Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

По воспоминанию современников, революцией бредили все, даже люди обеспеченные, даже те, кто считали себя консерваторами.[776 - Князь Феликс Юсупов, Мемуары, в двух книгах. До изгнания. 1887—1919. В изгнании, Захаров, Москва, 1998, из http://www.e-reading.club/bookreader.php/67922/Yusupov_-_Knyaz%27_Feliks_Yusupov._Memuary.html] Как отметил журналист В. А. Поссе, война приблизила революцию не только хозяйственной разрухой и тяжёлыми условиями жизни, но и обострением критического отношения к старому государству и его заправилам.[777 - Поссе В.А. Мой жизненный путь: Дореволюционный период 1864-1917 гг., Земля и фабрика, Москва-Ленинград, 1929, стр. 484]

Живые силы страны стали не просто общественностью, но „революционной общественностью“.[778 - Шаховской В.Н. „Sic transit gloria mundi“ (Так проходит мирская слава). 1893-1917 гг., Париж, 1953, стр. 111] Кризис в стране усугублялся с каждым днём. Историк журналистики М. К. Лемке вспоминал, что Россия попала в безвыходное положение, в котором уже не было возможности предвидеть конец. Очевидец продолжил: „Мы летим на всех парах к какому-то страшному краю, к тому ужасному концу, который никому не ясен, но неизбежен.“[779 - Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. 1916, Харвест, Минск, 2003, стр. 355]

Зимой 1916–1917 года продовольствия и муки к городам нельзя было подвести из-за отсутствия вагонов и паралича на железных дорогах.[780 - Россия 1917 года в эго-документах. Дневники, РОССПЭН, Москва, 2017, стр. 48] Сотни тысяч пудов мяса из Сибири гнили из-за развала транспорта.[781 - Родзянко М.В. Крушение империи // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном в 22 т: Т.17, Терра, Москва, 1993, стр. 123]

В перегруженном Владивостокском порту высились целые горы хлопка, китайских бобов, снарядов и оружия. Учитывая провозоспособность Сибирской магистрали, всего этого груза было не перевезти и за десять лет. Несмотря на это грузы продолжали бездумно заказывать и складировать дальше.[782 - Бородин Н.А. Идеалы и действительность: сорок лет жизни и работы рядового русского интеллигента (1879 – 1919), Берлин-Париж, 1930, стр. 167]

В регионах наблюдался дефицит сахара, соли, мыла, муки и других продуктов.[783 - Пришвин М.М. Дневники. 1914—1917, Росток, Санкт-Петербург, 2007, стр. 291; Волков-Муромцев Н.В. Юность. От Вязьмы до Феодосии, Русский путь/Грааль, Москва, 1997, стр. 115; Богданович Т.А. Великие дни революции. 23 февраля-12 марта 1917 г., Издание Временного Комитета Государственной Думы, Петроград, 1917, стр. 4-5] В Петрограде нехватка хлеба и керосина стала ощущаться всеми слоями. Очереди, или „хвосты“, как их называли, были повсюду. За хлебом в столице приходилось стоять по 3–4 часа, за молоком 5–6, а за сапогами – по суткам.[784 - Ломоносов Ю.В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г., Стокгольм-Берлин, 1921, стр. 16]

По словам профессора М. П. Чубинского, в столице ждали таких забастовок, что запасали даже воду и свечи. Он записал в своём дневнике середины февраля 1917-го, что пока особых эксцессов не было. На Васильевском острове было совсем тихо, но меры чисто полицейского характера были приняты, с патрулями и пулеметами включительно.[785 - Воспоминания современников о Февральской революции 1917 г.: документы ГАРФ о Февральской революции. 1917 г. / под редакцией Л.М. Сурис, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 5]

Между тем, в феврале 1917 года председатель Госдумы решил написать записку императору. По убеждениям крупный помещик М. В. Родзянко был умеренно правым консерватором, то есть человеком, которого никак нельзя было заподозрить в революционных убеждениях.[786 - Ленин В.И. Полное собрание сочинений, Том 32, Издательство политической литературы, Москва, 1969, стр. 469, 573] Тем не менее картина, которую политик рисовал царю, была устрашающей.

