты: „Остерегайтесь – молчите; польза родины этого требует. Помните, что враг повсюду вас подслушивает.“[747 - Кравков В.П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача, Вече, Москва, 2014, стр. 281] Протестующих арестовывали, ссылали и отправляли на каторгу. В 1915 году царский режим не постеснялся сослать в Сибирь даже пятерых антивоенно настроенных депутатов IV Думы от социально-демократической рабочей фракции.[748 - Фрунзе М.В. Неизвестное и забытое: Публицистика, мемуары, документы и письма, Наука, Москва, 1991, стр. 121, 123; История Путиловского завода. 1801–1917 / М. Мительман, Б. Глебов, А. Ульянский, Издательство социально-экономической Литературы, Москва, 1961, стр. 481]

Пацифисты и „пораженцы” подвергались уничтожающей травле со стороны правых партий, монархистов и официальной печати. В декабре 1916 года полиция по приказу А. Д. Протопопова учинила разгон съездов Союзов земств и городов. Были запрещены даже съезды кооперативов, занимающихся продовольственным снабжением.[749 - Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары, Республика, Москва, 1993, стр. 127]

Сторонники продолжения войны до победного конца продолжали делать хвастливые заявления о разгроме прусских милитаристов. Но все их потрясания кулаками уже никого не впечатляли. Когда военный, экономический и политический кризис усилился, царский режим стал малодушно искать виновных в собственном правительстве. Министров в нём стали менять одного за другим.[750 - Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 56]

За один 1916 год целый ряд председателей Совета министров был сменён. Одновременно с этим произошла смена четырёх министров внутренних дел. Правительство также сменило трёх министров иностранных дел. На фоне этого хаоса перестановок были уволены три военных министра: А. А. Поливанов, Д. С. Шуваев, и М. А. Беляев. После этого были сменены и три министра юстиции: А. А. Хвостов, А. А. Макаров и Н. А. Добровольский.[751 - Завадский С.В. На великом изломе // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т, Т.8, Терра, Москва, 1991, стр. 6]

Наблюдая за этими бесконечными перестановками, прокурор судебной палаты С. В. Завадский отметил, что сами эти смены едва ли могли быть так часты, если бы на очереди стояло осуществление хоть небольшой программы. Завадский заключил, что чем чаще менялись министры, тем хуже шло даже повседневное дело, тем меньше с ними считались, тем труднее становился выбор достойного или по крайней мере удовлетворительного.[752 - Завадский С.В. На великом изломе // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.8, Терра, Москва, 1991, стр. 6] Контрпродуктивность перестановок была очевидна для всех. Профессор М. П. Чубинский записал в дневнике января 1917 года, что назначение премьер-министром князя Голицына, министром юстиции ленивого и ничем не выдающегося Н. А. Добровольского и целый ряд новых правых назначений в Государственный Совет имел вид явного вызова общественному мнению.[753 - Воспоминания современников о Февральской революции 1917 г.: документы ГАРФ о Февральской революции. 1917 г. / под редакцией Л.М. Сурис, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 4]

Адвокат Н. П. Карабчевский по праву заметил, что о каком-либо правительственном курсе в это время смешно было не только говорить, но даже помышлять. По мнению Карабчевского, с каждым новым назначением власть всё распылялась и распылялась, превращаясь в нечто абсолютно мифическое: „Бедный царь ездил в Ставку и обратно, сжимал в своих объятьях неразлучного с ним любимого сына и – увы! – не чувствовал и не сознавал, что под его ногами уже звучит зловещая пустота.“[754 - Карабчевский Н.П. Что глаза мои видели. Том II. Революция и Россия, Издательство Ольга Дьякова и К°, Берлин, 1921, стр. 110]

При этой каледоскопической смене курса Николай II снова и снова призывал народ объединиться. Несмотря на вред хозяйству, промышленности и экономике страны в ходе войны, царь делал всё, чтобы выставить себя патриотом. Патриотами себя выставляли и фабриканты, получавшие от правительства авансы с субсидиями и делавшие на войне колоссальный капитал.[755 - Металлисты. Том 1. История Ленинградского Металлического завода имени XXII съезда КПСС, Машиностроение, Ленинград, 1967, стр. 317]

Однако всё это были лишь пустые слова. На деле пропасть между общественностью и монархией расширялась. Николай II проявил себя как слабый, бесхарактерный, неспособный к действию человек.[756 - Бубликов А.А. Русская революция. Впечатления и мысли очевидца и участника, Нью-Йорк, 1918, стр. 10; Покровский Н.Н. Последний в Мариинском дворце: воспоминания министра иностранных дел, из https://e-libra.ru/read/476756-posledniy-v-mariinskom-dvorce-vospominaniya-ministra-inostrannyh-del.html][757 - Чеботарев Григорий, Правда о России: Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера:1917-1959 гг., Центрполиграф, Москва, 2007, стр. 87; Витте С.Ю. Воспоминания. Т.2. Госиздат, Ленинрад, 1924, стр. 25] Самодержец был посредственностью, лицом весьма ограниченных умственных и духовных способностей.[758 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 6; Вишняк М. Падение русского абсолютизма // Современные записки. Т.18. Париж. 1924. стр. 239-241]

