Разговоры с мёртвыми

– Что?

– Не могу больше.

В одиннадцатом веке холостых покойников женили. Новоиспечённую жену замуровывали заживо в склеп с мёртвым телом, чтобы мужчине не было скучно. Жёны царапали ножами себе лицо и руки и добровольно обрекали себя на смерть. Семейная идиллия. Навсегда вместе. Вечность слушать жалобы о немилосердной судьбе.

– Отпусти меня, – попросил я.

Покойник усмехнулся:

– Тебя никто не держит. Ты хоть выслушал меня. Никто до сих пор до конца не дослушал.

Иван закрыл рот, полный воды. Губы его были плотно сжаты, по открытым глазам били дождевые капли.

Тело Ивана вновь закопали, в газетах опять не было заметок о вандализме. В другие наши встречи Иван изображал спокойствие, рассказывал о том, как служил в армии, о семидесятых, о молодости, и ни слова о звёздах. Они вспыхнули для него в ту ночь и снова погасли.

Я жил в деревянном доме на окраине города. Каждую вторую ночь отправлялся в детский сад, и всякий следующий день не мог дождаться своей смены, чтобы вновь перевести стрелки часов на двадцать лет назад. Иногда, заступая на смену, встречал детей. Эти маленькие ангелочки с важным видом одевались, говорили: «Я сам» – и, сопя, с усердием завязывали шнурки на обуви.

Зима тянула ко мне пальцы со снежным маникюром. Крыши домов седели. Дни горбатыми калеками отправились в паломничество на юг.

В тот год я перестал топить печь. Безразличие охватило меня. Были и другие причины, кроме него, и я разобрал печь на кирпичи. В дом на цыпочках прокрался мороз, нарисовал инеем на стёклах кудрявые завитушки, выложил дорожки в форме моей обуви на полу, скомкал постель.

Раз в четыре дня мылся в бане. Тогда же стирал одежду. Подкидыш бегал за мной отогреваться, особенно когда градусник застывал на отметке сорок. Кошка сбежала.

Зима слишком далеко бросила свою тень.

Однажды вечером по дороге на работу я встретил одноклассницу. Не видел её с выпускного и думал, что общей темы для разговора не найти.

Заметив меня, Жанна обрадовалась:

– О, Саша, привет! Как дела? Сто лет сто зим. Дай обниму.

Она приблизилась ко мне, её руки похлопали меня по спине.

– Как живёшь?

– Нормально.

Мне было непривычно слышать свой голос, и я всегда робею, когда кто-то пытается меня обнять.

– Нормально, – повторил более уверенно.

– Нормально-нормально, – передразнила Жанна и легонько стукнула несколько раз по животу кулачками, закутанными в варежки. – Работаешь?

Кивнул.

– Женился?

Отрицательно покачал головой.

– Ой, молчун какой! Ты куда собрался?

– На работу, – буркнул под нос.

– На работу. Деловой какой. Торопишься?

– Не то, чтобы очень.

– Понятно с тобой всё.

В глазах Жанны плясали игривые зайчики.

– Наших кого-нибудь видел?

– Никого.

– Жаль, – зайчики в глазах Жанны скорчили сожалеющие мордочки, носик сморщился. – А ты знаешь, я тоже давно никого не видела. Генку полгода назад встретила в автобусе, так он торопился куда-то, даже не поговорили толком. А девчонки разъехались все.

Я кивал головой. Да, точно под землёй наши друзья. Вроде бы, рядом, а вроде бы, и нет никого.

– Ты почему такой замороченный?

Я пожал плечами.

– Ты знаешь, что? – Жанна сняла варежки, сняла с плеча сумочку и принялась в ней что-то искать. – Давай, я тебе адрес оставлю, а ты ко мне в гости зайдёшь. Договорились?

Я кивнул головой и поспешно добавил:

– Да-да, хорошо.

За последние пару лет меня впервые позвали в гости.

– Ой, балбесина неразговорчивая, – Жанна шутливо хлопнула меня ладонью по шапке.

Она извлекла из сумочки маленький блокнот, написала в нём свой телефон и адрес, вырвала лист и отдала мне.

– Завтра можешь?

– Завтра работаю.

– Тогда послезавтра.

– Угу, – согласился я.

– Угу-угу, – передразнила Жанна. – В общем, заходи. Где-нибудь часов в восемь. Буду ждать.

На следующий день ровно в восемь вечера позвонил в дверь Жанны. Я так волновался, что приду слишком рано, или, наоборот, слишком поздно, что стоял под дверью, глядя на часы, чтобы нажать на кнопку звонка в назначенное время.

Дверь открыл пожилой мужчина в спортивных трико с полосками по бокам и застиранной футболке.