Родзянко писал, что положение России было катастрофическим и вместе с тем глубоко трагическим: „Её армия не разбита; она снабжена предметами вооружения более, чем когда бы то ни было раньше, но позади армии, в тылу, идет такой развал, который грозит сделать бесцельными все жертвы, всю пролитую кровь, весь беспримерный героизм и – даже более – решительно склонить чашу военных весов на сторону наших врагов. Со всех концов России приходят вести одна другой безотраднее, одна другой горше.“[787 - Записка М.В. Родзянко. Февраль 1917 г. // „Красный архив“. Исторический журнал. Том третий (десятый), Госиздат, Москва-Ленинград, 1925, стр. 69]

Далее председатель Госдумы привёл записку Московского городского головы о том, что положение Москвы в продовольственном отношении было критическим.[788 - Записка М.В. Родзянко. Февраль 1917 г. // „Красный архив“. Исторический журнал. Том третий (десятый), Госиздат, Москва-Ленинград, 1925, стр. 69] По утверждению Родзянко, положение Петрограда было не лучше. О провинции, на которую, по словам Родзянко, внимание власти обращено в меньшей степени, и говорить было нечего.[789 - Записка М.В. Родзянко. Февраль 1917 г. // „Красный архив“. Исторический журнал. Том третий (десятый), Госиздат, Москва-Ленинград, 1925, стр. 69-70] Записка Родзянко была поистине внушительным документом. Этот документ на массе примеров доказывал исключительно тяжёлое состояние экономики, промышленности, железнодорожных перевозок, дефицита топлива и связи проблем тыла с ухудшением ситуации в городах России. В заключение председатель Госдумы предложил императору комплекс конструктивных мер, которые могли бы улучшить положение в стране. Родзянко уверял царя в том, что „бьет двенадцатый час“ и призывал к действию.[790 - Записка М.В. Родзянко. Февраль 1917 г. // „Красный архив“. Исторический журнал. Том третий (десятый), Госиздат, Москва-Ленинград, 1925, стр. 85-86]

Однако, как и следовало ожидать, Николай II не внял призывам председателя Госдумы. Император апатично пустил события на самотёк. Ещё в конце 1916 года царь, занимавший пост Главнокомандующего, неожиданно покинул Ставку в самый ответственный момент планирования.[791 - Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич, Imprimerie de Navarre, Париж, 1930, стр. 300]

Позже, 22 февраля (7 марта) 1917 года Николай II так же демонстративно дистанцировался от насущных проблем тыла страны.[792 - Глобачев К.И. Правда о русской революции: воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения, РОССПЭН, Москва, 2009, стр. 117-118] Он попросту уехал из Царского Села в Ставку, в Могилёв.[793 - Дневники императора Николая II, Орбита, Москва, 1991, стр. 624-625] Самодержавное правительство оказалось в полной изоляции. Госдума, Земский и Городской союзы, земства, города, кооперативы и население его больше не поддерживали.[794 - Богданович Т.А. Великие дни революции. 23 февраля-12 марта 1917 г., Издание Временного Комитета Государственной Думы, Петроград, 1917, стр. 5]

По оценке сенатора С. В. Завадского, правительство страдало тем пороком, что ни на кого не опиралось. По словам современника, правительство не удовлетворяло ни крестьян, ни рабочих, ни торгово-промышленные круги, ни чиновничество, ни общественных деятелей, ни землевладельцев; не удовлетворяло оно ни фронт, ни тыл, ни левых, ни правых; не удовлетворяло, по-видимому, и самого царя.[795 - Завадский С.В. На великом изломе // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т, Т.7-8, Терра, Москва, 1991, стр. 7]

Слабость императора, его безграничную некомпетентность и равнодушие к судьбе страны стало невозможно больше отрицать. Мистический ореол власти был наконец разрушен.[796 - Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне, Кучково поле, Москва, 2001, стр, стр. 343] Мировая война обнажила многовековую ложь, произвол и эксплуатацию народа самодержавием. Ситуация в империи достигла точки кипения. Царская монархия, сама того не ведая, доживала свои последние дни.

