Квартира в строящемся доме

– Вот ушлепки, ? хмыкнул батя, поглаживая яркий оранжевый стол ладонью. – Какой дурак поставил тут пластиковые столы и стулья? Драться чем? Сиги обо что тушить? Это только мамзелям напомаженным тут хорошо, а нормальным людям даже не посидеть со вкусом.

Я поднял стул рукой. Да, несолидно. И пиво открывать неудобно об край.

– Вам, наверно, эспрессо? – как-то вымученно улыбнулась тощая девчонка за прилавком. На макушке у нее был собран хвост, в правом ухе две серьги, а сама тощая-тощая, как селедка. – К нам когда экскурсии ваши приходят, всегда эспрессо хорошо берут.

– Не понимаю я этих ваших экспрессий, крепкого мне кофейку сделай, ? попросил батя, доставая замусоленную купюру из кармана.

– Крепкий – это эспрессо, ? девчонка с брезгливостью посмотрела на деньги. – Мы подаем его небольшими порциями, но даже один глоток хорошо бодрит.

– Экспрессо. Надо запомнить, ? батя обернулся на наших. – Кофе зовут как поезд, но не он, а оно. Экспрессо получается, да?

Все заржали, и я громче всех. Смешная же шутка! А эта тощая за прилавком только скривилась, как курва, но быстро отвернулась. Это она специально, чтобы мы не видели. Вежливая, дура.

После кофейни мы все хотели зайти в местный магаз, но экскурсовод был против.

– Да ну вас в жопу, ? отказался он вежливо. – Вы вечно то в отделе с бухлом бутылки побьете, то стырите что-то на нычке, а меня потом лицензии экскурсовода лишают.

– А в бассейн можно хоть? – возник тот малый, который меня обсопливил в автобусе. – Батя обещал, что мы зайдем в бассейн. Я и полотенце с собой взял. К тому же, ссать охота.

– Тебе деревьев мало, хмыреныш? – экскурсовод наш скривил рожу. – Иди вон отойди и поссы под дерево, как все нормальные люди. Тебя что, мамка в детстве не учила?

Малый метнулся к дереву, а экскурсовод введет свое дальше:

– Идемте, ? говорит, ? в парк. Я вам так памятник покажу. Местная, так сказать, достопримечательность.

В парке была такая зеленая трава, что по ней даже ходить было страшно. Но я пересилил себя, потому что я волевой и настоящий мужик. А вот памятник мне не понравился. И не только мне: мы всей экскурсией решили, что памятник этот – дерьмо.

– Во дылда какая, ? батя обошел памятник. На пьедестале стояла огромная, метра три в длину пучеглазая рыба. – И нахера такую дуру лепить и ставить? Это что, красиво?

– Тьфу, безвкусица, ? согласилась та бабища, которая с нами в кофейню заходила. Она пощупала рыбью морду и плюнула под ноги.

– Памятник – он военный должен быть. Салютовать! Или честь отдавать! И чтобы ордена! Или танк! – вступил в разговор еще один мужик.

Я присел и стал читать табличку на пьедестале памятника. Там было написано «Символ богатства и изобилия Ап-тауна».

– Бать, ? обернулся я, ? они тут пишут – богатство.

– Какое это нахрен богатство? – удивился папка. – Рыба же металлическая, ее не пожарить и не съесть. Ну разве что распилить и продать можно на металлолом, но и то – одному кому-то хватит, а не целому городу.

– Телевизор тут надо было поставить плоский, ? мечтательно сообщил один мужик, и все с ним согласились.

– Я так понимаю, в художественную галерею вы идти не захотите? – кисло спросил наш экскурсовод.

– Мы тут люди простые, ? загалдели все, ? давай куда поинтересней, времени-то до отъезда немного осталось.

И мы пошли в кино. В нашем городе тоже было кино, но оно не работало последние лет 20.

