Зов Бездны

Ахиллес прошел через узел декомпрессии и автоматической санитарной обработки. Встроенные в шлем индикаторы состояния окружающего воздуха загорелись зеленым. Здесь можно было дышать. Пилот снял шлем и жадно втянул в легкие воздух. Затем поморщился – здесь явно вовсю работали машины с регенпатронами, удаляющие из воздуха излишки углекислого газа. Таким дышать было можно, но удовольствия это не доставляло.

Вдруг пилот услышал в одном из кабинетов невнятное бормотание. На мгновение он оцепенел от неожиданности. Но тут же собрался, одним движением достал из кобуры бластер и осторожно двинулся к источнику звука. Подойдя к закрытой двери, из-за которой доносился странный голос, Ахиллес остановился. Внутри мог быть человек, которому была нужна помощь. Либо сумасшедший, потерявший всякую связь с реальностью. Либо жуткое Нечто из глубин космоса, из-за которого и опустела целая станция. Обстановка располагала к последнему варианту. Воображение пилота быстро нарисовало ему самые неприятные сцены смерти. Расчленение и пожирание по частям были лишь в самом начале вереницы чудесных образов.

Медлить было нельзя. Трусливо бежать на корабль не позволяла гордость. И пресловутый Кодекс Чести пилотов. Тяжело быть заложником моральных принципов. Это сильно усложняет жизнь.

Ахиллес резко выдохнул, освободив себя от лишних мыслей и страхов. Такое нужно делать лишь со спокойной головой.

Дверь резко распахнулась от удара ноги пилота.

– А-А-А-А ЛЕЖАТЬ, КОНЕЧНОСТИ НА ПОЛ!!! – со спокойной головой и совершенно точно без всякого страха завопил пилот и ворвался в кабинет с оружием наперевес.

Посреди комнаты лежало Нечто. Его конечности были на полу. Но, скорее всего, это было связано с тем, что оно на них передвигалось. А не с тем, что на него подействовал мужественный окрик пилота. Оно было небольшим, едва доставало до лодыжки взрослого человека. С пятью глазами и тремя хвостами. Крикливого, даже попугайского окраса. С длинными густыми усами, завивающимися по краям. И до неприличия пушистое.

Нечто вопросительно и с некоторой долей интереса посмотрело на пилота. Оценив человека, оно что-то осмысленно пробормотало. Ахиллес не понял. Нечто пробормотало еще раз. Пилот был готов поклясться, что на этот раз по слогам. Не зная, что делать, он опустил бластер. Нечто глубоко вздохнуло.

– Что ты такое, черт подери?

– Мияврзпрх.

Диалог явно не задавался.

Нечто подошло к массивному металлическому шкафу, ткнулось носом в дверцу и демонстративно попыталось открыть ее лапой. Вышло чуть хуже, чем никак. И тут до пилота дошло.

Все еще с некоторой опаской, Ахиллес боком подошел к шкафу и распахнул дверцу. Шкаф оказался холодильником, доверху набитым консервами. Судя по внимательному взгляду, Нечто интересовалось именно ими. Пилот открыл банку и поставил ее на пол. Нечто вновь вздохнуло, на этот раз облегченно, и набросилось на мясной концентрат. Пока вздохи были их лучшим средством коммуникации.

После шестой банки Нечто, по всей видимости, насытилось.

– Ты меня понимаешь? – Ахиллес старался выговаривать слова как можно четче, и сопровождать их жестами. Так их учили делать в Академии при встрече ранее неизвестного разумного существа.

Он получил утвердительный кивок.

– Ты меня не съешь?

Все пять глаз страдальчески закатились. За этим последовал отрицательное мотание головой.

– Так что же ты, все таки, за зверь?

Нечто немного подумало, склонив голову набок. Оценило скудность коммуникативного взаимодействия, состоящего из многозначительных вздохов и кивков. Посмотрело вокруг в поисках подсказок и, ничего не обнаружив, подошло к Ахиллесу, сидящему на полу, свернулось калачиком на его коленях и довольно замурчало.

– Ага, значит ты что-то вроде кота.

Нечто одобрительно сощурилось.

– А звать тебя как?

– Мияврзпрх

– Значит, будешь Мурзиком.

Сытое Нечто решило не сопротивляться. Мурзик был не самым плохим вариантом. Особенно после шести банок консервов.

Поднявшись на борт "Вернувшегося", Ахиллес вынул Мурзика из заклеенного скотчем ящика и надежно запер в изолированном от кабины жилом блоке, в котором обычно ночевал. Сам же он уселся за штурвал. Корабль быстро покинул теперь уже точно опустевшую Хастру. Отлетев от внушающей необъяснимую тревогу станции, пилот записал сообщение-рапорт, перевел его в последовательность звуковых сигналов на основе азбуки Морзе и отправил направленным лучом на Землю. Ахиллес зациклил сообщение, чтобы спутники Земли точно уловили его от начала до конца и поставил на постоянную трансляцию. Нужно было немного подождать, так что пилот наконец принадлежал только себе. Усталость последних дней вдруг резко навалилась на него и вдавила в пилотское кресло.