Ахиллесова пята революции

К началу 1917 года положение в Российской империи стало поистине невыносимым. Волнения и политические забастовки с октября 1916 года набирали силу.[797 - Падение царского режима: стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т.4 / ред. П.Е. Щеголева, Госиздат, Ленинград, 1925, стр. 92; Шелавин К.И. Рабочий класс и ВКП (б) в Февральской революции, Прибой, Ленинград, 1927, стр. 49][798 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 5] Современникам запомнилось гнетущее чувство мрачной обречённости.[799 - Трубецкой С.Е. Минувшее, ДЭМ, Москва, 1991, стр. 145] Даже кадет П. М. Милюков в своей думской речи отметил с тревогой, что „атмосфера насыщена электричеством, все чувствуют приближение грозы и никто не знает, куда падёт удар.“[800 - Милюков П.Н. История второй русской революции. Ч.1. Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 39]

Положение усугублялось тем, что зима 1916–1917 года была очень холодной, а топить было нечем. Дрова стали продавать на вес.[801 - Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 258] Очереди у лавок были настолько длинные, что людям приходилось приходить со своими табуретками и скамейками.[802 - История Путиловского завода. 1801–1917 / М. Мительман, Б. Глебов, А. Ульянский, Издательство социально-экономической Литературы, Москва, 1961, стр. 536-539] Люди простаивали в хвосте целую ночь. Многим наутро продуктов не доставалось, так как их было ограниченное количество.[803 - Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 258] Отмечались случаи замерзания в очередях.[804 - Хин-Гольдовская Р.М. Из дневников 1913-1917 / Предисловие и и публикация Е.Б.Коркиной; примечание А.И. Добкина // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 21. СПб. 1997. стр. 574]

В одном докладе Охранного отделения говорилось, что с каждым днём продовольственный вопрос становится острее, „заставляет обывателя ругать всех лиц, так или иначе имеющих касательство к продовольствию, самыми нецензурными выражениями.“[805 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 19] По выражению писательницы Р. М. Хин-Гольдовской, совсем исчезло чувство страха, этого исторического русского тормоза.[806 - Хин-Гольдовская Р.М. Из дневников 1913-1917 / Предисловие и и публикация Е.Б.Коркиной; примечание А.И. Добкина // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 21. СПб. 1997. стр. 573]

Другой очевидец событий вспоминал, что январь и февраль 1917 года прошли в настроении настоящего кошмара, в сознании, что катастрофа готова обрушиться. Один чиновник отметил: „Чувствовалось как-то, что нельзя дышать свободно, что что-то должно случиться. Последний акт драмы крушения старой России начинался.“[807 - Зиновьев Л.А. В огне трех революций: воспоминания, Русский путь, Москва, 2017, стр. 243]

В политическом отношении ситуация напоминала канун 1905 года.[808 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 13; История Путиловского завода. 1801–1917 / М. Мительман, Б. Глебов, А. Ульянский, Издательство социально-экономической Литературы, Москва, 1961, стр. 536-539] Политическая забастовка 9 (22) января 1917 года в память „Кровавого воскресенья“ стала преддверием революции. Рабочие пели революционные песни и несли красные знамёна с лозунгами „Долой войну!“, „Долой самодержавие!“, „Вечная память погибшим 9 января 1905 года!“[809 - Островитянов К.В. Думы о прошлом: из истории первой русской революции, большевистского подполья и октябрьских боев против контрреволюции в Москве, Наука, Москва, 1967, стр.158]