Вот с этого и надо начинать экскурсию было! Вы когда поедете на экскурсию в незнакомое место, тоже сразу в кино идите, отвечаю! У нас так чистенько даже у главврача в сортире не бывает, ей-богу. Красиво так, что аж страшно: везде стекло, зеркала, пол белый-белый, будто по нему не люди ходят, а ангелы летают! Я такое только в телеке видел, клянусь. От этой красоты мы все аж взопрели; пока билеты не купили – я даже дышать боялся, не то, что перднуть.

– Батя, гляди, попкорн в карамели! – я показал пальцем на прилавок, где стояло десять разных видов попкорна. Десять!

Мы взяли три – по одному на меня, батю и мамку. Пока ели, половина вывалилась. Я хотел было собрать, но батя не разрешил.

– У них тут нельзя с пола есть, сына, ? говорит мне папка тихо.

– А где написано-то? ? спрашиваю.

– Это мне кореш один сказал, ? отвечает батя. – Его за это менты повязали.

– Папка, гляди, как я могу! – неподалеку визжал сопливый крысеныш из автобуса. Он взбирался по работнику кино, как макака по пальме и вскоре уселся тому на плечи, ухватившись за волосы парня-работника. Тот жалко лыбился.

– А что он мне сделает, бать, ? орал крысеныш, ? что он сделает, он же тут на зарплате, на зарплате, вот и будет терпеть! Терпила! Да? Будешь терпеть? – и малой дернул парня за волосы, и тот откинул голову назад.

– Я рад, что вам по душе наше заведение, ? смешной, говорить он еще будет.

– Хорош, ? экскурсовод мощной плюхой сбросил пацаненка на пол. – Ща на фильм из-за тебя опоздаем и ага.

Фильм мне совсем не запомнился. Сперва я внимательно смотрел на экран, но потом шутки ради кинул одну попкорнину в затылок незнакомому пацаненку. А та была в карамели. Он ? лап-лап! – а у него вся башка липкая. Я подождал, чтобы он уселся и кинул еще одну. Та попала ему за шиворот. Он рукой – не достать! Ну он ерзать! Умора! Я запулил несколько попкорнин бабам разным в волосы и по ошибке одному парню. Тут легко ошибиться было, зуб даю. Не понимаю я этого. Какой же он мужик, если патлы как у бабы? Поворачивается баба с хвостом на макушке – а у нее борода как у деда. Тогда я приноровился и швырнул попкорину прямо ему в шею. Он провел рукой и понюхал ладонь. Я чуть подождал и швырнул еще одну.

– Уймись или я пожалуюсь работникам, ? говорит мне парень.

– Вперед с песней! – фыркнул я. Хорош гусь – пугать он меня станет! Мамке своей жалуйся, дегенерат!

Но парень встал и куда-то ушел. Через пару минут, когда я наконец выбрал, в кого швырнуть следующую попкорнину, подошел работник кино и вывел меня из зала. За мной пошли и мамка с батей.

– Да бросьте, ? говорит батя.

– Это же ребенок, играется он, ? вторит ему мамка.

– Он нарушает покой других зрителей, ? говорит работник. – И внешний вид портит: карамель же липкая. Ваш сын вообще думал о том, как теперь людям отстирать одежду или волосы расчесать?

– Шо вы кипешуете по пустякам? – удивился батя. – Я дам пацаненку сырный попкорн, без карамели ? пусть кидает на здоровье.

– Да, пусть кидается, это же ребенок, он так играет, ? вторит мамка.

– Нельзя кидаться едой, ? говорит работник, ? и вообще нельзя ничем кидаться в других людей!

– Ну это же не каменюки какие-то, это де попкорн, ? уговаривает батя, ? даже синяка не оставит, а вы тут волнения делаете.

– Ваш сын нарушал общественный порядок, ? стоит на своем работник. – Я не пущу его обратно в зал.

– А может, мы как-то порешать можем? – батя достал из заднего кармана замусоленные денежные бумажки. Работник кино как-то странно поморщился, но тут откуда ни возьмись появился наш экскурсовод.

– А вы быстрые, ? с уважением говорит, ? вас через десять минут выперли! У меня прошлый рекорд был ? 15 минут.

– Ну так это ж мой сына, ? с гордостью говорит батя. – Он же бунтарь, весь в папку пошел!

А мамка тонко захихикала.