Топор, парашют и летучие мыши

– Гля-ань-ка на неё, получила по мусалам, ишо и ерепенится! – протянула певуче баба Маша и впервые с одобрением посмотрела на соседку. – Сопли-то утри, поделом прилетело… А ты чегошеньки разухабилась? – бросила она всклокоченной Наташке. – Помоги девке утереться, – и вперевалочку, утиной походкой, не спеша направилась к своей квартире.

Перечить бабе Маше не решился никто – себе дороже.

– С чего это мы недоделанные? – недоумённо пробурчала Наташка, подавая Ирине носовой платок.

Первое слово из брошенной Ириной фразы возражений, отнюдь, не вызывало. И даже наоборот, прозвучало из уст поверженного противника словно похвала.

Дальнейшие размышления Наташки на сложную для её разумения философию прервало скорое возвращение бабы Маши. В руках она держала графинчик мутноватого напитка, судя по цвету – не первой выгонки, и три гранёных стаканчика, грамм на сто каждый, из пожелтевшего от времени стекла. Плеснув в стопарики самогона, старушка отработанным годами движением руки лихо опрокинула прямо в горло свою порцию, прижалась носом к предплечью и глубоко вдохнула немалую порцию воздуха через полинялый рукав ветхого ситцевого халата.

Глядя на столь незамысловатый ритуал и пребывая в полной растерянности, соседки на несколько секунд вовсе впали в ступор.

– Ну, чё уставились? Тара-то, она ждать не любит… Да и выдыхается всё, небось! – баба Маша протянула женщинам наполненные стаканчики.

– Где наша не пропадала! – мгновенно сориентировалась Наташка, и, подражая старшей, в один глоток, «махнула» содержимое внутрь.

Но, то ли переоценила свои возможности, то ли самогон пошёл «не в то горло», тут же зашлась кашлем.

– Эх, молодежь, молодежь! – тут же, по-старчески коверкая слова, произнесла бабуся, и со всего размаха влепила Наташке по спине широкой ладонью.

Приступ кашля, будто признавая авторитет бабы Маши, мгновенно прекратился.

Ирина искоса поглядела на соседок и осторожно пригубила свою порцию.

По прошествии получаса любопытные соседи, прильнув к окнам, наблюдали идиллическую картину. Посмотреть, действительно, было на что. Буквально несколько минут назад, сидя на скамейке перед подъездом, отчаянно жестикулируя и оглашая округу гневными выкриками, товарки, казалось, вновь развяжут боевые действия. Но, несмотря ни на что, консенсус состоялся. Баба Маша обняла за плечи обеих подружек и, прижав к себе с боков мёртвой хваткой, пыталась волнообразно раскачиваться из стороны в сторону.

Тут же не замедлил появиться и финальный аккорд примирения: воспаряя к верхним этажам, взметнулись знакомые всем слова: «Ой, мороз, мороз…». Грубый басок бабы Маши временами перемежался с фальцетом Наташки. Ирина при этом лишь немо открывала рот, и, вздрагивая при очередном громогласном душевном порыве товарок, испуганно оглядывалась по сторонам.

Замирению предшествовали бурные дебаты, в результате которых женщины пришли к согласию. Каждого третьего клиента и баба Маша, и Наташка обещали направлять на верхние этажи. Ну а Ирина, в свою очередь, возвращала цену к её истокам.

Монопольный сговор начинающих бизнес-вумэн состоялся и был скреплён остатками напитка из ранее опустошённого на две трети графина.

Прильнувшие к окнам небезразличные жильцы облегчённо выдохнули и покинули «наблюдательные посты». Хотя и не всем любопытствующим оказалось по душе мировое соглашение вчерашних непримиримых соседок. Кое-кто, было, нахмурился и покачал головой, называя про себя сие событие непотребством, иной же расслабленно улыбнулся, надеясь на спокойствие в подъезде в ближайшие дни…

Лишь один зоркий и укоризненный взгляд «имел неосторожность» засечь спрятанную за спину руку Наташки со скрещёнными пальчиками, да кисть Ирины со знакомой всем фигурой из трёх пальцев.

И только баба Маша, «приняв на грудь» и сознавая свою миротворческую миссию, находилась в блаженном состоянии. Которое, кстати, через несколько секунд будет прервано звуком разбитого стекла и пролетевшим над её головой любимым табуретом из родной кухни на первом этаже…

2016 г.

Фиаско

Рассказ

Александр сидел за рабочим столом и рассеянным взглядом смотрел в окно. С высоты четвёртого этажа из служебного кабинета виднелись лишь верхушки елей, украшавших территорию академии гуманитарного права, в которой он преподавал психологию. Через несколько минут ему предстояло выступить с лекцией перед обширной аудиторией студентов и проверяющих. Лекция как лекция, ничего особенного, но от её результатов зависело многое, в первую очередь – профессиональная аттестация и рекомендация на должность декана.