По воспоминаниям рабочих, забастовка эта имела полный успех.[810 - Гордиенко И.М. Из боевого прошлого (1914-1918 гг.), Государственное издательство политической литературы, Москва, 1957, стр. 54] В Петрограде бастовало около 50% всех рабочих.[811 - Шелавин К.И. Рабочий класс и ВКП (б) в Февральской революции, Прибой, Ленинград, 1927, стр. 49] В Москве, Туле, Новочеркасске, Ростове-на-Дону, Нижнем-Новгороде, Екатеринодаре, Харькове и других городах также бастовали сотни тысяч рабочих.[812 - Граве Б.Б., Нечкина М, В., Панкратова А.М., Сидоров К.Ф. Очерки истории пролетариата СССР. Пролетариат царской России, Огонёк, Москва, 1931, стр. 304; Большевики в годы империалистической войны. 1914 – февраль 1917 гг. Сборник документов местных большевистских организаций, Государственное издательство политической литературы, Москва, 1939, стр. 161-166]

Ко дню открытия сессии Госдумы 14 (27) февраля Рабочая группа Центрального Военно-промышленного комитета (ЦВПК) из числа меньшевиков-оборонцев Гвоздевцев решила организовать шествие к Таврическому дворцу и выступить за учреждение нового правительства.[813 - Падение царского режима: стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т.4 / ред. П.Е. Щеголева, Госиздат, Ленинград, 1925, стр. 88-92; Большевики в годы империалистической войны. 1914 – февраль 1917 гг. Сборник документов местных большевистских организаций, Государственное издательство политической литературы, Москва, 1939, стр. 172][814 - Шляпников А.Г. Семнадцатый год, в 4 книгах, Кн. 1: (Январь, февраль и три дня марта), Госиздат, Москва-Петроград, 1923, стр. 280; Гордиенко И.М. Из боевого прошлого (1914-1918 гг.), Государственное издательство политической литературы, Москва, 1957, стр. 55]

С этой целью Рабочая группа выпустила документ – призыв к рабочим Петрограда включиться в борьбу за свержение самодержавия. Цель массовой манифестации к Госдуме заключалась в том, чтобы узнать, поддержит Госдума рабочих, или нет.[815 - Богданова Н.Б. Мой отец – меньшевик, Мемориал, СПб., 1994, стр. 198]

Однако ночью 27 января (9 февраля) Рабочая группа ЦВПК была арестована и помещена в „Кресты“. Эта бессмысленная акция стала вызовом рабочим и повлекла за собой ещё большие протесты.[816 - Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция 1914–1917 годов. Т.3, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 36; Шляпников А.Г. Семнадцатый год, в 4 книгах, Кн. 1: (Январь, февраль и три дня марта), Госиздат, Москва-Петроград, 1923, стр. 280-283][817 - Зиновьев Л.А. В огне трех революций: воспоминания, Русский путь, Москва, 2017, стр. 246; Богданова Н.Б. Мой отец – меньшевик, Мемориал, СПб., 1994, стр. 32] Массовое шествие к Госдуме сорвалось.[818 - Никифоров П. Муравьи революции, Старый Большевик, Москва, 1932, стр. 432; Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 232; Ерманский О.А. Из пережитого (1887-1921 гг.), Госиздат, Москва-Ленинград, 1927, стр. 139]

Ещё одной фактором массового недовольства стал продовольственный кризис. Одной из причин продовольственных затруднений стал призыв очередного возраста хлебопеков. Это привело к недостатку хлеба. Дополнительной причиной затруднений стало то, что не хватало очагов для выпечки хлеба. Продовольственная комиссия решила урегулировать раздачу хлеба введением карточной системы.[819 - Глобачев К.И. Правда о русской революции: воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения, РОССПЭН, Москва, 2009, стр. 119; Фриш С.Э. Сквозь призму времени, Издательство политической литературы, Москва, 1992, стр. 31]

Когда проект карточек был напечатан в столичной прессе, в рабочей среде заволновались. Население в страхе стало усиленно закупать оставшийся хлеб, делая из него сухари. Очереди заметно увеличились.[820 - Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства, Т.1 / Ред. П.Е. Щеголева, Издатель Геннадий Маркелов, СПб., 2017, стр. 184; также Подлинная история РСДРП—РКПб—ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций, В. Измозик, Б. Старков, Б. Павлов, С.Рудник, СПб., Питер, 2009, стр. 293-294]

