Элизиум. Рассвет

Ехавшая по соседству с Евгением семья индусов нянчила двух маленьких детей. Ухоженная старушка в очках, ласково рассказывала что-то годовалой внучке и в перерывах обменивалась улыбками с сидящей напротив, глазастой красавицей-дочерью с громадной, как кобра черной косой. Бородатый отец в чалме толстым пальцем нежно щекотал двухлетнего сына.

Евгений вдруг понял, насколько глупы все его чванливые придирки к индусам, к их стране, которая тысячи лет жила и проживет без таких, как он.

«Они у себя дома, я нет…» – мысленно вздохнул Евгений.

Он попытался вспомнить, как давно у него был свой дом и семья, а не что-то на них похожее. Память уносила в блаженное детство.

Время от времени поезд останавливался на станциях. Евгений видел множество сидящих на земле смуглых и черных людей, среди которых расхаживали, резко покрикивая, торговцы фруктами, орехами и пряностями.

На одной из таких станций в вагон зашла высокая красивая, одетая, даже по индийским меркам, причудливо, особа, чьи руки с тыльной стороны были покрыты изумительной паутиной тонких узоров.

Не говоря ни слова, она принялась затейливо и звонко хлопать в ладоши, прищелкивать пальцами, всячески привлекая внимание.

Потом взяла протянутую руку одного из пассажиров и стала внимательно изучать, водя пальцем по ладони.

«Прорицательница!» – сообразил Евгений.

Незнакомка ходила от одного человека к другому, позвякивая мелочью в жестяной коробочке.

Евгений задумался о чем-то своем. Он не заметил, как гадалка вдруг возникла прямо перед ним и, блеснув жемчужной улыбкой, жестом попросила его руку.

Евгений дал. Он сомневался, что она знает английский, даже если, и правда, способна видеть будущее. Скорее, ему просто хотелось полюбоваться ее хрупкими расписными руками.

Гадалка поводила ногтем по линиям на ладони Евгения. Подняла на него взгляд и…

Евгений не понял, что произошло. Ему почудилось, что он случайно сделал в ее адрес непристойный жест. Или от его ладони пахнет чем-то скверным.

Лицо вещуньи помертвело. В глазах холодно зияли отвращение и страх.

Она выпустила кисть Евгения, заморгала, потом натянуто улыбнулась и быстро отошла подальше.

«Объективная оценка пройденного пути и перспектив…» – со свинцовой самоиронией подумал Евгений.

Во второй половине следующего дня поезд прибыл в Мадрас.

Евгений часа два бродил по незнакомым и столь же пугающим, как в Бомбее улицам, тщетно спрашивая дорогу.

На закате, весь покрытый дорожной пылью, он-таки пришел к симпатичному частному дому за невысокой оградой, расположившемуся на тихой живописной окраине.

Во дворе играла пятилетняя индуска. Евгений сделал ей ручкой и попросил позвать профессора Стрикленда.

– Питаджи! Сахиб! Сахиб! – взволнованно закричала девочка, убегая в дом.

Скоро в дверях появился одетый по-европейски, лысеющий, полноватый индус, очевидно, ее отец.

– Добрый вечер! – заулыбался Евгений. – Профессор дома?

– Уехаль! Уехаль! – замахал руками мужчина. – Профессор уехаль!

Он жестикулировал так яростно, словно Евгений уже в десятый раз приходил с одним и тем же вопросом, не понимая человеческих слов.

– А к-когда он…

– На польгода уехаль! Профессор Стрикленд в Англии!

Евгений почувствовал, как на него наваливается знакомая безнадежная каменная плита.

– А тогда… м-м… Вы разрешите мне хотя бы переночевать? Я…

– Нет, нет, нет! Профессор строго запрещает! Нельзя, мистер! Никак нельзя!

Он махнул рукой и направился в дом.

С минуту Евгений ждал, что он снова выйдет, быть может, с каким-то ценным указанием. Но тот, видимо, решил, что вопрос исчерпан.

Евгений вдруг подумал, как было бы славно, если б телефон можно было носить в кармане, как часы. Тогда стало бы возможно позвонить этому треклятому профессору и объяснить…

Он в смятении закрыл глаза.

Оказаться бездомным в Индии… Более карикатурного и безобразного кошмара трудно было себе вообразить. Евгений кожей почуял, что единственная переборка, отделяющая его от лежащих на бомбейских улицах полускелетов – это пачка долларов в кармане.

«Надо выбираться отсюда! Куда угодно, на чем угодно! Срочно, не медля!»

Он заночевал на траве, под оградой профессорского дома.

Ранним утром, после недолгого болезненного сна, отправился в город, на пристань.

Он ходил по докам, просился на разные корабли, в качестве кого угодно. У него спрашивали паспорт и матросскую книжку, затем, недолго думая, гнали куда подальше.

Евгений прошатался в порту целый день и был в отчаянии.

Под вечер он заметил странное деревянное судно с парусами, похожими на перепончатые крылья сказочного дракона. На палубе прохлаждались люди азиатской наружности. Не индусы, не китайцы.

«Малайцы или бирманцы?»

У всех были смуглые лица, раскосые глаза и широкие носы. Почти все носили длинные патлы.

Евгений набрался мужества и, без обиняков, взошел по сходням на борт.

К нему сразу приковали взгляды.

Моряки какое-то время переговаривались, очевидно, обсуждая, кто он такой и с какой стати заявился к ним на корабль.

Потом один из них, голый по пояс и босой (как, впрочем, и большая часть команды) с куцей бороденкой, подошел к Евгению, задал какой-то вопрос и, не услышав ответа, жестом попросил (но, все же, не приказал) сойти на берег.

– Пожалуйста! – выдохнул Евгений и дрожащей рукой вынул все имеющиеся деньги.

Моряк взял доллары в корявые пальцы. Помусолил. Показал товарищам.