Я ставлю новое полено. Его постигает та же участь.
Время от времени появляется Иваныч, просит сложить ему на согнутые руки дрова и уходит. Лицо его раз от раза становится краснее, на нём бусинками проступают капли пота.
Лето ещё не сдало своих позиций, но осень уже близка. Деревья ёжатся, готовясь к холодам, и морщат зелёные листья. Ветер набирается холода и грозит задуть по-настоящему, а солнце греет еле-еле, словно огарок свечи.
Архип взмок от напряжения, лоб его покрылся испариной, на шее вздулись толстые жилы. Расколов очередное полено, он произносит:
– Следующий.
Приходит Жека. У него в руке полосатый пакет, отвисающий книзу. Жека останавливается в трёх метрах от нас и комментирует, дразня Архипа:
– Приближаемся к воротам, проход, удар – го-о-ол!
Появляется по пояс голый Иваныч. На густой растительности, которая покрывает грудь, такие же частые вкрапления седины, как и на голове. Бригадир скалит зубы, во рту поблёскивает металл.
– Вы что, все дрова решили переколоть?
Архип в ответ громко пыхтит.
– Да ну вас. Взял? – обращается Иваныч к Жеке.
– Обижаешь, – Жека потрясает пакетом.
– Пойдём, посмотрим, что у тебя, – Иваныч подталкивает Жеку в направлении дома, и они удаляются.
Как только захлопывается за ними дверь, открывается калитка. Во двор заходит низкий седой мужичок в узких джинсах и футболке.
Я издалека смотрю на него, он смотрит на меня. Архип продолжает колоть дрова.
– Где хозяин? – громко спрашивает мужчина.
Архип вздрагивает и выпускает из рук топор.
– Ой, – хватается за ногу. Лицо его перекосила боль. – Ты что пугаешь?
Архип прыгает, ухватившись руками за хромую ногу.
– И так калека. Что – добить хочешь?
– Да я не знал, – оправдывается мужичок и направляется в нашу сторону.
Подойдя к нам, протягивает мне руку:
– Серёга.
В моей руке ладонь мужичка.
– Это Молчун, – объясняет Архип, всё ещё подпрыгивая. – Он неразговорчивый у нас.
Архип разжимает руки и страдальчески опускает ногу на землю.
– Вот чума.
Протягивает руку Серёге:
– Архип.
– Серёга, – повторяет мужичок. – Где хозяин?
– В доме, – Архип показывает в сторону дома. Снимает с моей шеи свою рубашку и надевает её.
Мы с Серёгой наблюдаем, как Архип застёгивает пуговицы.
Застегнув все пуговицы, кроме двух верхних, Архип расстёгивает ремень и ширинку и заправляет рубашку в брюки. Застёгивает ширинку и ремень.
– Пойдём, – предлагает бывший шулер.
Движемся к дому. Архип ковыляет впереди. Мы с Серёгой плетёмся за ним. Входим в помещение.
– А он, когда синий, всегда отлить при минете хочет. И, прикинь, она у него берёт, а он, вместо того, чтобы кончить, заливает ей полный рот мочи, – Жека смеётся.
Это первое, что слышим, заходя в дом.
Преодолев мрачный коридор с половиком перед открытой дверью, запинаемся о диван и наблюдаем, как Жека за столом чистит картошку. Перед ним кастрюля с водой, в которой белеют картофельные шары, и миска с очистками. Под ногами у Жеки серый мешок, наполовину пустой. Иваныча не видно.
– Витя, ты где? – спрашивает низкий мужчина.
Из второй комнаты доносится грохот, в дверном проёме возникает Иваныч. Всё так же по пояс голый, он сияет железными зубами и, вытирая мокрые руки о полотенце, спешит к нашему новому знакомому. В первый раз слышу, чтобы Иваныча называли по имени.
– Здорово, – наспех вытирая руки, говорит Иваныч. – Привёз?
Иваныч с Серёгой похожи на двух воров, совершающих сделку. Один хочет избавиться от собаки, другой хочет съесть «любимца» семьи.
– Накатишь? – показывает Иваныч в сторону второй комнаты.
У Серёги удлинился подбородок от сожаления, усы уныло висят под носом.
– За рулём.
– А-а. Смотри: с нами останешься?
Жека отрывается от картошки, пялится на незнакомца.
– Не, не могу, – говорит Серёга. – Сам пойми, мне собака не совсем чужая.
– Так передумал?
– Нет, – поспешно отвечает мужичок.