Зажиточные слои населения, имевшие прислугу и неработающих членов семьи, которые могли с утра дежурить в хвостах, оказались в привилегированном положении. Семьи же рабочих, в особенности мобилизованных солдат, жены которых работали на фабриках и не имели возможности тратить много времени на стояние в очередях, были лишены хлеба.[821 - Оболенский В.А. Моя жизнь. Мои современники, YMCA-Press, Париж, 1988, стр. 508-509]

Многие рабочие голодали по нескольку дней, так как не успевали получить хлеба в обеденный перерыв.[822 - Богданович Т.А. Великие дни революции. 23 февраля-12 марта 1917 г., Издание Временного Комитета Государственной Думы, Петроград, 1917, стр. 6] Начиная с 18 февраля (3 марта) по Москве и Петрограду из-за недостатка хлеба прокатились хлебные бунты с разгромом лавок и булочных.[823 - Хин-Гольдовская Р.М. Из дневников 1913-1917 / Предисловие и и публикация Е.Б.Коркиной; примечание А.И. Добкина // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 21. СПб. 1997. стр. 573-574] Их начало было связано с прекращением подвоза зерна в город из-за снежных заносов.[824 - Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич, Imprimerie de Navarre, Париж, 1930, стр. 301; Ерманский О.А. Из пережитого (1887-1921 гг.), Госиздат, Москва-Ленинград, 1927, стр. 139] Лавки и булочные мгновенно опустели. Это привело к панике и бунтам.

Февральская революция стала кумулятивным результатом двух явлений: рабочих волнений и голодных протестов женщин. Волнения рабочих перешли в экономические стачки, а затем в забастовки. Забастовки начались 9 (22) февраля с Ижорского завода в Колпино и продолжились на Путиловском заводе в Петрограде. Решение администрации о локауте на Путиловском заводе привело к ещё большему сопротивлению, поскольку семьи выброшенных на улицу рабочих обрекались на голод.[825 - Зензинов В.М. Из жизни революционера, Москва, 2018, стр. 149]

В силу давнего авторитета 30 тысяч путиловцев имели значительное влияние на питерский пролетариат.[826 - Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде, Наука, Москва, 1967, стр. 114-115] Ряд предприятий объявил стачки солидарности.[827 - Никифоров П. Муравьи революции, Старый Большевик, Москва, 1932, стр. 433] По воспоминанию эсера В. М. Зензинова, события неожиданно развернулись очень широко: „К забастовке путиловских рабочих примкнули другие рабочие, и скоро забастовал весь рабочий Петроград.“[828 - Зензинов В.М. Из жизни революционера, Москва, 2018, стр. 149] Лишь за первые два месяца 1917 года число политических забастовок по стране достигло 1 140.[829 - Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары, Республика, Москва, 1993, стр. 129]

Окончательным катализатором революции стали выступления работниц и женщин, уставших стоять в очередях.[830 - Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 226] На некоторых фабриках ситуация была настолько критичной, что обессиленные от недоедания работницы падали в обморок у станков.[831 - Ерманский О.А. Из пережитого (1887-1921 гг.), Госиздат, Москва-Ленинград, 1927, стр. 139] 23 февраля пришёлся на Международный женский день. Позже, с переходом на григорианский календарь этот праздник в России стали отмечать 8 марта.[832 - Большевики в годы империалистической войны. 1914 – февраль 1917 гг. Сборник документов местных большевистских организаций, Государственное издательство политической литературы, Москва, 1939, стр. 178; Мандель Давид, Петроградские рабочие в революциях 1917 года (февраль 1917 г.–июнь 1918 г), Новый Хронограф, Москва, 2015, стр. 87]

На празднование была назначена забастовка женских курсов, рабочая забастовка и демонстрация.[833 - Олицкая Е.Л. Мои воспоминания, Т.1, Посев, Франкфурт на Майне, 1971, стр. 69] Этот „женский день“ стал первым днём массовых волнений.[834 - Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и социалистического строительства в СССР. Сборник статей, В.А. Овсянкин, Издательство ленинградского университета, Ленинград, 1967, стр. 7] Женщины-работницы, выведенные из себя тяжёлыми условиями жизни, повышением цен, очередями и надвигающимся голодом, первыми вышли на улицы. Они требовали „хлеба, свободы, мира.“[835 - Раскольников Фёдор, О времени и о себе, Лениздат, Ленинград, 1989, стр. 62]