Ахиллес погасил освещение в кабине и надел шлем системы полного жизнеобеспечения. Затем он щелкнул большим тумблером и люк, отделявший пилота от открытого космоса, распахнулся. С резким свистом весь кислород из кабины мгновенно выбросило наружу. Пилот расстегнул пятиточечный ремень безопасности и легко оттолкнулся от кресла, закрыв глаза. Он поднялся над приборной панелью и завис, растворяясь в собственных ощущениях. Его мысли потекли свободным, не стесненным рамками осознанности потоком.

Космос. Первозданная материя, бешенная стихия и абсолютная пустота в одном флаконе. Смертельно опасное и неблагодарное место, в котором одна ошибка может привести к катастрофе. Здесь не стоит искать благополучия, спокойствия и стабильности. Миллиарды звездных тел рассекают черное естесство со скоростями, которые человеческие органы чувств даже не способны уловить. Смерть не просто стоит за плечом каждого пилота, она занесла свой ржавый серп над оголенной шеей всех людей, осмелившихся покинуть свою колыбель – Землю. И стоит тебе один раз оступиться, как лезвие вгрызется в слабую человеческую плоть. И никакие флагманы, линкоры и орбитальные цитадели не смогут сдержать те квадриллионы тайн Вселенной, которые мы даже не в состоянии постичь.

Но лишь здесь тебе не нужно притворяться тем, кем ты не являешься. Едва ты оставляешь позади верхние слои атмосферы, как попадаешь на эксклюзивное рандеву с Вечностью. Ей плевать, работаешь ли в логистической компании Федерации, служишь эмиссаром Империи или спасаешь обездоленных на благо Республики. Есть лишь ты, десяток сантиметров закаленной стали и бесконечность. И каждый пилот, как паук влезший в хрупкую скорлупу, уповает на то, что теория вероятности сработает не сейчас, и полет окончится хорошо. Что осколок планеты, погибшей миллионы лет назад, все это время несущийся сквозь пространство, не пронзит его корабль, как раскаленное лезвие кусок масла. Что Бездна оставит его душу на потом, а сегодня обратит свой взор на кого-то еще.

И все же, несмотря на кажущуюся обесцененность жизни, только здесь ты проживаешь каждую минуту. И если ты перестал бояться высунуть нос за пределы знакомого тебе мира, бездна щедро награждает тебя. Безграничный космос проникает в твою душу и становится домом. Опасным, неприветливым и противоестественным, но единственным, который ты захочешь иметь. Ведь, переступи через порог, и для тебя навсегда захлопнется дверь обычной жизни. Ты увидишь нечто, во что остальные просто не поверят. Горящие боевые корабли на подступах к Ориону. Си-лучи, разрезающие мрак близ врат Тангейзера. Фиолетовые вспышки на поверхности Сириуса Б. Такого оттенка нет больше нигде в Галактике… И эти мгновения исчезнут во времени, как слезы под дождем. Но… когда будет пора умирать, когда Бездна позовет тебя, эти мгновения будут единственным, что ты вспомнишь. И улыбнешься, глядя в лицо смерти.

Аквильская мясорубка

Посреди бескрайнего космоса, в отдалении от распространенных пассажирских маршрутов, в пространстве завис белый силуэт "Вернувшегося". Изредка, когда по нему скользили лучи ближайшей звезды, он вспыхивал жемчужным отливом, а затем вновь погружался во мрак. Габаритные огни были выключены, а большая часть систем переведена в энергосберегающий режим.

Корабль болтался так уже несколько дней в ожидании ответа с Земли. В полутьме и со сниженной выработкой кислорода, чтобы не жечь понапрасну топливо. Неизвестно, когда удастся вновь его пополнить.

За это время пилот успел наладить примитивный контакт с Мурзиком, который оказался представителем вида, считающегося вымершим. На планете Раксан, родине вида Lignum Venandi, был построен планетарный завод по синтезу анамезона – ключевого компонента топлива для светошаговых двигателей. Однако геологоразведка и химическая промышленность слабо вяжутся с хрупкой лесной экосистемой. За половину века Раксан, как и сотни таких же миров до этого, превратился в промышленный центр, а большинство видов животных продолжили жить лишь на страницах Красной Книги. Уравнению господства капитала ни к чему переменные единичных жизней. А согласно базовым правилам математики, лишние элементы уравнения безжалостно сокращаются. Вот и Мурзика вынесло течением мирового прогресса на отмель безвременья. Зато теперь у пилота была эксклюзивная компания. К тому же довольно пушистая.

