Нежный человек

Двадцать второго февраля четверг, впереди три выходных. Даже месье Перен принес себе бутылку вина, Пепс с Гоблином уже с обеда ходили косые. Директора не было, Антон оставил месье за старшего, тоже ушел в четыре часа. Я со студентами загрузил последнюю машину, присоединились к коллективу, пили в столовой, как обычно, Башка говорил, все слушали:

– …Лиговка это феномен, рабочая окраина была, вон сколько заводов на берегу канала, но главное – вокзал, со всей Руси поезда. Вокзал это лохи деревенские, чемоданы, очереди за билетами, водочка в дорогу за миллион рублей. Работы непочатый край.

– Гопота неистребимая, жулье, бродяги…

– Вот какой-нибудь Петя Жопин приехал учиться, или работать, ну не сложилось у него, денег на билет нету. Мыкается на вокзале третьи сутки, ну к нему подходят – чо, жрать хочешь? Ага. Ну, пошли. Понравится, дадут койко-место, "жить" научат, нет, проткнут и в люк сбросят. Так до сих пор, вон прогуляйся вечером или ранним воскресным утром, на пиздюль наскочишь…

Вдруг Пепс перевернул стол, поставил его на бок, зазвенели об пол тарелки, вилки.

– Я король Петроградской!!!

Перен исчез, мелькнули винтажные сапоги в коридоре, ему вдогонку полетел огромный бутыль с водой, те что насаживают на кулер. Бам-ц! Рассыпалось в дребезги стекло в будке охранника.

– Нэлэо! Иди сюда, пидр!

Началось. Ирка успела закрыть кабинет, мы с ней выскочили на улицу, у ворот я остановился, захотелось вернуться.

– Да пойдем, там не интересно, каждый праздник одно и тоже.

Я проводил ее до переулка, первый раз видел ее пьяной. Зашли во двор, она показала свои окна, прощаться не хотелось, только начинало темнеть. Она обещала позвонить завтра, сразу, как только проснется.

Нажрусь сегодня, имею право. Домой пришел через два часа, гулял, зашел на Сенную, посидел во "Вмятине". Еще с улицы в тишине двора я услышал, как теребонькает телефон у меня в коридоре. Едва-едва, но все равно слышно. Успел.

– Але.

Я не узнал ее голос, она плакала.

– Встретишь меня? Я не могу больше…

Я ничего не понял, сказал:

– Давай у "Титаника", уже иду.

…Утро было прекрасным, солнце редкое, зимнее только на двадцать минут попадает в мою комнату, потом закатывается за белые заснеженные крыши…

Ира вечером опомнилась, вообще-то ее, наверное, ищут, сын задает вопросы.

– Как не хочется уходить.

Она прикурила и ушла в коридор звонить домой. Я закрыл дверь, что бы не слышать. Через десять минут вернулась в комнату, села на кровать, голая и несчастная. Вдруг улыбнулась.

– Помирились. Сказала, что приду завтра утром. Пойдешь со мной? Будет сюрприз. Она про тебя еще ничего не знает.

Мы пошли гулять и в магазин, кончились сигареты, я купил себе водки, ей бутылку пива. Ира уже знала, что квартира эта не моя, могут прийти хозяева и выгнать, она ответила, что если выйдет замуж, то мать уедет в свой домик в деревне, что все об этом только и мечтают.

– Тебе завтра с ней общаться, много не пей.

Ну, вот и все, подумал я, глупая, наверное, морда у меня сейчас, и голова кружится совсем не от алкоголя, и больше ничего и не надо.

Ночью мне приснилось, что Ира стоит на каком-то балконе и машет мне рукой. Я проснулся. Она сидела на кровати одетая в куртке и шапочке, ждала меня.

– Собирайся. Пошли.

– Да-да, я быстро.