Текстильщицы Выборгского района объявили забастовку. К ним присоединились металлистки завода Я. М. Айваз.[836 - Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и социалистического строительства в СССР. Сборник статей, В.А. Овсянкин, Издательство ленинградского университета, Ленинград, 1967, стр. 8-9] Их делегатки отправились на другие фабрики и заводы, требуя поддержки.[837 - Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция 1914–1917 годов. Т.3, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 70]

В тот день жители Петрограда наблюдали необычную картину. На улицах, на проспектах и около фабрик и мануфактур собирались огромные группы женщин-работниц.[838 - Воспоминания А.П. Балка // Русское прошлое. Кн. 1. 1991. стр. 26; Олицкая Е.Л. Мои воспоминания, Т.1, Посев, Франкфурт на Майне, 1971, стр. 69-70] Они устраивали митинги и кричали „Долой войну!“, „Долой дороговизну!“, „Долой голод!“, „Хлеб рабочим!“[839 - Гордиенко И.М. Из боевого прошлого (1914-1918 гг.), Государственное издательство политической литературы, Москва, 1957, стр. 56; Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 226] С женщинами шли дети и подростки.[840 - Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.), Лениздат, Ленинград, 1986, стр. 233]

Большевик Ф. Ф. Раскольников вспоминал, что конные городовые пытались разгонять женщин, грубо расталкивая мордами лошадей и ударяя их плашмя обнажёнными шашками. По словам свидетеля, когда царские опричники въезжали на панель, толпа, не теряя спокойствия, временно раступалась, осыпая их градом проклятий и угроз. Но как только полицейские всадники отступали обратно на мостовую, толпа снова смыкалась в сплошную массу. Раскольников писал: „В некоторых группах были заметны мужчины, но преобладающее большинство этих кучек составляли женщины-работницы и жены рабочих.“[841 - Раскольников Фёдор, О времени и о себе, Лениздат, Ленинград, 1989, стр. 62-63; Старилов Н.И. Хроники Красного Октября, Алгоритм, Москва, 2007, стр. 9-10]

В тот день требования женщин трансформировали население Петрограда, растрясли горожан от спячки. Толпы работниц и рабочих стали „снимать“ один завод за другим. У ворот освобождённых заводов устраиваили пикеты рабочих для недопущения на работу ночной смены.[842 - Мильчик И.И. Рабочий февраль, Огиз-Молодая гвардия, Москва-Ленинград, 1931, стр. 64-65]

Были отмечены случаи нападения на воинских чинов, некоторые из которых были избиты и ранены.[843 - Воспоминания современников о Февральской революции 1917 г.: документы ГАРФ о Февральской революции. 1917 г. / под редакцией Л.М. Сурис, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 22] Нападений на полицейских было гораздо больше.[844 - Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства, Т.1 / Ред. П.Е. Щеголева, Издатель Геннадий Маркелов, СПб., 2017, стр. 189] Движение уже в первый день стало крупномасштабным. Демонстрация превратилась в многотысячную сплочённую массу.[845 - Мильчик И.И. Рабочий февраль, Огиз-Молодая гвардия, Москва-Ленинград, 1931, стр. 60-68] Женщинами был брошен лозунг „На Невский!“[846 - История Путиловского завода. 1801–1917 / М. Мительман, Б. Глебов, А. Ульянский, Издательство социально-экономической Литературы, Москва, 1961, стр. 548]