Очевидцы констатировали фаталистическую покорность судьбе императора и его почти рабское подчинение жене.[759 - Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота, Т.2, Крутицкое патриаршее подворье, Москва, 1996, стр. 293] Современники также отмечали, что у Николая была присущая ему в корне „наплевательская“ точка зрения на всё вообще и на Российскую империю в частности.[760 - Мстиславский С. Пять дней. Начало и конец Февральской революции. Издательство З.И. Гржебина, Берлин-Петербург-Москва, 1922, стр. 53-54] По словам князя С. М. Волконского государь являл собой пустое место.[761 - Волконский С.М. Мои воспоминания: в 2 т., Т.2, Искусство, Москва, 1992, стр. 171]

Поэт А. А. Блок красноречиво заметил, что Николай II, упрямый, но безвольный, нервный, но притупившийся ко всему, изверившийся в людях, задерганный и осторожный на словах, был уже „сам себе не хозяин“.[762 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 6] Другие характеристики самодержца были не лучше. Распутин говорил, что у Николая „чего-то не хватает внутри“. А по утверждению эсера В. М. Чернова, „казалось, это не человек, а его плохая копия.“[763 - Чернов В.М. Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920, Центрполиграф, Москва, 2007, стр. 7]

У прогрессивных современников абсолютистский режим и сам Николай II вызывал ненависть, презрение и стыд.[764 - Берберова Нина, Курсив мой, Аст: Астрель, Москва, 2011, стр. 110] В глазах писательницы Нины Берберовой, император 23 года вёл страну от позора к позору.[765 - Берберова Нина, Курсив мой, Аст: Астрель, Москва, 2011, стр. 109] И сколько бы его властная супруга не повторяла „будь властелином, и все преклонятся перед тобой!“, „будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом – сокруши их всех“, царь продолжал безвольно плыть по течению.[766 - Семейная переписка Романовых. Переписка Николая Романова с Александрой Федоровной // Красный архив. Исторический журнал. Т.4. Госиздат. Москва-Петроград. 1923. стр. 187, 188; Маклаков Василий, Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике 1880-1917, Центрполиграф, Москва, 2006, 320][767 - Кригер-Войновский Э.Б. Записки инженера. Воспоминания, впечатления, мысли о революции, Русский путь, Москва, 1999, стр. 111-112]

В салонах, магазинах и кафе люди открыто высказывались в пользу дворцового переворота и смену власти.[768 - Палеолог Морис, Царская Россия накануне революции, Госиздат, Москва-Петроград, 1923, стр. 258] Одновременно с этим к 1917 году авторитет Госдумы резко повысился.[769 - Боткина Т.Е. Воспоминания о царской семье до и после революции, Белград, 1921, стр. 24] Чем реакционней было правительство, тем либеральнее становился думский Прогрессивный блок.[770 - Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 112-113; Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары, Республика, Москва, 1993, стр. 97]

Осмелевшие депутаты открыто выступали против полицейского режима монархии.[771 - Мясников А.Л. Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР, А.Л. Мясников с участием Е.И. Чазова, Эксмо, Москва, 2011, стр. 66] По выражению мемуариста Н. А. Бородина, Госдума, в которой произносились обличительные речи против правительства и придворных интриг и мерзостей, стала истинным граммофоном хода внутренних событий.[772 - Бородин Н.А. Идеалы и действительность: сорок лет жизни и работы рядового русского интеллигента (1879 – 1919), Берлин-Париж, 1930, стр. 159]

Как отметил меньшевик Б. О. Богданов, знаменитые речи об измене царицы, о предательствах во время войны, читаемые повсеместно, как бы подвели революцию к Думе. Богданов вспоминал, что речи оппозиционных депутатов, особенно социалистов, огромными тиражами печатались в типографиях и развозились по фабрикам, заводам, различным предприятиям и университетам.[773 - Богданова Н.Б. Мой отец – меньшевик, Мемориал, СПб., 1994, стр. 200]

Жизнь в стране становилась всё более невыносимой. Причём не только для простого люда, но и для более обеспеченных слоёв. В результате инфляции домовладельцы повышали цены за комнаты и углы.[774 - Металлисты. Том 1. История Ленинградского Металлического завода имени XXII съезда КПСС, Машиностроение, Ленинград, 1967, стр. 318] Из-за наплыва беженцев квартирный вопрос обострился.[775 - Маркевич A.M., Соколов А.К. „Магнитка близ садового кольца“: стимулы к работе на Московском заводе „Серп и молот“, 1883-2001 гг., Росспэн, Москва, 2005, стр. 56]