Было солнечно необыкновенно, и скользко, ночью похолодало, маленькая весна закончилась. Я решил – в понедельник после работы пойдем в ЗАГС подадим заявление, это недалеко. Да, все. Решено. Скоро зарплата, надо снять комнату, с этой получки обязательно, на фиг, вскакивать от каждой машины въехавшей во двор, как ворюга какой-то. А сейчас в магазин, потому что так невозможно, надо выпить пива, позавчера был праздник, не возбраняется…

Кричат. Громкое ох и ах. Я обернулся, Иры рядом не было, автомобили сигналят, пробка, люди смотрят все в одну сторону. Я побежал назад… Увидел ее на белом асфальте, она лежала, так же как час назад у меня на кровати. Еще не было ни "скорой" ни милиции, неподалеку автомобиль с помятым капотом, водитель боится вылезать.

Что происходит? Почему она здесь? Кого она увидела на том берегу? Вон он, стоит лицо белое, руки в карманах по локоть. Шеф…

Ира никогда не любила меня, не любила, так как в сказках или кино. Только теперь я поверил месье Перену. Шеф не заметил меня, никто никогда не узнал, с кем она была два дня. На похороны поехали все, на складе остались Башка и Пепс. Я доработал до марта и уволился.

Больше никогда я не видел этих людей, только через год встретил Валеру на Сенной площади, он сказал, что они помогали строить дом генералу милиции, где-то во Всеволожском районе, отрабатывали долг…

Кто-то толкнул меня, я будто уснул, будто я спал и все мне приснилось. Я в кафе на Лиговке, сижу у окна, сумерки, вон угол того дома, чугунные ворота во двор. Все, то же самое, только машин стало очень много и реклама на крышах, на балконах, в строчку, вдоль стен. И тут мне стало страшно, Господи, я так долго живу, я такой старый и нелепый…

Электричка битком, никогда еще не возвращался в сумерках, окна – черные зеркала, я прибавляю громкость в наушниках, смотрю в окно на отражения лиц пассажиров. Я не слышу о чем они говорят, хлопают губами будто голодные рыбы в аквариуме, хихикают, мужики, конечно же, поддатые. Как люди раньше жили без наушников, не помню, не представляю. Будьте вы прокляты с вашими делами и радостями.

Заткнулась музыка в ушах – кто-то звонит. Кира.

– Ты где? Тебя нет и нет.

Я даже растерялся, вспомнил, как она вжималась во все мои впадины, обнимала насколько хватало ее маленьких рук, я тоже целовал ее, будто это любимая жена, а не самая обычная блядь. Мгновенно представил – мы живем вдвоем, она ждет меня с работы, в доме тепло и что-то жарится на сковородке…

– Ты заебал. В электричке что ли?

– Да, скоро буду. Соскучилась?

Тишина. Ей трудно ответить, почти шепчет:

– Немного… Да нет, мать на работе, отчим спит пьяный, сижу на лестнице.

– Больше нежности, друг.

– Чего?

– Скажи, что ждешь. Что каждый день ждешь и бежишь встречать, что бы сказать, как ты счастлива.

Замерла. Первый раз слышит от меня такие слова.

– Кира, ключ в сарае под ведром, зайди, в серванте деньги, возьми, сколько надо. Сходи в "Пятерочку" и купи себе, что хочешь. И главное включи печку электрическую, я скоро буду!

Пассажиры напротив, думали – будь ты проклят "нежный человек" со своими делами и радостями.

ПИРАМИДА

По Владимирскому проспекту, сметая пластиковую мебель уличных кофеен, бежит человек. Глаза круглые, рубашка расстегнута, он задыхается. За ним еще двое, один во фраке, с полотенцем, намотанным на кулак, второй лысый, в двубортном костюме, с бэйджиком на груди. Эта пара бежит легко и непринужденно, как спортсмены. Скоро все закончится. Так близко от меня, ярко и неожиданно, я даже на какое-то время забыл, зачем сижу здесь и кого жду. Это он, сомнений нет.