Как заметил один очевидец, все чувствовали в Петрограде, что наступила великая и грозная пора: „Чёрные тучи собирались над головой царских холопов. Час суда пробил“.[847 - С-к. М. Революция в Петрограде, Петроград, 1917, стр. 6] Огромная толпа женщин-работниц отправилась с Выборгской стороны в сторону центра. Перейдя Александровский (Литейный) мост, женщины прошли несколько километров по направлению к Невскому проспекту, на Знаменскую площадь и к Городской Думе. К процессии присоединялись женщины из очередей.[848 - Помпеев Юрий, Февральский вихрь. Эти великие полгода: Дилогия о революционных событиях 1917 г., Советский писатель, Ленинград, 1987, стр. 187; Воспоминания А.П. Балка // Русское прошлое. Кн. 1. 1991. стр. 26]

На Невском толпа встретилась с толпой суфражисток, которые участвовали в демонстрации ещё с полудня. Суфражистки выдвигали требования избирательных прав для женщин. Центр столицы был наводнён женщинами. Движение с рабочих окраин вызывало у властей такие опасения, что представители порядка стали задерживать рабочих, направлявшихся в центр. Пропускать военным было разрешено лишь лиц с чистыми, не рабочими руками.[849 - Воспоминания современников о Февральской революции 1917 г.: документы ГАРФ о Февральской революции. 1917 г. / под редакцией Л.М. Сурис, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 21-22]

Большевик А. Г. Шляпников вспоминал, что вечером каждый едущий в город вагон трамвая останавливали посредине моста. После этого в вагоны входили околоточные, городовые и проверяли едущих: „Проверка, сортировка пассажиров, которым разрешалось ехать в город, происходила на глаз. Околоточные делили публику по одежде и рукам: рабочие руки, рабочая одежда – изгонялись из вагона. Возражавших выводили или арестовывали. Ехать могла только 'чистая публика'.“[850 - Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. В 3-х книгах. Т.2, Республика, Москва, 1992, стр. 70]

Около 7 вечера толпа рабочих завода „Вулкан“ в 1500 человек остановилась у механического завода Первого Российского Товарищества Воздухоплавания и принялась ломиться в ворота. Полицейский надзиратель Вашев после тщетных требований разойтись вытащил револьвер. Рабочие мгновенно обезоружили Вашева. Избив его палками, они проникли внутрь завода и „сняли“ рабочих.[851 - Старилов Н.И. Хроники Красного Октября, Алгоритм, Москва, 2007, стр. 11]

23 февраля (8 марта) в столице бастовало от 43 до 50 предприятий, от 78 500 до 87 500 рабочих. За порядком следила полиция, но на подмогу вызывались и воинские наряды.[852 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 25] Министр внутренних дел А. Д. Протопопов просил командующего Петроградским военным округом генерал-лейтенанта С. С. Хабалова выпустить воззвание к населению о том, что хлеба хватит.[853 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 25]

Однако революционного потока было уже не остановить. Следующий день, 24 февраля (9 марта), стал ещё более тревожным.[854 - Пунин Н.Н. Мир светел любовью: Дневники. Письма / сост., предисл., примеч. и коммент. Л. А. Зыкова, „Артист. Режиссёр. Театр“, Москва, 2000, стр. 108] Бастовало около 200 тысяч рабочих, и бастующие насильственно „снимали“ работавших.[855 - Февральская революция 1917 года. (Документы ставки верховного главнокомандующего и штаба главнокомандующегоармиями северного фронта.) // „Красный архив“. Исторический журнал. Т.2 (21). 1927 г. стр. 4] Почти весь рабочий Петроград прекратил работу и вышел на улицу.[856 - Граве Б.Б., Нечкина М, В., Панкратова А.М., Сидоров К.Ф. Очерки истории пролетариата СССР. Пролетариат царской России, Огонёк, Москва, 1931, стр. 306]

Петроградец Г. А. Князев вспоминал, как отправился на службу. Выйдя за ворота, он услышал пение и крики: в его сторону двигалась громадная толпа. Князев в панике побежал обратно, за ворота. Торговцы в страхе вытаскивали ставни и закрывали магазины. Князев с женой стоял у ворот и наблюдал в замочную скважину за происходящим. Мимо них проходила толпа; проходившие что-то пели и кричали.[857 - Князев Г.А. Из записной книжки русского интеллигента за время войны и революции 1915-1922 гг. // Русское прошлое. 1991. №2. стр. 108-109]