Сосредоточиться на предстоящем выступлении не получалось. Головная боль усиливалась, а вместе с ней в душе нарастало беспокойство. Александр дотронулся до висков и кончиками пальцев вяло помассировал. «Нет, тревожное состояние никак не связано с лекцией», – мелькнуло в голове. В своих способностях и знаниях он был уверен на все сто. Заслуженный авторитет, практический опыт, недавняя успешная защита кандидатской… Взгляд скользнул по кабинету, на мгновение задержался на строгих рамочках с многочисленными дипломами, сертификатами, свидетельствами о прохождении различных курсов, присвоении степеней и научных званий. «Работа здесь ни причём», – твёрдо решил он и прикрыл глаза, пытаясь отключиться от учебных забот и перенестись за стены кабинета.

Прозвенел звонок, коридор наполнился топотом и гомоном. Александр поморщился, тряхнул головой, словно избавляясь от приступа мигрени, и машинально взял в руки модный смартфон, подаренный коллегами к 35-летнему юбилею. Пальцы заученными движениями пробежались по экрану, и на нём высветилась заставка с тремя шкодливыми мордашками. На миг забыв о головной боли, Александр не смог сдержать улыбку. По краям два сыночка, а в центре лапочка-дочка! Близнецы-пятиклассники, заливисто смеясь, с двух сторон закинули руки на плечи младшей сестрёнки. А та – не промах! Носик сморщила, язык высунула, глазёнки хитрющие-прехитрющие. Хоть разница в возрасте между ней и братьями всего два года, но на фото и незаметно.

За дверью кабинета раздался игривый вскрик и сразу за ним дружный хохот невидимой компании, судя по звукам, удаляющейся по коридору. Боль удивительным образом отступила, и любящий отец большого семейства вдруг ясно осознал причину своего недавнего беспокойства. Однако мыслям было не суждено трансформироваться в цельную картину тревожащих событий.

Размышления мужчины прервал лёгкий стук, дверь приоткрылась, из-за неё показалась голова ассистентки.

– Александр Игоревич, все собрались, ждут вас…

Лекция прошла великолепно. В завершение Александр предоставил время для вопросов. Аудитория молчала, лишь в последних рядах взметнулась одна рука.

– Пожалуйста, – произнёс лектор, близоруко прищуриваясь. В любознательном слушателе он разглядел Ирину Александровну – одну из своих аспиранток, самую талантливую и перспективную.

– Александр Игоревич, какой из трёх основных путей для преодоления когнитивного диссонанса выбрали бы лично вы, основываясь на теории Фестингера?

– Лично я склоняюсь в большей степени к первому – изменить своё поведение и отношение к проблеме. Что касается двух оставшихся, то полностью игнорировать и исключать их, на мой взгляд, было бы неверно. Но вы должны понимать, что принимая за основу все пути, включая изменение знаний о проблеме или её полное игнорирование – выйти из диссонанса явно не получится, – ответил Александр, неожиданно для себя впервые отметив созвучие имён аспирантки и своей любимой дочери Иришки.

Вопросов больше не было, зал взорвался аплодисментами и овациями. Александр удостоился крепких рукопожатий и восхищённых отзывов членов аттестационной комиссии.

В бодром приподнятом настроении он не спеша шёл домой. Пружинистая поступь, широкие расправленные плечи, тёмно-русые волнистые волосы, обычно аккуратно зачёсанные назад, а сейчас разбросанные с элегантной небрежностью…

Всем своим видом Александр производил на окружающих впечатление успешного, целеустремлённого и уверенного в себе человека. Он и сам это знал и даже несколько стеснялся повышенного внимания к собственной персоне, в особенности со стороны слабого пола. Александр даже научился чуть сутулиться, что было довольно несложно при его двухметровой фигуре, но едва он вставал за кафедру, поправлял изящные очки, плечи непроизвольно расправлялись, голос наливался завораживающей бархатной твёрдостью…

Вот здесь фантазии влюбчивых студенток и даже чопорных академических дам временами разыгрывались не на шутку. И в мечтательном восхищённом порыве склонялись к одному: «Вылитый Игорь Костолевский!» Сходства со звездой Советского кинематографа не видели только слепые и бесчувственные.

Впрочем, любые женские хитрости и обольстительные приёмчики изначально были обречены. О беспристрастности Александра, его преданности любимой супруге, работающей тут же, на кафедре, старшим лаборантом, и приверженности семейным ценностям – знали все.