Ахиллес задремал, в который раз погружаясь в воспоминания юности. Они были тем немногим, чем могла его тешить память по ночам. Ведь всю остальную часть жизни у него безжалостно сожрала навигационная ошибка. Обычно ему снились друзья. Имена некоторых из них всплывали из омута сознания вместе с яркими эпизодами юности. Клеус, жуткий ботан, знавший все дисциплины лучше профессоров, впервые напился в компании Ахиллеса. Повод был весомый – неразделенная любовь к Сароне. Милая Сарона с зеленющими глазами, объект вожделения Клеуса и дюжины других курсантов, вылетела спустя несколько месяцев из Академии за роман с преподавателем. Ее всегда интересовал внешний вид пилотов больше, чем призвание. Драгар, терявший голову от любого косого взгляда и рвавшийся в драку без раздумий. Именно после драки не на жизнь, а насмерть, они с Ахиллесом стали закадычными друзьями. Грезили совместным тандемом, общим кораблем и экспедицией в неизученный космос, ведомые лишь знакомым всем пилотам Зовом Бездны…

Одни воспоминания были яркими, другие же будто поблекли, подобно старой киноленте. Но Ахиллесу оставалось довольствоваться ими и бесконечными мечтами. Мечтами о жизни, которая бесследно прошла без его участия.

Пилот резко проснулся. Его словно окатили из ушата ледяной водой. Напротив его лица, на приборной панели, восседал Мурзик. Когда он увидел, что его спаситель очнулся, то нетерпеливо повел мордой вправо. Ахиллес перевел взгляд на панель связи. Индикатор входящих сообщений раздраженно мигал красным. Это Ульрих ответил с далекой Земли. Удостоверившись, что пилот начал разводить бурную деятельность, Мурзик, в крайней степени довольный, скрылся в спальном модуле корабля.

"Вернувшийся" вынырнул из сонной дремоты, покашлял маневровыми двигателями и сорвался с места. Ахиллес положил руку на рычаг тяги светошагового двигателя и сверился с координатами, которые получил от Ульриха. Старый ученый вывел закономерность инцидентов на станциях. Согласно ей, он предсказал следующую станцию, которая подвергнется неизученному феномену. Пунктом назначения стал имперский аванпост Аквилла. У пилота по спине пробежал противный холод, но на ложные ощущения не было времени. Светлый силуэт корабля сорвался в гиперпространство, оставив позади лишь люминесцирующий след от анамезонного топлива.

На Аквилле было непривычно многолюдно. Даже не так. Скорее, для описания ситуации, нужно упомянуть, что прокладывая себе маршрут через толпу, Ахиллес трижды останавливал себя от того, чтобы прожечь себе проход бластером. Люди толкались, сновали вокруг посадочных площадок и истерично ругались за отдавленные ноги. Какая-то женщина у небольшого пассажирского челнока вопила, что на таком ведре с болтами она никуда не полетит. В ответ, "ведро с болтами" резво захлопнуло шлюзы перед лицом ошалевшей дамочки и направилось к вратам аванпоста. Трехэтажные проклятия пилот челнока не услышал. Чему он навряд ли огорчился.

Вдруг из глубины станции по толпе прокатилась волна. Сквозь многоголосый гам на посадочных площадках стали слышны отдельные крики. Ахиллес присмотрелся к новому источнику шума повнимательнее. Толпа, еще недавно заходившая вглубь аванпоста, начала рваться наружу. Те, кто был поголосистее, вопили, что есть мочи:

– По кораблям! Они здесь! Здесь! Бежим!

И хоть люди рвались сюда с диким отчаянием, они не могли развернуть такую массу народа вспять. Казалось, истошные вопли так и утонут во всеобщем шуме, как вдруг станцию огласила сирена. Все резко замолчали и будто бы уменьшились в размерах. Этот звук был знаком каждому. Когда-то это был сигнал воздушной тревоги. Теперь же он означал, что к Аквилле приближался корабль, который система опознала, как наивысшую опасность.

Надрывный вой закончился так же резко, как и начался. Но мгновение тишины тут же сменилось чьим-то голосом. Ахиллес чертыхнулся и побежал к кораблю, прекрасно понимаю, что сейчас произойдет. Этот голос, к сожалению, был ему до боли знаком.

– Жители Аквиллы, говорит командир линкора "Неупокоенного". От имени Его Величества, я накладываю запрет на любые взлеты со станции. В связи с небезопасной обстановкой в системе вы помещаетесь на карантин до новых распоряжений. В случае невыполнения требований и совершения несанкционированных взлетов, у меня есть полномочия применять силовые методы. Пожалуйста, не пытайтесь…

– Рвем когти, народ! – заорал чумазый мужичок в комбинезоне грузчика, перекрикивая обращение.

– Они на Хастре всех в расход! И нас хотят туда же!

– Бежим!

– По кораблям!!!

– ПО КО-РА-БЛЯ-ЯМ! – истеричный вопль был с радостью подхвачен толпой.