Слушать это гудение протестующей толпы было непривычно и жутко. Князев писал: „Всё время ждали, что толпу будут рассеивать. Ведь казаков, говорят, нагнали в Петроград до 40 тысяч. Так и ждали, что затрещат сейчас пулемёты. Толпа прошла. Мы с осторожностью отперли ворота. Шли ещё разрозненные кучки народа. Между ними дети, бабы, отставшие рабочие.“[858 - Князев Г.А. Из записной книжки русского интеллигента за время войны и революции 1915-1922 гг. // Русское прошлое. 1991. №2. стр. 108-109]

Власти были готовы к тому, что рабочие, как и накануне, отправятся с Выборгской стороны в центр. Для того, чтобы попасть на Невский, трудящимся снова было необходимо пересечь Александровский (Литейный) мост. Поэтому полиция и казаки его перекрыли, в надежде на то, что рабочие отправяться назад и разойдутся по домам. Они жестоко ошиблись.[859 - Каюров В.Н. Петроградские рабочие в годы империалистической войны, Издательство Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, Москва, 1930, стр. 119-122]

Эриксоновцев, ново-леснеровцев, айвазовцев, нобелевцев и рабочих других фабрик было около 30–40 тысяч. Сампсониевский проспект оказался закупорен рекой трудящихся. Когда огромная толпа с окраин достигла моста, она рассыпалась в стороны и стала переходить замёрзшую Неву по льду. По словам одного участника, лёд с обеих сторон моста усыпался людьми, точно муравьями.[860 - Каюров В.Н. Петроградские рабочие в годы империалистической войны, Издательство Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, Москва, 1930, стр. 119-122]

В тот день полиция вновь пыталась помешать народу достичь центра.[861 - Прокофьев С.С. Дневник 1907–1933. В 3-х тт, Т.2, Классика XXI, Москва, 2017, стр. 75-76] По свидетельству градоначальника А. П. Валка, движение трамваев прекратилось, а случаи ссаживания с извозчиков участились. Валк отметил, что на главных улицах массы плотнели, и наряды полиции потонули в толпе.[862 - Воспоминания А.П. Балка // Русское прошлое. Кн. 1. 1991. стр. 32]

Некоторые женщины шли шеренгами, сцепившись руками. Рядом бежали закопченные ребята в пиджаках на вате и в шапках-ушанках.[863 - Крюков Ф.Д. Обвал: Смута 1917 года глазами русского писателя, АИРО-ХХІ, Москва, 2009, стр. 54] Большинство военных вопреки приказу предпочло не атаковать толпу.[864 - Старилов Н.И. Хроники Красного Октября, Алгоритм, Москва, 2007, стр. 13-15, 17] Однако в ряде мест полиция действовала прикладами и штыками.[865 - Воспоминания современников о Февральской революции 1917 г.: документы ГАРФ о Февральской революции. 1917 г. / под редакцией Л.М. Сурис, Директ-Медиа, Москва-Берлин, 2017, стр. 22]

Некоторые конные полицейские также стегали безоружных нагайками. По свидетельству одного очевидца, у Казанского собора полупьяные драгуны врезались в толпу и били пиками по головам участников демонстрации.[866 - Каюров В.Н. Петроградские рабочие в годы империалистической войны, Издательство Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, Москва, 1930, стр. 121-122]

На отдельных участках власти подключили пожарных, которые стали поливать толпу водой из шланга.[867 - Степной Н. (Н. Афиногенов), Этапы Великой русской революции, Степь, Самара, 1918, стр. 9] По данным очевидцев, демонстрации, разгоняемые в одном месте, собирались в другом.[868 - Фриш С.Э. Сквозь призму времени, Издательство политической литературы, Москва, 1992, стр. 32] Конных городовых прогоняли визгом, свистом, поленьями и осколками льда.[869 - Блок Александр, Последние дни старого режима // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: в 22 т: Т.4, Терра, Москва, 1991, стр. 26]