Сейчас он то и дело проводил ладонью по открытым волосам и смахивал невесомые пушистые снежинки, густо облепляющие кудрявую шевелюру, ресницы, воротник кашемирового двубортного пальто. Чуть в стороне зазвучал детский смех. Мальчишки-сорванцы, судя по всему из начальных классов, слепили снежную бабу и дружно обстреливали её снежками, на спор, кто первый собьёт нос-морковку. Под стать им к забаве подключилась и пара девчушек-однолеток, до этого скромно стоящих в сторонке и стреляющих любопытными глазками.

«Вот также и мои, на днях, дурачились и валялись в снегу», – с теплотой и любовью подумал мужчина, вспоминая воскресную прогулку всей семьёй в городской лес, и улыбнулся. Но мечтательное улыбчивое выражение лица тут же сменилось на серьёзное и озабоченное. Нет, тревогу в душе ему уже удалось приглушить чуть ранее, ещё до начала лекции. Для профессионала его уровня это не составило большого труда. Сейчас пришло время тщательно обдумать предшествующие события.

Александр присел на припорошенную снегом лавку, тут же скатал снежок и, поддавшись внезапному ребячьему порыву, метнул в снеговика. Бросок пришёлся точно в центр старого дырявого ведра, выполняющего роль головного убора, и сдвинул его набекрень. Стайка детворы дружно зааплодировала меткому стрелку. «Знай наших!», – ухмыльнулся Александр, задорно подмигнул ребятне и в шутливой растерянности развёл руками: мол, не виноват – само получилось.

Мужчина поднял воротник, поёжился от снежной крошки, скатившейся по голой шее, и в задумчивости запахнул лацканы пальто. «Перво-наперво – разговор по душам. Честный, откровенный. Дать высказаться каждому», – в который раз, словно убеждая себя, подумал он и чуть не выругался вслух.

Ему, опытнейшему отцу семейства, сейчас приходилось решать проблему, о которой он сотни раз в той или иной форме рассказывал на лекциях своим студентам и объяснял пути выхода из состояния психического дискомфорта. Но это ещё и не самое важное! Ему, преуспевающему кандидату психологических наук, профессионалу в области психофизиологии приходилось выбирать между, казалось, простейшими методами воспитания. «Нет, ну есть ещё и вовсе радикальный дедовский способ – выдрать ремнём», – мелькнула шальная мысль и вызвала приступ немого смеха.

Конфликт между детьми разрастался в семье незаметно. Так бывает: тлеет в угасающем костре уголёк, тлеет. Никто его не замечает. Или не воспринимает всерьёз. Ещё недавно, будто бы сидели все вместе вокруг костра, дружно любовались отблесками пламени, мирно общались, делились новостями, впечатлениями… Иногда спорили, горячились. Каждый отстаивал свою правду. И вот огонь погас. Разошлись…, хоть и убеждённые в своей правоте. Но вдруг незаметно, откуда ни возьмись, налетает шквалистый ветер, угольки вспыхивают вновь, разгораются уже не костерком, а кострищем, пожирающим доброе, разумное, вечное, годами взращиваемое в семье. И, как кажется взрослым, едва начинающее давать плоды. Но, надежды вот-вот превратятся в прах. Гасить полыхающий пожар нужно незамедлительно…

– Да, что-то я в своём воображении нарисовал уж и вовсе пессимистичный сюжет, – с частичкой грустной иронии в голосе прошептал Александр и прикрыл глаза, мысленно переносясь в атмосферу домашнего уюта и отцовских ежевечерних забот.

Вечерело, сплошной поток машин иссяк, в парке зажигались фонари. Александр с наслаждением прислушался к скрипу снега, доносящегося из-под ног прохожих…

…Тревожный «звоночек» возвестил о себе неделю назад. Отец с детьми вернулся из бассейна, который все вместе посещали по выходным.

– А сейчас дружно за «круглый стол». Похоже, нам есть, что обсудить, – Александр распахнул дверь в спальню, приглашая дочь и сыновей.

В качестве круглого стола выступала родительская тахта, занимающая полкомнаты. С нескрываемым удовольствием и наслаждением Максимка с Иришкой запрыгнули на пушистый плед. Девчушка тут же подоткнула под спину мягкую подушку и прижалась поближе к отцу. Максимка вальяжно растянулся напротив, на боку, подперев голову ладонью, всем своим видом показывая полное спокойствие и непричастность к теме разговора. Лишь Дениска с обиженным и недовольным лицом примостился на дальнем краю, понимая, что «главная роль» сегодня достанется именно ему. Впрочем, игривые искорки светились в глазах у всех троих. Предстоящую беседу с отцом дети воспринимали не иначе, как забаву, познавательную и увлекательную.

Взгляды собравшихся устремились на Дениску.

– Я уже всё понял, – без предисловий зачастил Дениска, готовый блеснуть ораторским искусством и оправдаться. – Во всём виновата Иришка. Она мне очень сильно мешала плавать в бассейне, – скорчил обиженную гримасу и, довольный вниманием к собственной персоне, заливисто рассмеялся.