Жанна прикасалась губами к своей кружке и задумчиво водила указательным пальцем по столу. В соседней комнате телевизор стрелял и кричал разными голосами. Я сидел лицом к окну. За стеклом желтели десятки ярких точек. За этими огнями стояла жизнь. Та жизнь, о которой ты догадываешься, проходя мимо чужих окон. Но заглядывать в них смысла нет, потому что жизнь в них ничем не отличается от жизни твоей.
– А ты как вообще?
Глаза одноклассницы заволокла пелена грусти.
– Не знаю. Потихоньку.
– Женился?
– Нет.
– Есть девушка?
– Нет.
– Как мама?
– Умерла.
– Извини.
– Ничего, – так принято говорить. – И отец, и брат.
– Извини, я не знала.
– Ничего, – повторил я.
– И как ты? Один?
– Один.
– Не скучно?
– Нормально. Привык.
– Да, – отрешённо кивнула головой Жанна. – Привыкнуть ко всему можно.
– Наверное. Я давно привык.
– Давно?
– Очень. С тех пор, как вырос.
За окном яркие, тёплые точки. Жанна молчала, и я подумал, надо что-то ещё сказать.
– Знаешь, в детстве весело было, – бросил взгляд на Жанну. – В школе тоже. Даже после школы какое-то время. А потом вдруг стало скучно. Думать боюсь, что дальше будет.
– А ты не думай. Женись. Пора тебе. И детей пора. В чём проблема?
– А ни в чём. Нет проблем. Женюсь, появятся, наверное, – изобразил улыбку.
– Все вы, мужики, одинаковые, – вздохнула Жанна. – Может, тебе нужны проблемы. Тогда бы не думал о всякой ерунде.
Кружка трясётся в пальцах Жанны.
– Сволочи вы все.
На лице одноклассницы морщинами проступила усталость, круглые синяки под глазами.
Такое впечатление, что жениться я отказался на ней.
– Мне не жена нужна. Мне нужны родные люди.
– Конечно – жена-то человек посторонний. Какие вы скоты, извини за выражение.
Чего доброго меня сейчас выгонят.
– Ты меня не поняла.
– Да поняла, – перебила меня Жанна. – Конечно.
– Что – конечно? Мне нужны те люди, с которыми я вырос, кто из моего детства. Они – самые родные. Все, кто сейчас появляется, в других условиях росли, у нас ничего общего.
А Жанна становилась всё грустней и грустней, и я жалел, что не сбежал вниз по лестнице, когда была возможность.
– Хотя, – сказал я, – сволочи мы, если не можем жить, как раньше. Точно, женюсь, детей заведу, грусть прогоню. А то как подросток. Да?
Губы Жанны вытянулись в тонкую нить, брови согнулись в раздражении.
Я разглядывал крошки на столе, собирая их в миниатюрные горки. И зачем я пришёл?
– Не подросток ты, а ребёнок. Вы привыкли за мамину юбку держаться. Девочки вырастают и становятся мамами, взрослеют. А мужики как дети вечно. И всё потому, что своих детей бросаете. Хочешь, дам совет? Заведи ребёнка, тогда повзрослеешь. А иначе так и будешь как… в проруби.
Крошки на столе объединились в одну горку.
– Что молчишь? Ты не обижайся, я не со зла.
На этом диалог закончился. Через полчаса тягостного чаепития я забрал свои свёртки, попрощался и забыл дорогу в дом одноклассницы.
Глава 7
…Эта смерть тоже избежит церемоний,
будут лишь цветы,
влажная земля,
и ещё ящик,